— Я только боюсь, что моя просьба будет невыполнима… Моряки так привыкли к энергичным выражениям…

— Не знаю, как другие, Василий Федорович, а я… я… каюсь… не могу обещать, чтоб иной раз и не того… не употребил крепкого словечка! проговорил старший офицер.

— И я не обещаю.

— И я…

— И я…

— Но по крайней мере хоть не очень! — проговорил смеясь капитан, знавший, что его просьба действительно слишком требовательна для моряков.

И, обращаясь к гардемаринам, он продолжал:

— Но вы, господа гардемарины, еще не имеющие наших морских привычек, не приучайтесь к ним… прошу вас… Помните, что матрос такой же человек, как и мы с вами. Вас, господа, я попрошу в свободное время заниматься с командой… учить матросов грамоте, знакомить их с географией, читать им подходящие вещи. Каждому из вас будет поручено известное количество людей, и вы посвятите им час или два времени в день. Надеюсь, вы от этого не откажетесь, и на «Коршуне» у нас не будет ни одного неграмотного[37].

Нечего и говорить, что все молодые люди с восторгом приняли предложение капитана.

Отпуская офицеров, капитан попросил гардемаринов остаться.

— Мы побеседуем еще о разных делах, — проговорил он со своей хорошей улыбкой.

И, любезный и приветливый, он усадил поднявшихся было молодых людей и, предлагая папиросы, снова заговорил о важности умственного развития матросов особенно теперь, после величайшей реформы, освободившей несколько миллионов людей от крепостной зависимости.

— Теперь и матрос уже не может быть тем, чем был… темным и невежественным… И мы обязаны помочь ему в этом, насколько умеем.

Видимо, это дело было близко сердцу капитана. Он объяснил молодым людям подробный план занятий, начиная с обучения грамоте, арифметике и кончая разными объяснительными чтениями, приноровленными к понятиям слушателей, вполне уверенный, что господа гардемарины охотно поделятся своими знаниями и будут усердными учителями.

— И вы увидите, какие будут у вас внимательные ученики!.. На днях я вам выдам запас азбук и кое-какой запас народных книг… Каждый день час или полтора занятий, но, разумеется, никаких принуждений. Кто не захочет, — не приневоливайте, а то это сделается принуждением и… тогда все пропало… Кроме этих занятий, мы устроим еще чтение с глобусом… Нам надо смастерить большой глобус и начертить на нем части света… Найдутся между вами мастера?

Мастеров нашлось несколько человек.

— И отлично. Работайте, господа, и как окончите глобус, повесим его в жилой палубе. Каждый день один из вас будет отмечать на нем пройденное «Коршуном» расстояние и точки широты и долготы и читать географические лекции. Таким образом, матросы будут знать, куда мы едем, и будут иметь кое-какие сведения о портах, которые посетим… От ваших талантов, господа, будет зависеть, насколько они усвоят ваши объяснения… Впрочем, наши матросики — народ толковый… вы увидите, — и через три года они вернутся домой, благодаря вам, кое-что знающими, и помянут вас добром…

Капитан помолчал и затем начал:

— Надеюсь, господа, что и вы сами воспользуетесь плаванием, чтобы быть дельными моряками. Кроме обычной службы, вахт и занятий по расписанию, я буду просить вас каждого, кто стоит на вахте с 4 до 8 утра, делать астрономические наблюдения и к полудню вычислить широту и долготу помимо штурмана… Это необходимо уметь моряку, хотя, к сожалению, далеко не все моряки это умеют… Кроме того, я попрошу вас ознакомиться и с машиной корвета и знать ее, чтоб потом, когда вам придется быть капитанами, не быть в руках механиков. Все это я буду от вас требовать, а теперь позвольте вам дать дружеский совет, господа… Надеюсь, вы не будете в претензии, что я вам хочу дать совет, так как он от чистого сердца.

Все молодые люди заявили, что они рады выслушать совет Василия Федоровича.

— Не забудьте, что быть специалистом-моряком еще недостаточно, и что надо, кроме того, быть и образованным человеком… Тогда и самая служба сделается интереснее и осмысленнее, и плавания полезными и поучительными… А ведь все мы, господа, питомцы одного и того же морского корпуса, не можем похвалиться общим образованием. Все мы «учились чему-нибудь и как-нибудь»… Не правда ли?

