Такое невозможно без жертв. Вот рассказ геолога Петра Сигунова про события 1962 года на таежной реке Северной. Белки «...плыли поперек течения быстро, умело, высоко задрав хвостики и взъерошив на ушах кисточки. Но слишком широка река, слишком стремительно ее течение. Намокали хвосты, намокали кисточки — зверьки молча и медленно тонули... Или вдруг раздавался пронзительный визг: то барахтались, сопротивлялись белки, увлекаемые под воду.

А вечером волны выбросили на косу необыкновенно раздувшегося тайменя, из его пасти торчал беличий хвост. Когда вскрыли тайменя, не хотели верить собственным глазам... Четырнадцать белок вытащили из брюха! Целую детскую шубу».

Кстати, с детскими и прочими шубами дела нынче не блестящи: заготовки беличьих шкурок за последние десятилетия упали с 15 до 4—5 миллионов штук. Нет, охотники не разучились стрелять. Просто белок стало меньше. Почему же им плохо живется? Версий несколько: замена спелых хвойных лесов вырубками, накопление в популяциях белок генов низкой плодовитости, хищничество сильно расплодившегося соболя... Полагают, будто если на тысяче гектаров рыскает три или больше соболей, белкам не жить.

Не будем обсуждать ни генетическую, ни другие версии. Это дело специалистов. Не помогут ли в их дискуссии карты «урожайности белки», из монографии знатока беличьей жизни И. Д. Кириса?

Нам же пора кончать, пора вспомнить прекрасные слова замечательного натуралиста прошлого века А. А. Черкасова: «Сколько людей белка согревает своим теплым мехом! Сколько красоты и шику придает она прекрасному полу, болтаясь на их различных телогрейках и прочее. Право, взявшись за перо, теряешься, что и сказать о пользе белки в людском мире».

Я колючий серый еж,

От меня ты не уйдешь.

Распарю твои меха,

Отдавай мне петуха!

С. Я. Маршак.

Теремок.

Из детских книжек образ ежа-рыцаря перекочевал в наши души. Но, увы, еж не такой, каким его преподносят стихи, сказки или мультфильмы. Я вовсе не хочу чернить обладателя колючей шкурки, наоборот, постараюсь быть объективным.

Erinaces europaeus

Наверное, вам довелось читать или слышать «забавные» истории про то, как некое счастливое семейство в один прекрасный день отправилось за город, встретило ежа (ой, какой симпатичный!) и, ничтоже сумняшеся, прихватило его с собой. Пусть миляга годик поживет в квартире, потешит сына или дочку. Обычно в середине такой истории рассказывалось, как и что еж ел, куда прятал носки хозяев и где спал. В финале всех этих восхитительных перипетий зачастую якобы торжествовала мораль: под восторженные охи и ахи колючему шару возвращали свободу. А восторгаться-то стыдно. Сможет ли живая игрушка после неестественного времяпровождения и обжорства в городской квартире прокормиться в лесу? Спасется ли от врагов? Сумеет ли городской еж на лоне природы вновь сыграть ту роль, которая испокон веку предназначена ему эволюцией?

Люди! Взрослые и дети! Запомните и примите к сердцу замечательные слова Антуана де Сент-Экзюпери: «Ты всегда в ответе за всех, кого приручил».

Говорят, у любой медали есть оборотная сторона. Так и с ежом — забавляясь им, можно доиграться и до энцефалита. Это, пожалуй, самая темная сторона его биографии. Неуклюжий топотун, бродя по лесу, иглами, словно щеткой, счесывает на себя множество клещей, карауливших обед на ковылках и былинках. Еж для кровопийц лучше манны небесной — сразу и шикарный стол, и надежный кров. Вычесать мучителей он не может и кормит их, пока те среди игл не пройдут все фазы своего развития: личинок, нимф, взрослых... На зверюшке прячется столько дряни, что паразитологи в природных очагах энцефалита и туляремии довольно часто основывают свои расчеты на так называемом «еже-часе». Это не что иное, как количество клещей, невольно собранных ежом за час пробега по лесу.

Надо думать, что еж сам не в восторге от толпы клещей, пирующих среди игл. Тело зудит, нестерпимо хочется почесаться. А это, увы, невозможно. Почему природа не снабдила его длинным когтем на одной из лап? Есть же этакое чесальное приспособление у другого колючего зверя — дикобраза. Сидит дикобраз и чешется себе на здоровье. И при этом, может быть, с удовольствием на все лады повторяет великое изречение Козьмы Пруткова, мол, очень трудно кончить такое серьезное дело, как чесать там, где чешется.

