– Давным-давно, когда не существовало статута секретности в магическом мире, и волшебники колдовали, не боясь, что их увидят магглы, одна из ведьм, я не знаю её имени, заколдовала своего ворона, наделив его разумом, небольшой магией и вложив частичку своей души. Конечно же, многим ведьмам понравилась идея иметь такого прекрасного друга и помощника в виде животного, и они тут же последовали её примеру. Появилось множество фамильяров, но в 1689 году был принят закон о неразглашении магии, и примерно в это же время был утеряно заклинание превращение в фамильяра. Мы были на грани вымирания, и самое ужасное было то, что мы оказались абсолютно не скрещиваемым родом. Впрочем, мои предки нашли выход, скрещиваясь с обычными животными. Дети от такого союза не всегда получались фамильярами, да и утратили часть магии, которой могли пользоваться первые фамильяры. Тогда великой Бастет был принят свой статут секретности, где нам разрешалось раскрывать свой секрет только тому человеку, которому мы безоговорочно доверяли, которого любили и которого хотели бы защищать.

Я слушала с придыханием сердца. Неужели теперь я хозяйка фамильяра-полукровки? Мэри рассказывала дальше, и я узнала очень много о той стороне магии, которую вряд ли кто мог открыть кроме меня. Во-первых, фамильяры жили гораздо дольше, чем простые домашние животные. Во-вторых, они размножались только тогда, когда приходила пора умирать или же в семье появлялся ребёнок, и хозяину срочно нужен был ещё фамильяр. В-третьих, отец Мэри был бродячим фамильяром, скрывавшийся от их сообщества, и совершенно не доверяющий людям. Кроме того, у фамильяров-отцов в помёте рождался только один фамильяр, все остальные были простыми животными.

Отец Мэри был против, чтобы она вступила в сообщество, но та воспротивилась, пошла наперекор своему отцу. Сообщество приняло её, но волевая кошка отказалась называть координаты своего отца. К тому же, её отец сбежал, и она больше его не видела. Мэри не скучила по нему. В их жизни это не было принято.

– Боги! Прекрати называть меня «Мэри»! Это дурацкое имя, которое мне совершенно не нравится, – прошипела она.

Я перестала бояться и удивляться тому, что кошка, точнее мой фамильяр разговаривает. В итоге прямо на месте мы придумали ей новое имя, которое понравилось – «Рыжая Чернышка». Необычно, но со вкусом. Впрочем, часто я называла её «Чернышка», иногда «Рыжая стерва», ну, а когда мне хотелось её особенно позлить, в ход шло имя «Кровавая Мэри».

Так мы и прожили эти несколько лет душа в душу. Кстати, она рассказала мне, что миссис Норрис тоже фамильяр, поэтому Филч с такой простотой понимает её, оказываясь в нужном месте, ну в очень неподходящее время.

Эти несколько лет мы хранили этот секрет от всех, пока у меня не появился Эдвард, и она не раскрыла секрет и ему. Он крайне удивился, но с кровати не упал. А когда мы «расстались», Чернышка ругала меня – какую ошибку мы совершили.

Впрочем, мы легко убедили парня, что моя кошка не умеет разговаривать, хотя долгое время он ловил мою кошку и тряс её, пытаясь заставить говорить. Похлопаём её актёрскому мастерству – она жалобно мяукала, «по-кошачьи».

Мне пришлось говорить с деканом, а затем Натали Николсон провела с ним беседу, объяснив сходившему с ума рейвенкловцу, что кошки не умеют разговаривать.

Так или иначе, блуждая по маггловскому Лондону, к вечеру мы смогли найти дорогу домой.

– Дэмми очень жалеет. Дэмми не хотел… – нас встретил эльф, и он был явно огорчен, что я ослушалась приказа отца.

– О Бастет! Ты не мог бы замолчать?! – проворчала Чернышка. – Я так устала и хочу развалиться на нормальной! И ни один домовик не посмеет мне помешать. Иначе я пожалуюсь в сообщество на тебя за жестокое обращение с фамильяром.

Статут секретности не распространялся на домовиков, ведь, по сути, они не были людьми, и без проблем умели хранить тайны.

Дэмми кивнул, сжавшись – он не любил, когда его ругали.

– Дэмми очень скучал по Чернышке.

– Спасибо, что периодически навещал меня и подкармливал. Эта старая карга морила меня голодом! Пришлось ловить её мышей, – говорила Чернышка, мурлыкая, одновременно трясь о его ноги. – Ты представляешь, какие там мыши, Демми! Они меня пугали, благо я знаю заклинание, которое их убивает.

– Демми очень боится мышей! – испугался эльф, чуть не упав, но удержав равновесие благодаря кошке.

Я смотрела на разговор членов своей семьи и улыбалась, чувствуя себя дома. Наверное, это были самые нормальные из моей семейки.

А ещё я скучала по Томасу, видя перед глазами то, как аппетитно (назовём это так) он поедал банан. Я совершенно не думала о Растусе, а Томас не желал выходить из моей головы.

Нельзя же быть настолько ветреной?

А ветреность ли это?

___

Редактура не велась

Распределяющая шляпа

Остаток августа пролетел незаметно.

Наступило первое сентября. Путешествие до платформы 9¾ прошло без приключений. С утра, как обычно, ставшей традицией за это лето, за мной заехало семейство Гиббз. Чернышка, сидящая в переноске, неистово мяукала, ругаясь, что её туда посадили, но по-человечески не говорила: она выскажет мне всё по приезду в Хогвартс. Статут секретности не распространялся на моих друзей, и, поэтому, мне пришлось скрывать от Джулии, что на свете существуют фамильяры, и я моя кошка – одна из них. Мне было стыдно за это, но я дала клятву, которую не могла нарушить. Поэтому «кошка» мяукала, а я молчала.

Лучше бы я завела сову.

Без десяти одиннадцать мы прошли между платформами девять и десять, стараясь не привлечь внимание магглов. В одиннадцать, нашли с подругой свободное купе и, высунувшись из окна, помахали на прощание родителям Джулии.

Я так надеялась встретить Растуса! Но этот шумный и шустрый мальчишка не попадался мне на глаза.

А ещё мне хотелось увидеть Томаса.

В моей голове стояла каша.

Оказавшись в Хогвартсе, я первым делом выпустила Чернышку на свободу – ей не терпелось побегать, и вскоре она скрылась в темноте.

Видела я и первокурсников, которые так боялись всего, чего только можно бояться. Особенно неуютно, наверное, было магглорождённым. Они, по традиции, пересекали чёрное озеро на лодках, как некогда это делали мы. Мы же, старшекурсники, ехали в удобных и тёплых каретах, которых везли невидимые для нас кони – фестралы. Хотя, наверное, многие из нас уже видели смерть и знают как выглядят фестралы на самом деле. Мне не хотелось знать их истинный внешний вид.

Оказавшись в Большом зале, я наблюдала за распределением первокурсников, и не могла не вспомнить, как прошло мое знакомство с Хогвартсом.

Моё распределение.

Тогда это тоже было всё в новинку, необычно, волшебно и... захватывающе.

Это было шесть лет назад, но каждый год я вспоминаю об этом, словно это было вчера.

На платформе в Хогсмиде, как это заведено, нас встретил полувеликан, чем даже меня, с детства знакомой с волшебством, впечатлил и немного испугал. Кто-то из магглорождённых, помнится, хлопнулся в обморок. Неплохое начало. Великан представился нам Рубеусом Хагридом. По его словам, он занимал должность лесника и, по совместительству, преподавателя предмета Уход за Магическими существами. Именно Хагрид проводил нас до ворот школы, а затем мы вместе с ним расселись по лодкам, пересекая озеро. Забавно, никто даже не упал в воду, хотя в истории школы (перед поездкой я прочитала её) говорилось, что бывали и такие случаи. Но нам же достаточно было упавшего в обморок впечатлительного первокурсника?

На пороге замка нас встретил Питер Шарп – преподаватель Алхимии и других предметов старшекурсников. Некогда он учился на Гриффиндоре, а именно этот факультет победил тогда в соревновании факультетов в прошлом году, что значило, что именно гриффиндорец, по традиции, установленной с некоторых пор последним директором, должен встретить первокурсников и провести распределение по факультетам. Директор, профессор Макгонаггл, которая тоже была гриффиндорцем, выбрала мистера Шарпа.