Доехать-то мы доехали, вот только еще на середине пути стало ясно, что затея наша, скорей всего, обречена на провал. Если в городе на дорогах временами встречались колеи от колес, здесь же снежная целина была испещрена громадными следами лап. Не только песьими, но и человекоподобными, и даже напоминающими слоновьи.

— Что ж… отрицательный результат — тоже результат, — через три часа бесцельных блужданий заметил Сеня, когда мы двинулись обратно. — Давай убираться отсюда, пока никому из новых владетелей этих земель не пришло в голову нас сожрать.

Утешительным призом нам послужила брошенная недалеко от таблички «Кемерово» легковушка-универсал, обклеенная логотипами одного из местных фермеров. Похоже, ее водитель двигался в областную столицу, когда на него напали и выдернули из машины. В пользу моей догадки свидетельствовала распахнутая дверь и замерзшая кровь на водительском сидении, и… сам обглоданный труп, обнаруженный чуть поодаль. Но как бы жаль нам ни было несчастного, радость от забитой мясными деликатесами тачки это не уменьшало. Пусть они и подморозились, зато не протухли. Мы живо перегрузили колбасы да копчености в кузов «Тундры».

— В нас остается все меньше человечного, — заметил я, когда японский вездеход тронулся с места.

— В смысле? — удивился Сеня, достав из пайка испеченный мамой хлеб и жуя его вприкуску с новоприобретенным салом.

— Не особо заморачиваемся, что человек погиб. Вместо этого радуемся, что после него осталось столько добра…

— Мертвым все равно. А нам еще жить, — буркнул телепат.

— Вот и я о том же. Полностью с тобой согласен. Просто удивляюсь, как быстро в нас начали отмирать привычные моральные принципы.

— Естественный отбор и эволюция, — равнодушно заметил Арсений. — Ящерица тоже, чтобы выжить, отбрасывает лишнее.

— Но у нее хвост отрастает заново.

— Так и в обществе, если оно продолжит существовать, утвердятся куда более подходящие действительности нормы, — серьезно изрек Арсений. Помолчал, хмыкнул и добавил: — Но пока этого не случилось, ты едешь за елкой и игрушками, верно?

— И из продуктов нужно кой-чего набрать, — улыбнулся я.

Пунктом нашего назначения стал все тот же желто-синий гипермаркет. Он зарекомендовал себя как вполне безопасное место и пока еще не успел растерять обширные запасы. Периодически мы обсуждали, что нас ждет, когда магазины окончательно разграбят. Но пока откладывали эту головную боль на второй план. На зиму припасов в городе уж точно хватит, а вот весной…

Когда «Тундра» подъехала к парковке гипера, уже помаленьку начало темнеть. Свернув с Ленинградского проспекта, я сбавил ход и, как и прежде, подъехал прямо к разбитым слайдерам. Взяв пару тележек, зажгли налобные фонарики (мы нашли их в «Тундре» при тщательном обыске, стало гораздо удобнее бегать с автоматами в руках) и поднялись в торговый зал.

Новогодней требухи оказалось в достатке, завоз-то был еще в ноябре, а вот все планы продаж перечеркнул апокалипсис. Я выбрал симпатичную елку, не глядя накидал в телегу ворох мишуры и несколько коробок елочных игрушек. Сеня терпеливо стоял рядом, поглядывая из стороны в сторону.

Следующая наша остановка — отдел гигиены. Раньше мы уже привозили мыло да шампуни, а сейчас от Насти поступил куда более пикантный заказ.

— Прокладки? Серьезно? — фыркнул телепат. — Думаешь, у нас есть время рыться в этом добре?

— Нет, — согласился есть. — Возьмем что под руку попадется, пусть сама выбирает. Согласись, пока есть возможность, лучше пользоваться благами цивилизации. А одичать мы еще успеем, если ничего не изменится.

Сеня не стал спорить. С этой славной мыслью я накидал в телегу разных кремов, краску для волос (подарю маме, пусть порадуется) и, конечно же, презервативы.

— А вот это точно лишнее, — скуксился парень. — Расу возрождать надо, а не развлекаться попусту.

