– Очень многое можно решить с помощью магии, – воинственно сказала я, продолжая держать палочку наготове.

Наверное, видок у меня был слишком грозный, потому что по бабушкиному взгляду я поняла, как так испугалась.

Я навела на неё свою волшебную палочку, и она, боясь её, как чёрта из табакерки (если честно чертей не существует, а вот боггарта мы всегда можем вызвать), отошла в сторону.

– Я ненадолго, – коротко сказала я.

– Твоя мать сказала мне, что ты пробудешь у меня пять дней, – когда она говорила, казалось, что из её уст капает яд. Наверное, из него получилось бы прекрасное ядовитое зелье.

– Планы изменились, – отрезала я, позвав Чернышку.

Кошка уже бежала ко мне навстречу, виртуозно вопя своё: «мяу», а затем запрыгнула мне на руки, и я обняла её.

Справедливости ради, хочу сказать, что миссис Уэтсби не всегда была такой вредной злой старухой. Когда у неё в семье родилась маленькая волшебница – моя мама, она была счастлива этому, радуясь, что дочь у неё особенная, не такая, как у всех.

Шли годы, мама выросла, отучилась в Хогвартсе, и настало время выходить замуж. Выбор пал на моего отца. Они были влюблены до беспамятства.

И вот тогда-то бабушка начала закатывать истерики, потребовала сделать аборт, когда узнала о беременности мной, поставила выбор, но моя мама наотрез отказалась выполнять эти условия.

Миссис Уэтсби смирилась, но ненадолго. Мы стали жить отдельно, пока бабушка не заявила, что не может жить одна, и что умирает. Надо отдать должное: актриса из неё вышла ещё та. Маггловские театры позавидовали бы её виртуозности и умению играть на публику.

Мама сжалилась, и мы стали жить вместе. Дэмми даже попытался подружиться со злой старухой, а папа собирал каждую неделю семью за азартными маггловскими и магическими играми.

Всё поломалось с треском, когда я училась на третьем курсе Хогвартса – мама прислала письмо, и я поняла, что она плакала, когда писала его. Бабушка обозвала маггловскими ругательствами отца, и выгнала их из дома.

Впрочем, наверное, это было лучший выход из ситуации.

– Пока, бабушка, – сказала я, закрывая за собой дверь, но миссис Уэтсби сделала вид, что меня не слышит/не существует. Я хмыкнула.

– О великая кошка Бастет! Наконец-то этот кошмар закончился! – заговорила моя Рыжая, и я спустила её на землю. – Две недели молчать! Да ты издеваешься надо мной?! Почему нельзя было взять меня с собой?

– Ты же знаешь, что в Мантикору запрещено брать домашний животных. У меня не было иного выбора. Меня сослали в ссылку, – ответила я, напомнив своей кошке, что не у неё одной были трудности.

Мы вышли со двора, и Чернышка, грациозно виляя хвостом, шагала рядом, ругаясь то на меня, то на мою ненормальную семью. С последним я была согласна: Бейкеры адекватностью никогда не славились.

Увы.

– Ты понимаешь, сколько маггловских ругательств я услышала и сколько ударов метёлкой получила?! – продолжала шипеть кошка.

– Ты не могла бы запрыгнуть на шею? Если магглы услышат, – шикнула я на неё, воровато озираясь по сторонам. Лишних проблем мне не хотелось.

– Да-да. Статут секретности, – Чернышка вздохнула, забравшись ко мне на плечи, но тон не убавила, буквально начав орать мне в ухо: – где носит Демми?

– Мои родители решили, что эти пять дней мы проведём у миссис Уэтсби, – невозмутимо ответила я, продолжая шагать вперёд.

Почему-то в маггловском мире, если человек разговаривал сам с собой, он не вызывал ни малейшего подозрения. Это было нормальным в маггловском мире, и совершенно никого не удивляло.

Я давно с этим смирилась.

– Вернее твоя мать решила, что это полезно – пообщаться с бабушкой! Особенно, когда она такой распрекраснейший человек! – прошипела кошка. – Вот только почему-то она сама не горит желанием пообщаться с мамочкой!

– Не думаю, что, если бы папа был бы против, он отправил бы меня к бабушке. Ты просто не любишь мою мать, потому что в детстве она прищемила тебе лапу, – я знала, что моя кошка права, но не хотела говорить ей об этом. Поэтому напомнила не самый приятный момент нашей «совместной» жизни.

Чернышка обиженно облизала правую лапу, но промолчала.

Позвольте мне объясниться. Моя кошка не анимаг, не исчадие ада, а «обычная» кошка, которая умеет разговаривать.

Ну или не совсем обычная...

Впрочем, думаю, стоит рассказать эту историю сначала.

После первого курса я вернулась домой, когда мы ещё жили «дружной» большой семьёй вместе с моей изумительной бабушкой. (Тут где-то на страницах потерялся сарказм, ну да ладно). Миссис Уэтсби подкармливала чёрного котёнка, и в июле-месяце это создание родило четырёх котят неподалёку от нашего дома.

Я места себе не находила, боясь, что с ними что-то случится! Я постоянно бегала к ним, проводя с ними всё своё время. Я была готова ночевать даже ночью!

Кошачье семейство состояло из трёх чёрных-чёрных мальчиков и забавной девочки. Она была трёхцветной, в основном чёрной, но местами были белые пятна, а голова и вовсе была наполовину рыжей.

Спустя пять дней маме надоело, что меня нужно загонять домой, что я могу и вовсе остаться ночевать на улице, и взяла эту ораву домой.

До Хогвартса я много времени проводила с кошками, а когда пришло время уезжать, я забрала кошку, окрестив её Мэри. Когда я вернулась через год домой, кошек у нас дома уже не было, и, если честно, мне не очень хотелось знать, куда они делись.

На третьем курсе моя маленькая проказница меня удивила. Однажды воскреснем осенним утром, когда я в комнате осталась одна, она, ударив меня лапкой по щеке (Мэри была из тех кошек, которые никогда не выпускали когти), сказала:

– Просыпайся!

Ну, я и проснулась, свалившись с кровати. Обычное такое дело.

– Какого дементора ты разговариваешь? – воскликнула я, щипая себя.

Величина моего шока была неописуемой. Мне казалось, что я сплю, и не могу проснуться. Щипки не помогли, в последствии на их месте появились синяки.

– Нет, ты не спишь. Вставай давай, пора тебе узнать правду.

У меня начинала болеть голова.

– Разговаривать с животными даже в магическом мире – не нормально, – обиженно на грани с испугом пробормотала я.

– Разговаривать со змеями – не нормально. А я похожа на змею? Также шепелявлю и извиваюсь? – кошка прогнулась и потянулась, показывая, что никакая она не змея.

Кстати, я водила её к маггловскому ветеринару. Он мне ещё тогда сказал, что кошка абсолютно здорова, и имеет породу «ориентал». Правда о чистоте породы он не ручался, и вот вам, пожалуйста.

Она разговаривает!

Да что ты такое?!

– Ты можешь встать, или сбегать за мадам Помфри? – поинтересовалась Мэри с кровати. Её мордочка так и повисла в воздухе. Она рассматривала меня своими большими глазами.

Я глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки.

Не получалось.

В итоге я села на соседнюю кровать, уставившись на неё, пытаясь понять, что происходит.

– Понятно. Мой отец предупреждал меня, что могут возникнуть трудности, но я не думала, что они будут такого масштаба.

– Отец?!

– Да. Фамильяр, – равнодушно заметила кошка, вильнув своим изящным хвостом. Я с непониманием уставилась на неё, а она, ещё раз вздохнув, сказала: – ты, видимо, плохо слушала преподавателя по истории магии.

С этими словами она перепрыгнула на соседнюю кровать, ко мне, а я, отшатнувшись, чуть не упала снова.

– Боги! Не заставляй меня звать Демми, чтобы он стёр тебе память! – возмутилась, наконец, кошка, неистово завиляв хвостом. – Ну, вот почему говорящих эльфов, служащим людям, никто не боится, а если кошка заговорила, всё, клиника!

– Ты, что, послана мне служить? – я попыталась осознать происходящее, но оно сложно укладывалось у меня в голове.

– Ещё чего! Размечталась! Я никому не служу! Кошки никому не служат!  – она вновь вздохнула, села, поджав хвост. – Хорошо, давай я тебе расскажу, а затем решим, что с тобой делать дальше.

Я кивнула. Спорить с вдруг заговорившей кошкой хотелось меньше всего.