XV

I. – Мой славный Бернарт, неужель
Расстались вы с песней своей?
А в роще меж тем соловей
Выводит победную трель,
5 Страстно и самозабвенно
Ликуя в полуночный час.
В любви превосходит он вас!
II. – Мне, Пейре, покой и постель
Рулад соловьиных милей.
10 Душе опостыли моей
Несчастной любви канитель,
Цепи любовного плена.
Уж я отбезумствовал раз,
Постигнув любовь без прикрас.
15 III. – Бернарт, перестаньте, мой друг,
Бесстыдно любовь порицать.
Она заставляет страдать,
Но в мире нет сладостней мук,
Ранит любовь и врачует.
20 В ней – счастье великое нам,
Пускай и с тоской пополам.
IV. – Эх, Пейре, вот стали бы вдруг
Любви у нас донны искать,
Чтоб нам их владыками стать
25 Из прежних безропотных слуг!
Где уж! Три года минует,
Как мог убедиться я сам:
Не сбыться сим дерзким мечтам!
V. – Бернарт! Что валять дурака!
30 Любовь – вот исток наших сил!
Ужели бы жатвы решил
Я ждать от сухого песка!
В мире такой уж порядок:
Положено донну любить,
35 А донне – к любви снисходить.
VI. – Мне, Пейре, и память горька
О том, как я нежно любил, —
Так Донной обижен я был,
Такая на сердце тоска!
40 Донны коварных повадок
Вовек не могу я простить.
Ловка она за нос водить.
VII. – Полно, Бернарт мой! Нападок
Умерьте безумную прыть.
45 Но можно ли Донну не чтить?
VIII. – Пейре, мой жребий несладок,
Коварную мне не забыть —
Но можно ль изменницу чтить?

XVI

I. Как, Любовь, снести все это!
Я совсем с ума сведен.
Полюбил, но без ответа,
Разве ваш таков закон?
5 Нарушать нельзя обета,
Всем известно испокон,
И обет мой соблюден,
Так за что терзанья мне-то!
II. Обойти бы хоть полсвета,
10 Нет нигде прекрасней донн.
Только ласки и привета
От прекрасной я лишен.
Я бежал бы, – песня спета,
Я забыл бы лживый сон,
15 Но безвольем поражен —
Рабства верная примета!
III. Потому-то нынче с вами
Я, Любовь, затеял спор
И правдивыми словами
20 Вам хочу сказать в укор:
Вы горючими слезами
Затуманили мой взор.
Ваш свершился приговор,
Я извел себя мечтами.
25 IV. Вы – владычица над нами:
И согласье, и раздор —
Все от вас между сердцами.
Мой мучительный позор
Искупить могли б вы сами:
30 Пусть со мною разговор
Не прервет, сочтя за вздор,
Донна с ясными очами!
V И бесценным вашим даром
Я беседу с ней сочту
35 И скажу, с сердечным жаром
Вашу славя красоту,
Как легко любовным чарам
В Донну заронить мечту
И холодности тщету
40 Доказать любви пожаром
VI Тяжело мне знать, что даром
Шлю моленья в пустоту,
Счет велик мученьям старым,
Новых мук и не сочту
45 Но могу ль одним ударом
Кончить сердца маяту,
Веря в Донны доброту,
Одержим желаньем ярым?
VII Донна' К вам я несказанно
50 Страстью нежной воспылал,
Мне мучительно и странно, —
Я такой любви не знал
Хоть весь год я непрестанно
Муки смертные скрывал,
65 Но невольно стон звучал —
Выдавал, что в сердце рана
VIII Нет, не бредом мальчугана
Смех ваш, Донна, я стяжал
Вряд ли смех бы ваш звучал,
60 К вам любовь приди нежданно
Шустрый.[54] Песню без изъяна
Затверди. И я б желал,
Чтоб Ферран[55] кансону знал
Для забавника – Тристана.[56]

