Окончив тост Филимонов сделал жест рукой державшей кружку и отпил.

Все молча уселись за стол. Лица большинства выражали сильную внутреннюю озабоченность. Даже закусывали все кроме Уланского очень осторожно и не спеша.

– А каша хорошая, даром что крупа лежалая, всё равно вкусно. -

Пробубнил с набитым ртом Уланский.

– Блин, Серёжа, ты к мразям прибиться не пробовал. Обжора ё моё. У тебя мысли через раз только о жратве, а ещё через раз о бабах. Маньяк.

Подал голос до того всё время молчавший сержант Айдар Нуриев, сапёр, минёр и вообще большой любитель взрывных дел.

– Бо… бо… бо… бо-бо. -

Что-то проверещал с набитым ртом Серёжа.

– Вот именно, маньяк. -

Подытожил с сарказмом Нуриев.

– Айдар, ну в самом деле, чего ты ждёшь от парня в 21 год, у него только бабы да жратва на уме. Для многих это нормально. Это нам с тобой уже за 30, всё думаем о всяком, людям жить спокойно не даём. -

Смеясь, вклинился в беседу Филимонов.

– А к чему эта тема про будущее? -

С полной серьёзностью в голосе спросил Алексея Скворцов.

– Вот от тебя Игорь я этого вопроса и ожидал. -

Спокойно ответил Филимонов, начиная развивать тему.

– Мы в рейд с какой целью ходили?

– Совещание вроде как было с федералами. -

Ответил Скворцов.

– Это было не просто совещание Игорь. Короче, момент настал, и я буду откровенен. -

Услышав эту фразу, все бойцы обратили внимание на командира, понимая, что именно сейчас он скажет что-то реально очень важное, в зале повисла полная тишина.

– Федералы на этом совещании расписались в своём полном бессилии что-либо изменить. Их давят, и они с этим смирились. Они не верят больше в победу, и не собираются что-то предпринимать в этом направлении. Скажу больше, они вежливо бросают всех нас, зависящих от них, на произвол судьбы. Предлагают самим решать наши проблемы, даже те которые мы решить в принципе не в состоянии. При этом они, федералы, даже не поинтересовались нашими возможностями, не попросили, не потребовали от нас каких-то действий для общего блага. Мы их вообще более не интересуем. Это я говорю конечно не о всех федералах. Это о штабе и высшем руководстве.

– Получается, они нас предали, так командир? -

Взволнованно спросил после недолгой паузы Коновалов.

– Скорее кинули, это слово ближе к смыслу. -

Ответил Филимонов.

– Потому я и предлагаю начать задумываться о будущем самим. При этом сразу предупреждаю, мы все вместе один отряд, одна команда. У нас есть теперь своё независимое по факту сообщество на благо которого мы и обязаны это будущее строить. Любого кто решит что это не так, кто решит что интересы сектора это не его интересы, кто дезертирует я уничтожу лично, чего бы мне это не стоило! Такого бардака как у федералов мы себе позволить не можем! Это всем понятно?!

– Да!

– Да!

– Конечно!

Раздались реплики со стороны бойцов.

– В ближайшие дни мы с Коноваловым подумаем насчёт того как можно разрешить сложившуюся ситуацию. Важно то, что возможности для её решения есть. С готовыми предложениями мы выйдем на руководство нашим сектором. Ну и там уже видно будет.

Оптимистично закрыл тему Филимонов.

– Ладно, хорош на трудные темы общаться. Какой у нас там второй тост обычно? -

Весёлым тоном обратился Алексей к бойцам.

– Ну, обычно за нас красивых.

Смущённо ответил Серёжа Уланский.

– Ага, есть такая старая традиция.

Оживился Нуриев.

– Юра, надо бы по второй организовать.

С иронией произнёс Филимонов. И по залу пронёсся одобрительный гул голосов.

Разлив водку по кружкам Коновалов встал со стула и громко произнёс:

– За нас красивых!!!

Бойцы потянулись чокаться друг с другом кружками оглашая зал возгласами:

– Ага!!!

– За нас…!!!

Отпив из кружек все потянулись закусывать. Наступила непродолжительная пауза, которую прервал Уланский:

– Ну ничего так, забористый замес в этот раз вышел то.