— Правда… правда! — ответили молодые люди.

— От вас зависит в плавании пополнить этот пробел… Времени довольно, чтобы позаняться и почитать… Если кают-компанейская библиотека окажется недостаточна, моя к вашим услугам всегда… У меня есть кое-какие книги по истории, литературе, есть путешествия… Советую ознакомиться по книгам со странами, которые нам придется посетить… Тогда и ваше личное знакомство с ними будет плодотворно, а не ограничится только посещениями театров, кафе-ресторанов… Тогда, вернувшись из плавания, вы можете действительно сказать, что кое-что видели и кое-чему научились… И сколько духовного наслаждения вы получите, если будете смотреть на мир божий, на вечно окружающую нас природу — и на море, и на небо — так сказать, вооруженным глазом, понимающим ее явления, и воспринимать впечатления новых стран, совсем иных культур и народов, приготовленные предварительным знакомством с историей, с бытом ее обитателей, с ее памятниками… Ну, да что распространяться… Вы это знаете и сами отлично. Повторяю: книги мои в вашем распоряжении…

Взоры молодых людей невольно обратились на два огромных шкафа, наполненных книгами.

— Половина книг, господа, на английском и французском языках, продолжал капитан. — Вы владеете ими?

Увы! хотя все и учились в морском корпусе и у «англичанина», и у «француза», но знания их оказались самыми печальными: ни один не мог прочитать английской книги, и двое с грехом пополам знали французский язык.

— И теперь, значит, как и в мое время, языкам не везет в морском корпусе? — усмехнулся капитан. — Надо, значит, самим учиться, господа, как выучился и я. Моряку английский язык необходим, особенно в дальних плаваниях… И при желании выучиться нетрудно… И знаете ли, что?.. Можно вам облегчить изучение его…

Гардемарины вопросительно взглянули на капитана.

— Мы можем в Англии взять с собой в плавание учителя-англичанина, конечно, на наш общий счет, пропорционально получаемому содержанию, деликатно заметил капитан, которому, как знающему, учиться, однако, не предстояло. — Вероятно, все офицеры согласятся на это… Хотите?

Все, конечно, изъявили согласие и скоро вышли из капитанской каюты как-то духовно приподнятые, полные жажды знания и добра, горевшие искренним желанием быть не только отличными моряками, но и образованными, гуманными людьми.

Ничего подобного не слыхали они никогда ни от корпусных педагогов, ни от капитанов, с которыми плавали, бывши кадетами…

Эта проповедь человечности, этот призыв к знанию были чем-то неслыханным во флоте в те времена. Чем-то хорошим и бодрящим веяло от этих речей капитана, и служба принимала в глазах молодых людей более широкий, осмысленный характер, чуждый всякого угнетения и произвола.

Для многих из этих юнцов, бывших на «Коршуне», этот день был, так сказать, днем просветления и таким лучезарным остался на всю их жизнь.

Володя вышел от капитана взволнованный и умиленный. Он в тот же день принялся за историю Шлоссера и дал себе слово основательно заняться английским языком и прочитать всю капитанскую библиотеку.

II

Когда в тот же день старший офицер призвал к себе в каюту обоих боцманов, Федотова и Никифорова, двух старых служак, отзвонивших во флоте по пятнадцати лет и прошедших старую суровую школу, и сказал им, чтобы они бросили линьки и передали об этом остальным унтер-офицерам, то оба боцмана в первое мгновение вытаращили удивленно глаза, видимо, не веря своим ушам: до того это казалось невероятным по тем временам.

Однако твердо знавшие правила дисциплины, они оба почти одновременно отвечали:

— Слушаю, ваше благородие!

Тем не менее и красно-сизое, суровое на вид лицо Федотова с заседевшими черными бакенбардами и перешибленным носом, и менее подозрительного оттенка физиономия боцмана второй вахты Никифорова, рыжеусого, с лукавыми маленькими глазами, коренастого человека, выражали собой полнейшее недоумение.

вернуться

37

Обучение матросов грамоте было хорошей традицией на лучших кораблях дальнего плавания. В частности, из документов известно, что на корвете «Калевала», на котором плавал Станюкович, каждому неграмотному матросу была выдана азбука. — Ред.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: