Убедившись, что обе группы сошлись почти на километр, и переход от одной до другой зоны обстрела займет считаные минуты, де Брюэль дал команду на правый поворот и открытие беглого огня, периодически корректируя углы наводки. У оставшихся на плаву не могло быть орудий, способных нанести вред стальному корпусу, и капитан следил лишь за тем, чтобы не допустить сближения до касания бортов. Через шесть минут яростного огня трех орудий и двух крупнокалиберных пулеметов остатки разбойного воинства начали выходить из боя, «Новак» кинулся на правый фланг, где легкие пиратские суденышки опасно приблизились к отважному «Маасу». Нидерландский капитан не стал ждать поддержки парохода, снова уклонился вправо и осыпал ядрами самых ретивых. Подоспел «Новак» и исполнил любимый танец «Лиса в курятнике». Не желавшие превратиться в кур, оставшиеся на плаву бандиты отвернули назад. Но это их не спасло. Де Брюэль приказал преследовать. Ветер продолжал дуть от берега, и пароход, безразличный к его направлению, описал зловещую синусоиду чуть ли не до самой линии прибоя. Он догонял и добивал всех, до кого мог дотянуться.

Обиженный «Маасом» фрегат получил два попадания семидесятипятимиллиметровым калибром, и у его команды отпала обязанность бороться за плавучесть. Как и все другие обязанности в этой жизни. На воде оставались шлюпки, плавали обломки корпусов и рангоута, за которые держались временно выжившие. Очереди из ДШК разрывали шлюпки на куски, превращая их в кровавую смесь щепок и мяса. Отдельных купальщиков достреливали из пистолетов-пулеметов и ПКМ. Для нападения на конвой здесь явно объединились силы нескольких банд, и, существенно сократив бандитское поголовье, де Брюэль надеялся, что водный путь у Мадагаскара изрядно зачищен. По крайней мере, до самых индийских берегов эскадру больше никто не потревожил.

49. ЗЕМЛЯ-2. 04.11.1670–08.11.1670. ЛИССАБОН — КАСАБЛАНКА

— Здравствуйте, ваше величество, — произнес Тиит и крепко пожал руку королю Португалии Педро Второму. Уважительные слова про «величество» не подкреплялись дрожаще-почтительными интонациями, принятыми при дворе. Зато на людях надсмотрщик за троном был предельно вежлив, словно самый лояльный подданный короны. — С Мохаммедом вы общались, а это новый посвященный церкви Единого Бога, допущенный к тайным знаниям, или попросту — Фуонг.

Король пожал руки двум французам, совершенно не похожим на привычных уроженцев Франции, как де Голль или Джонс, и предложил присесть. Честь сидеть в присутствии короля — особая привилегия, но Педру выучил, что Тиит все равно плюхнется на стул, поэтому опередил события.

— Итак, первый год вашего правления в качестве монарха, а не регента, нужно ознаменовать территориальными приобретениями. Начинаем с Марокко. Армия готова? Хм, чего спрашиваю, я сам командующий армией. Сегодня грузимся на корабли и можем стартовать уже завтра. Вопрос: плывете с нами, твердой рукой возглавив поход? Или доблестная армия сама принесет вам славу?

Монарх, утомленный французским наместником, с радостью бы отказался от участия, но тут вмешался Мохаммед:

— Ваше присутствие желательно. Мы займем Раббат, Сале и все побережье пиратской республики, марокканский шериф его все равно не контролирует. Дальше нужно делить территорию. Мы не можем сейчас просто свергнуть или убить местного правителя. Там дальше вглубь — полупустыни и пустыни. Нам нечем и незачем удерживать их, поэтому лучше всего подходит адекватный сосед, независимый от османов. Его надо убедить, что сила на нашей стороне, на Раббат рот не разевать и не культивировать пиратство на подконтрольной части побережья. Так мы убережем Канарские острова и прилегающую акваторию от разбоя. Я, конечно, сам могу отрекомендоваться вашим послом, сжечь половину дворца для острастки. Но это не добрососедство. Уважьте коллегу, подарите наган, попейте с ним зеленого чайку, курните кальян. Как?