— Не все такие идейные, как ты, — покачал я головой. — Воспринимай настоящее как период первичного накопления капитала. Когда выжившие адаптируются к новой жизни, на коне окажется тот, кто побольше запасет. Торговля — или скорее бартер — будет далеко не на последнем месте. К хорошему привыкаешь быстро, а отвыкаешь долго. Понимаешь, о чем я?

— Вполне, — кивнул он. — Правда, до бартера еще дожить нужно.

— Именно поэтому дальше по плану у нас продовольственный отдел.

Бакалея встретила нас пустыми стеллажами и хаотично разбросанными картонками да полиэтиленом. Такое впечатление, что все выжившие города тарились именно в этом гипере. С горем пополам мы достали с верхних полок два мешка муки и мешок сахара. Там же на верхотуре нас ждали пачки с макаронами и крупами. Наглядно убедившись, что ресурсы-то не бесконечны, мы, как полоумные, начали тащить все более-менее ценное, до чего дотягивались руки.

В момент, когда на обеих тележках уже не осталось места, и брошенная коробка чая скатилась с горы провианта на пол, мы услышали шаги и голоса.

— Гаси свет. Тихо, — мигом сориентировался Сеня.

Притаившись за стеллажом с кухонной утварью, мы внимательно следили за входом. Мелькнули блики от фонарей, я насчитал три.

Наконец показался первый из гостей — высокий крепкий мужчина с ружьем в руках. За ним вошла девушка и щуплый парень. Оба двигали тележки, на ручках которых, как мне показалось, тоже лежало какое-то оружие. Из-за слепящего глаза света фонарей разглядеть подробнее не представлялось возможным.

— Выходите! — пробасил мужчина. — Мы видели «Тундру» у входа и знаем, что вы здесь!

Мы с Сеней не шелохнулись. Мужчина выждал несколько секунд и повторил:

— Мы знаем, что вы здесь! Выходите! — на сей раз его голос звучал не столь уверенно.

— Папа! — девушка раздраженно толкнула его локтем и шагнула вперед. — Мы ищем других выживших, — громко проговорила она. — Нас всего шестеро! Двое мужчин, три женщины и девочка восьми лет.

— Саманта, может, не стоит выкладывать все, — забормотал тощий, но девушка шикнула на него.

Сеня повернул голову ко мне, как показалось, вопросительно взглянул, но, не дождавшись даже кивка, громко произнес:

— Опустите ружье.

— Еще чего! — возмутился отец Саманты.

— Мы тоже вооружены и не хотим направлять на вас оружие, — четко проговорил телепат. — Но также не хотим, чтобы и вы трясли перед нами стволами.

Повисло неловкое молчание. Мужчины у входа замерли, как истуканы, пока девушка вновь не ткнула отца в бок:

— Пап, послушай, что говорят! Он же не просит тебя расстаться с твоим ненаглядным карабином!

Напряженная тишина тянулась еще секунд пять, пока мужчина устало не выдохнул:

— Хорошо.

— Свет не включай, — успел шепнуть мне Сеня.

Двигая перед собой тележки, мы вышли из укрытия и тут же попали в круг света. Незнакомцы с интересом разглядывали нас. Их налобные фонари были хорошо отрегулированы — немного вниз, чтобы при разговоре не слепить собеседника. Правда, это не помешало каждому из них по разу осветить нам лица.

— Вы нас увидели, а мы вас нет, — спокойно проговорил Арсений. — Для продолжения знакомства и конструктивного диалога предлагаю выйти на улицу.

— Эй! — возмутился отец Саманты. — Мы еще не успели пополнить припасы.

— Это можно сделать и потом, — сухо возразил телепат. — Вы же искали других выживших, а не мы. Хотите говорить? Ждем вас на улице. Или начинать с теми, кто остался в машине?

Мужчина проворчал что-то неразборчивое. Когда же мы поравнялись, произнес:

— Ладно. Мы спустимся первыми. Вы через тридцать секунд. Пока я не настолько доверяю вам, чтобы подставлять спину. Идемте! — велел он своим и действительно, бросив тележки, отправился вниз по траволатору. Шел последним, прикрывая собой других и не сводя с нас глаз.

— Насчет людей в их машине блефовал? — спросил я, как только спина мужчины скрылась из виду. — Оттуда-то звук мотора вообще не был слышен.

— Кто знает, — задумчиво протянул Сеня, снимая со лба выключенный фонарь. — Может, блефовал, а может, все же слышал.