За сотни миллионов людей владельцы монопольных средств коммуникации, решают чем кому пользоваться, кого любить и что покупать. Так что в некотором роде сетевой нейтралитет давно разрушен.

Изначально цифровая экономика, она же экономика знания изложенная великим философом Тоффлером в серии книг "Третья волна" подразумевала уменьшение затрат и оптимизацию расходов крупных индустриальных производств [11]. Кои к концу семидесятых годов двадцатого века стали почти неуправляемыми в силу атлантовских масштабов.

Тогдашние производители решили проблему радикально путем инвестиций из основного капитала через вывод отчетных служб в отдельные компьютерные компании, занявшиеся автоматизацией управленческих процессов. Что привело к росту рабочих мест и новых технологий внедряемых на производственных гигантах.

Но позже, где-то к концу 90-х годов двадцатого века, что-то пошло не так. Волна спекулятивного капитала, именуемая ныне венчурным, впервые после разрыва пузыря рынка высокотехнологичных компаний начала 80-х годов попыталась отыграться, но уже на проектах связанных с интернетом. Именно этой феерической по своему провалу афере на бирже мы и обязаны тем, что сеть примерно шесть или семь лет была отдана на откуп энтузиастов, первопроходцев и просто киберпанков.

Когда же спекулятивные и грязные деньги вновь попали в интернет, произошло то что произошло. Пользуясь мифическим, почти сокровенным образом компьютеров, мошенники всех видов и мастей начали перекраивать мир глобальной деревни на свой корыстный и шельметский ум. Экономику знания сдвинули в сторону, последователи идеи о том, что все исходит из человека.

Именно в таком ключе и начал происходить передел рынка информационных технологий. Недобросовестные коррумпированные разработчики систем управления производствами откровенно разводили и разводят на деньги своих клиентов. Миру было объявлено, что до 2007 года, цитата: "никакого ИТ не существовало", что лично меня повергло в шок.

Миллиарды человеко-часов потраченных нашими и западными программистами в НИИ, индустриальные и научные наработки с начала 70-х годов двадцатого века были объявлены бесполезными благодаря корпоративному обучению и системам управления персоналом. Денежные мешки и серые кардиналы пролоббировали "лохам" из правительств идею о том, что они строят доселе невиданную экономику нового типа. А теоретики-апологеты шельмономики, запели в унисон о грядущих перспективах рынка.

Правда же оказалась как всегда печальна. Необоснованные ценники, недобросовестная конкуренция отнимают ресурсы у производства в сектор который не в состоянии предложить ничего нового, кроме постоянного ребрендинга и римейков уже того что было ранее создано в виде бесконечной череды новых версий. Так, по статистике более 50% корпоративных проектов вообще не доходят до стадии завершения, потому что у заказчиков заканчиваются средства.

Требуется отметить еще один факт. А именно, что CRM и ERP системы существуют с конца 70-х годов двадцатого столетия. Просто ранее, никому не приходило в голову выделять такие производственные решения в отдельное название с торговой маркой. После чего через коррупционные схемы и подкуп, внедрять заведомо сырые и глючные программы в реальный сектор экономики.

Вот почему шельмономика привела к тому, что профессии которые могли кормить семьи на протяжении всей жизни, оказались под угрозой. Ведь бесконечное переименование стандартов, форм деятельности, приложений и так далее не дает возможности людям за 25 лет постоянно переучиваться. Не в силу того что они тупые, а потому что на подобное просто нет времени и денег, так как нужно заботиться о детях. И можно сколько угодно петь дифирамбы по поводу того какие молодцы те или иные корпорации, правда остается простой. Экономисты легитимизирующие такую модель сами в лучшем случае меняли два места работы за всю жизнь. Поэтому прежде чем восхвалять шельмецов, нужно побывать в шкуре тех, кто волею судьбы оказался в незавидном положении.

Итак, подведем итог всему вышеизложенному. Изначально экономика знания она же цифровая экономика, она же сверхсимвольная экономика отличались от современной нам системы направлением на поддержание производственного сектора и сектора услуг. Создавая добавочную стоимость за счет оптимизации прибылей этих отраслей. Шельмономика характеризуется в первую очередь выведением ИТ в отдельную сферу с привлечением грязных, коррупционных и сомнительных политических венчурных инвесторов. Использующих свои чрезмерные капиталы для реализации государственных или же социально значимых экспериментов. Что в итоге приводит к искусственной безработице, банкротству производств, а так же потере критического мышления потребителями.

Как и все хорошие задумки, экономика потребления изначально позволила не только вытащить сотни миллионов людей из непроглядной нищеты, но и дать им возможность достичь небывалого для всех предыдущих эпох истории развития цивилизации уровня жизни. Фактически с конца 19 века мы наблюдаем рост благосостояния по всей планете даже не смотря на глобальные конфликты, имевшие место. Подобным успехом в первую очередь мы обязаны снятием ограничений на перемещение капитала между государствами, произведенному в 60-е годы двадцатого столетия [12]. Что позволило экспортировать не только деньги, но и технологии в бывшие колонии и страны третьего мира. Обеспечивая работой и стабильным доходом кочевников и крестьян не включенных в денежный мир ранее.

Но в какой-то момент времени, точно и не сказать в какой произошло событие повлиявшие на всю экономическую философию. Кто-то из исследователей относит данный период к концу 70-х годов двадцатого столетия, а кто-то к началу века. В любом случае, все производители товаров от лампочек, машин до сложной бытовой электроники начали злоупотреблять концепцией так называемого запланированного устаревания. При чем изначально в этой идее не было ничего крамольного. Просто заранее известные сроки выхода из строя продукта, позволяли производителям планировать затраты и прибыль.

Таким образом, к концу 60-х годов двадцатого столетия возникла устойчивая связка известная нам сегодня как товары в кредит [13]. Когда освободившийся от государственных и банковских ограничений капитал двинулся в том числе и на потребительский рынок. Что привело к совмещению сроков запланированного устаревания с временем выплаты кредита. То есть, чтобы читатель понимал. Вещь должна была выходить из строя примерно в то же время, когда ее владелец выплачивал за нее последние взносы. Как полагалось, это должно было стимулировать рост экономики. Во-первых, за счет желания приобретения новых улучшенных товаров, а во-вторых за счет роста расходов по кредитам каждого конкретного потребителя, вынужденного отрабатывать долг за пользование покупкой.

Из этого очевидно что частный, неполитический капитал заинтересован только в прибылях. А это в свою очередь ведет к уменьшению требований к заемщикам ради увеличения объемов кредитования. Такие действия в итоге приводят к глобальным кризисам 1929, 1973, 1998 или 2007 годов. Когда ничем не обеспеченные ценные бумаги превращают рынок в мыльный пузырь. Делающий из потребителей - налогоплательщиков заемщиков для оплаты банковских афер. Вот это и есть экономика где человек играет главную роль [14].