XVII

I. Дням пасхи каждый рад.[57]
Листвой оделся сад,
В лучах цветы пестрят,
Расправив свой наряд.
5 И в честь любви услад
Все песенки звенят, —
Лишь у меня звучат
Они на грустный лад.
II. Сеньоры, бросьте взгляд:[58]
10 Мне за любовь дарят
Награду из наград —
Коварства горький яд!
А Донну я стократ
Нежней люблю, чем брат,
16 И к ней мечты летят, —
Мечтами я богат!
III. Немало я скорбел
И много бед терпел, —
Но в том лишь преуспел,
20 Что их стерпеть умел.
Хоть есть любви предел,
Его я одолел,
Пред Донной чист и бел,
Лукавить – донн удел!
25 IV. Я с детства пламенел
К той, без кого б коснел
Среди житейских дел.
За годом год летел,
А я не охладел.
30 Знать, ждет, чтоб дотерпел
И, со старухой смел,
Ей старость бы согрел.[59]
V. Увы, зачем нужна
Мне жизнь, когда она —
35 Без той, чья белизна,
Как первый снег, нежна?
Мне радость не дана
Быть с ней на ложе сна,
Быть с Донной, где она
40 Лежит обнажена.[60]
VI. Для Донны грош цена
Любви, что столь сильна:
Мол, в том моя вина,
Что страсть моя видна.
45 Вот так награждена
Всей страсти глубина.
Пусть Донна и скромна,
Но скромность тут грешна!
VII. Гадать нет больше сил,
50 Вам мил я иль немил,
И срок уж наступил,
Чтоб тот, кто вам служил
И вас одну любил, —
Ваш поцелуй испил.
55 Сей дар бы Вам претил,
Но щедрость бы явил.
VIII. Взор Донны нежен был.
Он ласку всем струил,
60 И вдруг мой страстный пыл
Его оледенил!
Зачем же он манил?
Зачем же отстранил,
Едва лишь покорил?
65 Теперь мечта – без крыл!
IX. Отраду глаз[61] я чтил,
Ей песни посвятил, —
И только этим жил, —
А то б мне мир постыл.
вернуться

54

Шустрый – прозвище жонглера.

вернуться

55

Ферран – прозвище другого жонглера или посланца.

вернуться

56

Забавник Тристан – «сеньяль» друга Вентадорна, предполагается – трубадура Рамбаута д'Ауренга (Оранского). В «сеньяле» содержится задорное противоречие, так как определение «забавник» меньше всего подходит для героя широко распространенного в Средние века романа о трагических печалях любви. Игра слов особенно подчеркивается, если помнить, что само имя Тристан – уже для людей той эпохи – значащее (от франц, triste – печальный), хотя его происхождение иное (от келътск. Друстан)

вернуться

57

Вся первая строфа – обычный для кансоны весенний запев, но с радостью расцветающей природы не сливаются радости любви, а, напротив, ей противопоставлены любовные печали.

вернуться

58

«Прямое обращение к слушателям песни с жалобой на Донну. Трудно себе представить, чтобы поэтом изображены были реальная ситуация и реальная Донна быть может, покровительствующая поэту владетельница замка, где исполняется кансона. Жалобы, конечно, имеют в виду лишь лирическую героиню, лишь роль, поручаемую реальной Донне, которая так же обычно не отвечает за свою героиню, как не отвечает актриса за свое амплуа.

вернуться

59

Предписываемое куртуазней почтительное обращение с Донной явно сменяется дерзкой насмешкой над ее затянувшейся неприступностью.

вернуться

60

Чувственная мечта легко сочетается в кансоне с глубокой и сильной любовью в одно целое, и цельность эта свидетельствует против нередко доныне высказываемого взгляда на «платонизм» или даже мистицизм как на основную черту любви в старопровансальской лирике.

вернуться

61

Отрада Глаз – «сеньяль» Донны, может быть, той, к которой относится вся кансона (ср. XX, XXI, XXVIII, XXXIII, XLI).


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: