Прямо под ней недалеко от дороги находилась усадьба. От здания конторы во всех направлениях тянулись телефонные провода. Дом имел форму колодца. Нижний этаж был построен из камней и цемента, а верхний — из дерева. Двери нижнего этажа выходили в небольшой внутренний дворик, засаженный растениями и цветами, которые благоухали в этот июньский день.

Где сейчас Стив, подумала Джерри, глядя на здание конторы. Она видела его все реже и реже, с тех пор как он все больше и больше погружался в дела управления ранчо. Он уезжал верхом до того, как она просыпалась, а возвращался глубокой ночью.

Она очень удивилась, когда на следующий день после их приезда, поздно вечером Стив и его секретарь Томми Бенсон отправились в гостиную. Кортлэнд ответил на ее немой вопрос, что так заведено Николасом Фэирфаксом — решать все вопросы по ранчо поздно ночью.

Так как у Стива совсем не оставалось времени для Джерри, он поручил ее Томми Бенсону. Улыбка появилась на губах девушки, когда она вспомнила про Томми.

Он был совсем юный с лицом рафаэлевского херувима. Светлые кудри. Голубые блестящие глаза. Нежное розовое лицо. Они со Стивом были когда-то офицерами и участвовали в одной компании, а когда вернулись, отправились пожить на ранчо. Томми остался там, поддавшись на уговоры матери. Он переболел лихорадкой в тяжелой форме, и та убедила его пожить несколько лет на ранчо, чтобы прийти в себя и подумать о дальнейшей карьере. Так он там и остался. У него был некоторый капитал, и жизнь на ранчо пришлась ему по душе.

На Томми лежала ответственность научить леди всему, что касается ранчо, и он весьма старательно приступил к своим обязанностям. Девушка еще с детства умела ездить на лошади, но Томми методично начал давать ей уроки верховой езды. Стив, зная это, говорил, что ей необходимо уметь ездить верхом, закреплять страховку, когда лазает по горам, кидать лассо и стрелять с лошади.

Все ее время было заполнено, но заполнено отдыхом и развлечениями. Единственная связь с внешним миром осуществлялась по воскресеньям через посыльного, при виде которого она уносилась в воспоминания о прежней жизни. Болезненный, небольшого роста почтальон всегда носил высокую серую шляпу. Томми Бенсон утверждал, что именно в таких шляпах ходили первые переселенцы, приехавшие в Слипи Бенд. Джерри обычно сидела у стены рядом с почтовым ящиком, поджидая его прихода. Даже если не было писем, от него можно было узнать все новости и послушать его философствования.

Письма! Их было немного. Это были весточки от подруг, с которыми она училась в школе и колледже. Прежде, она довольно редко писала им. Почти все они обожали ее и приглашали к себе. Конечно, ей хотелось бы навестить их, но она вежливо отказывалась. В ее сознании всплывал их старый дом в угольном районе. Как примут ее друзья после того, как она вышла замуж? Теперь, когда жизнь ее текла медленно и однообразно, она отвечала каждой из своих подруг. Она сравнивала письма с эскадрой кораблей, которые она отправляла в разных направлениях, а потом с нетерпением ждала, когда они приплывут с грузом обратно.

Для того, чтобы посылать письма, нужны были хотя бы открытки. Из тех, что она взяла с собой, не осталось ни одной, а чтобы купить еще, нужны были деньги. Деньги. Она усмехнулась и повторила это слово вслух. Все изменилось и встало с ног на голову.

Стив имеет доход, который ему достался от дяди, до тех пор, пока остается на ранчо. Это продлится год. Она категорически отказалась брать у него деньги. Но чтобы писать своим подругам, ей нужны открытки. Если бы она могла заработать…

Услышав внизу стук лошадиных копыт, она оторвала взгляд от гор и посмотрела вниз. По склону поднимался всадник на лошади. Это был Кортлэнд на своем любимом скакуне по кличке Сизый Демон иссиня-черного окраса. Это был царственный жеребец, по нраву вполне соответствующий своему прозвищу.

— Ты думал, что я потерялась, Стив? — игриво спросила она, увидев серьезное выражение его глаз.

Как хорошо он выглядел в своем костюме для верховой езды. На шее поверх рубахи цвета хаки, был повязан черный платок. Грубые бриджи заправлены в высокие ботинки. Он снял с одной руки перчатку, и она увидела кольцо с черным камнем, которое было фамильной реликвией семьи Кортлэндов и красиво подчеркивало белизну его руки. Он производил впечатление уверенного и опытного наездника.