Проговорил он опять со ртом набитым гречневой кашей.

– А то. Это тебе не это с этим.

Смеясь ответил ему Юра.

– Кстати, мужики, кто курит. Я тут курёхой у федералов разжился, немного конечно, но хоть сколько в нашем положении.

Заговорил командир доставая из внутреннего кармана начатую пачку сигарет. Достав раскрыл и молча бегло пересчитал.

– Во, 17 сигарет, укуриться хватит всем желающим.

И под одобрительные взгляды и возгласы положил пачку в центр стола.

– Я же говорю, есть среди федералов хорошие люди. Которым даже последним не в лом поделиться. Вот только они среди ответственных руководителей не сидят. Так же всё больше по рейдам и операциям носятся, как и мы.

Курильщики потянулись к сигаретам и защёлкали зажигалками. Их в отряде уже было не так много. И дело не в здоровом образе жизни, а в банальном отсутствии возможности покурить. В подземельях с этим делом была настоящая непруха. В самом начале курить не разрешали, равно как и использовать открытые источники огня для освещения. Делалось это по соображениям пожарной безопасности. К нынешним временам курить, равно как и использовать для освещения свечи, маленькие коптилки разрешили. Только вот для подавляющего большинства населения секторов ГО метрополитена это уже стало неактуальным. К темноте все привыкли, а курить стало уже просто нечего. Лишь у тех кто на регулярной основе ходил в рейды на поверхность курево иногда имелось. Но регулярно всё же никто не курил. Табак в подземелье стал очень редким, едва ли не элитным зельем. Это касалось конечно же нормальных обитателей метро. Мрази уже о таком даже близко не задумывались. Как пример можно вспомнить случай с Нуриевым. Айдар большой любитель покурить. После минирования тоннелей от «Полежаевской» до «Беговой» ему с сопровождавшими его бойцами пришлось выходить с «Беговой» на поверхность и дождавшись ночи пешком по поверхности идти на «Полежаевскую». Зверски опасное мероприятие, но так уж вышло. Выходили с «Беговой» очень спешно, тоннели должны были уже вот-вот взорваться, через главный вход и недалеко от него Нуриев выронил целую пачку сигарет. Спустя месяц группа днём проходила мимо этого места, тогда эта территория контролировалась федералами и там можно было не таясь ходить днём. Проходя мимо входа на станцию «Беговая» Нуриев вспомнил про эту злосчастную пачку. Курева тогда не было и у других и у него совсем. Просить у федералов было не очень удобно. Потому он попросил Филимонова разрешить ему с Уланским дойти до входа, спуститься в переход и осмотреться там на предмет потерянного курева. В своих силах группа была тогда более чем уверена, день как-никак, район дружественный, потому Филимонов запрещать это дело не стал. Лишь распорядился всем кто остаётся снаружи быть начеку и готовиться отбить натиск мразей и прикрыть отход Уланского и Нуриева. И Айдар нашёл эту пачку, в том же месте где и потерял. Сигареты лежали нетронутые, хотя было заметно, что мрази по переходу ходят регулярно и не заметить курево они не могли. При этом днём переход оказался совершенно пуст, кроме обглоданных костей и всякого довоенного хлама там больше ничего и никого не оказалось. Филимонов тогда объяснил этот момент тем что на поверхности становится всё холоднее, в переходе температура воздуха такая же почти как снаружи, только что ветра нет. Не любят мрази лишний раз морозиться видать. Впоследствии группа на свой страх и риск обследовала таким образом ещё несколько входов на разные станции, и везде картина была сходной с тем что увидели Нуриев и Уланский на «Беговой». Это стало полезным открытием. И входы в метро с подземными переходами стали регулярным местом днёвок для группы при пересечении особо опасных районов. Ни фашисты, ни ваххабиты, ни тем более случайные отморозки не рисковали преследовать отряд скрывавшийся даже днём во входе метрополитена. Единственным железным правилом для группы во время таких днёвок было всё время всем находиться в пределах видимости, даже при отправлении естественных надобностей и максимальная по возможности тишина. Таким образом уже не раз удавалось избегать очень крупных неприятностей