Лихо служило Волшебнице верой и правдой, пока Волшебница не заскучала. Печаль, поселившаяся в ее сердце, начала съедать магию и цветущее Залесье стало гибнуть. Листья опадали, звери бежали прочь из своих нор. Тогда Лихо нашло живое существо в озере – маленькую русалку. Оно привело Волшебницу и показало ей создание. Печаль Волшебницы отступила, пока она навещала русалку и растила ее.

Но время шло, Русалка выросла и отвернулась от Волшебницы. Печаль снова окутала Залесье. Лихо использовало свою магию, чтобы вдохнуть жизнь в рощи. Так появились первые сказочные создания, сотворенные из светлой магии. Сердце Волшебницы наполнилось радостью, и магия, рождающаяся в нем, охватила все Залесье. И стали существа плодиться и множиться, пока не населили рощи.

Они стали создавать семьи, жили своей жизнью и в конце концов позабыли про Лихо и Волшебницу. Загрустила Волшебница в третий раз, но теперь по другой причине. Захотелось ей любви глубокой, да вечной. И не было нигде избранника, готового приласкать Волшебницу.

В слезах она бродила по Залесью, пока не встретила охотника человеческого, и не влюбилась в него. Принял Волшебницу охотник с радушными объятиями, обещал любить, да на руках носить. Созвал семью и друзей далеких, устроил пир на весь мир. Забылась Волшебница и навсегда покинула Залесье.

Долго искало ее Лихо, но в конце концов перестало. Огрубело и очерствело сердце его, потускнела магия, да увядать оно стало. И погибало Лихо, пока не услышало зов другой женщины с разбитым сердцем. Сжалилось Лихо над ней и коснулось ее, чтобы передать оставшуюся магию.

Но получив власть, женщина эта использовала ее во зло. Подчинилось ей Лихо и напустило на Залесье проклятье такой силы, что никто не мог с ним справиться, и должны были жители леса каждый год жертвовать по девице-красавице, чтобы утолить голод Лихо по светлой магии».

– Подожди, – прервала я его, – какое отношение эта история имеет ко мне?

Домовой хитро улыбнулся и перелистнул страницу, вместо ответа продолжив читать:

«Потомство Волшебницы перешло к роду людскому, далекому от сказочного мира. Залесьем стали править существа, рожденные магией Лихо, и все они потерпели неудачу в своих жизнях. Проклятие скоро настигнет всех…»

– Почему ты уверен, что это именно я?

Домовой громко выдохнул и нахмурился. Он нервно перелистнул страницу и стал вычитывать слова по слогам:

«Девица, способная вернуть Лихо светлую магию, появится через пять веков после исчезновения Волшебницы из Залесья. В ее крови течет магия, что пробудит все сказочные создания, заснувшие в кошмарах и потерявшие свои жизни».

Я постучала пальцами по столешнице. Вопрос напрашивался сам собой, но я сдерживалась, пока Домовой не спросил:

– Что думаешь?

– А что я могу думать? Мне ваши сказочные закидоны непонятны, – буркнула я. – Какая-то магия в крови…как это вообще возможно? И – Лихо? Серьезно?

Домовой вручил мне книгу, захлопнув ее перед моим носом.

– Какие же вы люди тупые! – сказал он. – Любое сказочное существо давно бы догадалось. Магия в крови – это родство с волшебницей!

4

– Почему ты так уверен в этом? Может, это просто совпадение?

– Если Лихо проснулось, то из-за того, что ты здесь. А я видел, как листва леса увядает. Конечно, проклятье сжирает ее каждый год, но этот год – юбилейный.

– Но ведь вам просто нужна жертва. Любая. А девушек на свете еще так много, – настаивала я.

Домовой упер руки в боки и тяжко вздохнул.

– Пожалуй, мне придется раскрыть тебе главный секрет, – он прижал ладонь к своему сердцу, – я чувствую магию. Ты – избранная!

И тогда моему терпению пришел конец. Хлопнув книгой по столешнице, я вытащила веревку с кольцом из-за пазухи.

– Может, все дело в этом? Ты же чувствуешь магию, так? Так вот, у меня есть это кольцо и оно волшебное. Точка! – с видом победителя я заулыбалась, чувствуя, как меня потряхивает от эйфории.

Споры не были моей сильной стороной, потому что я всегда проигрывала. С родителями, с друзьями, даже с самой собой я была слабым оппонентом. И тут сама жизнь предоставила мне такой случай!

– Откуда… – Домовой изменился в лице и в следующее мгновение выхватил у меня кольцо.

– Эй!

– Вот и проверим: прав я или нет. Кольцо пока полежит у меня. Наверное, его магическая аура мешает мне считать твою собственную магию, – заговорил Домовой.

Когда я попыталась вернуть трофей, Домовой прыгнул и оказался на стеллаже с книгами.

– Не двигайся! – сказал он, выставив палец вперед и балансируя на одной ноге. – Еще одно лишнее движение и из библиотеки не выйдешь.

– Ну, блин! – в ярости я топнула ногой.

– Я предупреждал.

Домовой исчез, а стеллаж накренился и со скрипом стал падать. Он задевал другие стеллажи, и они шатались, роняя книги. Клубы пыли поднимались то за одним упавшим стеллажом, то за другим. Я побежала вслепую, не видя, где выход. Когда носом я уперлась в стену, скрип стеллажа раздался прямо надо мной.

– Мамочки… – прошептала я и закрыла голову руками.

5

Хруст пробитой доски заставил меня вскрикнуть. Но боли не было. Я заставила себя разлепить глаза и увидела впереди статную спину. Корона из ветвей сразу же бросилась в глаза.

– Чем ты здесь занималась? – спросил Кощей, повернув голову и бросив на меня взгляд.

– Болтала… – я поспешила отойти в сторону. Кощей одной рукой поднял шкаф, словно он ничего не весил. Все книги лежали на его ногах, и я на секунду представила, какая это должна быть боль, когда на тебя падает столько книг.

– Ты только что разгромила мою библиотеку, – заметил царевич.

Я покраснела, отвела взгляд, шаркая ногой по полу.

– Надо все убрать, – сказал Кощей, и я кинулась поднимать книги.

Одну за другой я спешно собирала их и складывала на стол. Так я продолжала бегать туда-сюда, пока вместо книги не взяла царевича за руку. Мы подняли головы одновременно; наши взгляды пересеклись: мой взволнованный и его, на первый взгляд, равнодушный. В глазах Кощея пробежала искорка, прежде мне неведомая. Я вздрогнула так, словно между нами прошел ток.

– Извини, – пробормотала я.

– Почему ты извиняешься? – царевич поднял книги и поставил их на стол рядом со мной.

– Я натворила дел. Разбудила Домового и теперь тут книжный бардак, – мне было стыдно смотреть ему в глаза.

– Мне всегда нравился хаос, – ответил Кощей, помедлив. Он взял с пола книгу, отряхнул ее и подошел ко мне, – какая у тебя любимая сказка?

– Красавица и чудовище, – я воодушевилась, – это одна из самых психологически достоверных историй, которые мне доводилось читать. Там показана женщина: умная и смелая, и мужчина, который расплачивается за свои грехи…

– Я люблю истории про Марью Моревну, – перебил Кощей. – Хоть меня и выставляют в них злодеем, я все равно вношу главные изменения в жизнь царевичей.

– Но…разве ты не хотел когда-нибудь стать главным героем? Тем, кто спасает весь мир? – спросила я, забирая у него книгу с древними надписями, которые без кольца не читались.

– Зачем? В мире и без меня хватает героев.

– Но сейчас ты – единственная надежда Залесья, – осторожно сказала я, откладывая книгу и беря Кощея за руку. – Ты уже главный герой.

– Если бы я мог умереть сейчас, чтобы спасти кого-то, я бы сделал это, не задумываясь.

Кощей грустно улыбнулся: уголки его губ чуть подернулись вверх, но брови опустились и теперь он выглядел несчастным и покинутым. Как если бы я нашла в ливень коробку с брошенным котенком, но вместо него там сидел бы царевич. Сердце сжалось от сочувствия, и я обняла его прежде, чем сообразила, что делаю. Я прижалась щекой к его груди и закрыла глаза.

– Не говори так, – прошептала я, чувствуя непрошеные слезы, – ты слишком много натворил, чтобы просто умереть. Ты должен исправить свои ошибки и вернуть лес к жизни. Слышишь?