— Нет, я увидел тебя с дороги. Ты была похожа на одну из бронзовых фигур Даллина. Где Томми? — спросил он с неудовольствием.

— Не сердись. Я отпустила его. Не хочу, чтобы он постоянно следовал за мной по пятам. Мне нравится бывать здесь одной, чтобы предаваться мечтам.

— Ты занималась этим, когда я подъехал. Но твой вид выдает тебя. Ты выглядишь не мечтающей, а озабоченной.

Она засмеялась, и, наклонившись, театрально зашептала:

— Ты прав. Финансовые затруднения. У меня… — Краска залила ее лицо, когда она подумала, что говорит что-то не то. — У меня закончились почтовые открытки, и… я получила сегодня письмо и… — она не закончила фразу. Он положил руку ей на седло.

— Я рад, что ты объяснила мне причину твоих финансовых затруднений, Джерри. Денежный вопрос должен быть разрешен между нами раз и навсегда. Ты слишком долго упорствовала на своем. Не глупи больше, малышка, я…

— Я не возьму твоих денег, Стив. Может быть, ты возьмешь мои? — и добавила, когда его глаза потухли. — О, поверь, я не хотела дразнить гусей, но… но я не хочу этого. Я ничем не помогаю тебе. Если бы я могла делать что-либо по дому, но Минг и Хопи Сой прекрасно справляются со своими обязанностями, просто как отлаженный механизм. Если бы нашлось, чем бы я могла заняться…

— Есть кое-что для тебя.

У Джерри ком подкатил к горлу. Что он имеет в виду? Он выглядел мрачным и сосредоточенным.

— И что это? — она надела шляпу и затянула ремешок.

Кортлэнд улыбнулся. Лицо его разгладилось. В глазах появилось какое-то новое выражение, которое она не смогла перевести.

— Не убегай, Джерри. Почему ты не вполне доверяешь мне? Вернемся к финансам. Ты мне очень поможешь, если возьмешь на себя расчеты и мою корреспонденцию. Сейчас этим занимается Томми, но он нужен мне на ранчо. Ранлет уезжает. Ты быстро научишься вести расчеты, и это не займет у тебя много времени.

— Даже если это займет все время, я с радостью займусь этим. Будет ли у меня своя конторка в офисе?

— Если ты согласишься получать зарплату.

— Но я не хочу, чтобы мне платили за помощь.

— Твое дело. Тогда я завтра пошлю в агентство запрос на официального секретаря, — не получив ответа, он посмотрел на нее с улыбкой, которая осветила его лицо. — Теперь ты будешь хорошей?

Она посмотрела на него испытующе и, подражая интонациям Пета Герриша, ответила:

— Ну что ж, так точно, Шеф. Заметано. Сматываем домой? — и, пришпорив коня, поскакала вниз по склону.

— А почему уезжает Ранлет? — спросила она, когда их лошади шли рядом по дороге между скалами. Кортлэнд густо покраснел.

— Потому что я считаю, что на ранчо не должно быть чужих. Ранлет связан с шайкой эмигрантов. Кроме того мои ребята слышали, как они ругают правительство. Это очаги пламени, которые могут когда-нибудь вызвать пожар.

— Но ты ведь не против свободы слова, Стив?

— Нет, я против того, чтобы распускать язык. Кто он в нашей стране, разве не гость? Если человек приходит ко мне в дом и начинает расшатывать идеалы, на которых этот дом построен, то как я должен, по-твоему, с ним поступить?

— Думаю, что вы должны вышвырнуть его, Шеф, — опять подражая Герришу, сказала она.

— Как сказал, так и сделаю. Нечего такому человеку делать в Дабл-О. Иностранцы останутся здесь лишь в случае, если будут разделять мои взгляды.

— Я согласна с тобой. Ты совершенно прав, Стив. Раньше я не задумывалась об агитаторах, но они действительно как бомба замедленного действия. И непонятно, когда она может взорваться. А что думают про Ранлета люди на ранчо?

— Я не спрашивал их. Какое это может иметь значение? — Они въезжали во дворик. Джерри с удивлением посмотрела на него. Это был тон человека, у которого нервы расшатаны до последней степени. Она соскочила с лошади и отпустила ремни. Патчез шел смирно, но все время поворачивал голову в сторону стойла. Сизый Демон, с выражением коварства во взгляде, следовал по пятам за своим хозяином. В воздухе был разлит аромат, розы только начинали цвести.