Постоянный зуд с ума свести может. Не поэтому ли столько ежей со сварливым характером?

Правда, ежи с нечистью воюют. И притом, с человеческой точки зрения, новейшим методом: пускают в ход химическое оружие. Конечно, зверьки не имеют возможности посыпать себя дустами или опрыскивать аэрозолями. Все проще. Напомню о фотографиях, где отнюдь не вегетарианец и к тому же вовсе не запасливый еж снят с яблоком на спине. Некоторые зоологи склонны думать, будто ежи нацепляют яблоки, дабы кислый сок «испортил жизнь» блохам и прочим мучителям. В неволе ежи ловчат и с табаком — стараются вонзить иглы з оброненные хозяином сигареты. Непрочь они нацепить на себя и особо пахучую тряпку, что тоже может быть своего рода дезинфекцией.

Это, так сказать, одна точка зрения. А вот другая, изложенная в превосходной книге С. А. Корытина «Запахи в жизни зверей»: «У ежей существует своеобразная манера, называемая западными зоологами «самооплевыванием»: различные пахучие вещества (табак, пот, клей и т. д.) вызывают у них обильное выделение слюны, которую они размазывают по всему телу».

...Принеся лесного жителя домой, многие кладут маленького квартиранта в таз и занимаются санитарией при помощи воды и стирального порошка. Блохам и клещам такая головомойка вреда мало причиняет, а для ежа это, вероятно, сущая пытка, мука из мук. Ведь он боится воды больше, чем огня! И благое намерение оборачивается истязанием.

Перехлест ли это? Давайте порассуждаем. Ежи пугаются дождя, они не обитают возле болот и вообще не любят сырую местность. Это — раз. Вода почему-то лишает их защиты — колючий шар разворачивается. Это — два. В естественных условиях водные процедуры ежам устраивают их враги. Это — три.

Еще со времен Альфреда Брема по страницам книг и журналов кочует рассказ про хитрющую изголодавшуюся лису. Брем утверждал, что она устраивает ежу баню, обливая колючий шар собственной мочой, и тот разворачивается себе на погибель: в незащищенное брюшко впиваются хищные зубы. В старинных и не очень старых книгах полно историй и о собаках (они, в большинстве своем, ежей почему-то терпеть не могут), которые подкатывали лапой колючий шар к луже, чтобы покончить с ним раз и навсегда.

Так или иначе, но для ежа таз с водой страшнее пистолета.

Еж не любит, когда его переворачивают, и если вам не терпится рассмотреть его снизу, поднимите повыше...

Теленок рождается без рогов, слоненок или моржонок — без бивней, зато ежонок является на свет с иглами на голове. Новорожденный «тянет» лишь двенадцать граммов. И эта мелюзга уже вооружена, уже колется! Но в момент появления малыша на свет иголки у него бывают мягкие-мягкие, чтобы не поранить мать. Однако через две недели иглы уже что надо.

Ежиные иглы сродни нашим волосам. Старые выпадают (несколько штук в день), на их месте растут новые. Этот извечный процесс хорошо уравновешен — ни лысых, ни чрезмерно заросших ежей пока не видели. Правда, в пустынях Средней Азии обитает еж, которого в науке именуют лысым, но уверяю вас — он вовсе не плешив.

Так и подмывает воспользоваться ежиной иголкой в качестве мерительного инструмента. Тем более что эту иголку не надо искать в стоге сена. Так вот, у обыкновенного ежа (таково его научное название), уши и хвост величиной с иглу, а тело — длиной не больше десяти иголок, уложенных гуськом.

У обыкновенного ежа, который в средней полосе страны буквально путается у нас под ногами, иглы гладкие. Их длина — не больше трех сантиметров. У ушастого ежа (прозвище прямо-таки не в бровь, а в глаз), живущего южнее, не только уши, но и иглы длиннее. И поверхность их не гладкая, а с продольными валиками и гребнями. У всех ежей иголки полые, чтобы не таскать на спине чрезмерную тяжесть. Для крепости они снабжены хитроумными перегородками. Снаружи середина иглы обычно желтовата, как палец курильщика.