Педру пожал плечами. Будто у него есть выбор.

Пасмурное ноябрьское утро не вселяло оптимизма. Но путь лежал в тропики, там тепло и солнечно. «Энола» стояла под парами, грузился старикан «Миссури», расстрелявший боекомплект при подавлении антииспанского мятежа в Сардинии. Король, одетый в черный комбинезон французского флотского образца, попрощался с женой и перебрался на мини-крейсер. Мохаммед разрешил ему взять одного денщика и занять на «Миссури» единственную каюту, капитан переместился в общий кубрик. На парусных кораблях просторнее, но не хотелось рисковать.

Тиит тоже поднялся на борт. В серебристо-черной броне он мог разместиться где угодно с относительным комфортом. Мохаммед и Фуонг выбрали «Энолу Гей». Там же хранилось новое произведение Раджива, заказанное после рейда по пиратским логовам Северной Африки. Не стесняясь более в массированном применении бластера, Мохаммед часто ощущал избыточность его поражающей способности, особенно при нападении на фортификационные сооружения. Основательная крепость в Раббате не продержалась бы и пяти минут против потоков плазмы и античастиц. С другой стороны, португальскому гарнизону крепость весьма облегчит жизнь, если достанется целой. Фуонг примерял ранец огнемета, осмотрел запасные баллоны.

— Откуда бензин?

— Ты еще не в курсе. У нас уже работает первый нефтеперегонный заводик, правда, еще маленький. Иначе откуда бы взялась солярка для дизелей дирижабля? Тем более, тут не чистый бензин, смесь вроде напалма. Подлетаешь к бойнице на антиграве скафа, даешь прикурить — и к следующему. Пираты успокоятся, и стены целые.

Наконец, все хлопоты по отплытию остались позади. Шесть четырехмачтовых судов и два боевых парохода вышли из Мар де Палья и устремились на юг. Парусники сидели низко: они были полны войск и оружия для будущих португальских гарнизонов. Обратно они повезут награбленные товары и рабов, захваченных с проходящих кораблей и купленных у африканских племен. Но до этого еще надо дожить.

Король Педру очередной раз убедился, как быстро распространяется слава его французских диктаторов-союзников. Первый султан Марокко из династии Алауитов, прямой потомок пророка Мохаммеда его величество Мулай Рашид ибн Шериф лично прибыл на встречу с посланником президента Франции в Касабланку и уже сутки терпеливо дожидался его появления.

В тени двух соседних портов, контролируемых пиратами, бывшая португальская колония захирела. Транзитные суда, следующие в Индийский океан и обратно, предпочитали крюк до Тенерифе, чем швартоваться у самого логова Бу-Регрегского разбойничьего братства.

Не найдя в Касабланке ни одного достойного монарха строения, шерифские придворные разбили шатровый поселок прямо у берега океана. Благодаря этому пра-пра-правнук великого пророка смог лично лицезреть прибытие двух невиданных здесь коптящих железных кораблей без парусов.

Увидев в бинокль лагерь монарха, Мохаммед принял импровизированное решение сломать заранее разработанный сценарий. Он влез в скафандр и, не надевая шлем, намотал на голову подобие исламской чалмы. Тиит и Фуонг последовали за ним.

Когда три фигуры в серебристо-черных бронескафах приземлились на влажный прибрежный песок и важно зашагали к свите, часть царедворцев была готова упасть на колени или в обморок. Даже султан, жесткий и надменный воин, впервые в жизни испытал робость.

Три пришельца возвышались над арабами на целую голову. Тиит держал развернутый двузвездный французский флаг, Фуонг на ломаном арабском языке представил посланника республики.

Мохаммед изобразил короткий полупоклон, церемониальное движение руками, принятое в исламских странах, и заявил:

— Да продлит Аллах твои годы, могущественный султан, твердой рукой объединивший Марракеус под зеленым знаменем пророка!

Эффект был достигнут еще больший, чем от использования антигравов. Французов здесь видали, но тройка из араба, китайца и белобрысого прибалта никак не вписывалась в обычные представления о них, как и мусульманское приветствие посланника из христианской Европы.