„Мало. Только третью сотню разменял. Так что полон сил и страсти“

— Я за тебя очень рада. — СКОЛЬКО??? — Но сохну по блондинам.

Это вообще была моя дежурная и не единожды с успехом опробованная отмазка, цвет волос менялся по обстоятельствам. После неё, кроме уж совсем тупых, во второй раз ко мне никто не лез.

„Мор, слыхал? Остроухие в замок — ни ногой“.

Старший вяло огрызнулся.

— Давай свой амулет, — я на четвереньках доползла до оборотня и, путаясь в длинной шерсти, минут за пять откопала застёжку.

„И за левым ухом ещё почеши“- не растерялся тот.

— У тебя блохи? — преувеличено испугалась я и полезла в свой угол, сопровождаемая громким сопением.

Медальон удобно лёг в расстёгнутый ворот куртки. Строго говоря, он представлял собой сложную систему дисков, наслоенных один на один. Диски крутились в разные стороны, впрочем, безо всякого результата.

„Сейчас нет смысла: мы оба — волки. Трансформируемся — проверишь“

— И водянника пойму? — меня прямо-таки распирало от любопытства.

„Лучше бы тебе этого не понимать“- хмыкнул молчавший до сих пор Моррин.

Он что же, не только физически, но и морально от растления теперь оберегать меня будет? Как бы это как в анекдоте не получилось: Зачем я их позвал?

Я почти задремала, как оба волка одновременно подскочили на месте.

— А? Что? — я автоматически схватила свой мешок.

„Подземники. Подкапываются, гады“- тревожно отсигналил Мар. Каменистый пол подрагивал так, что и я это заметила.

„Уходим“.

Мы цепочкой бросились в лес. Первым бежал младший оборотень, напряжённо принюхиваясь, следом спотыкающаяся я, и, в арьергарде — Моррин. Внезапно Мар остановился, вслушиваясь.

„Залазь на меня. В этом темпе они только аппетит себе нагуляют“- он присел, давая мне возможность на него забраться. Слишком перепуганная, чтобы задуматься, во что может вылиться поездка на волке ростом с корову, я вскарабкалась на мощную спину и вцепилась в загривок.

Мы вновь понеслись сквозь ночь. Не прочувствовала — ни за что бы не поверила: Мар развил такую скорость, что засвистело в ушах. Обернувшись, я с облегчением увидела серую тень второго волка. Не отстал, слава Богу.

Полная луна выползла из-за облаков и среди поредевших деревьев блеснула серебром полоса реки.

И тут земля перед нами взорвалась фонтаном под эту самую луну.

Гигантским прыжком мой „скакун“ взвился в воздух, невероятным образом обогнув столб из рыхлой почвы и камней, и сбросил меня подальше за деревья на речной берег.

Хлопнувшись носом в мягкий песочек с добрых пяти метров, я безо всякого удовольствия наелась оным по самое некуда. Из леса, приближаясь, доносились звуки жестокой грызни. Отплёвываясь, я села и провела краткую инвентаризацию организма. Вроде бы ничего не сломала и не отбила. Спасибо, Мар. Сбросил аккуратно. Так. Мар — там, Моррин — тоже. Эй, это же мой билет домой там дерётся с таинственными подземниками. А я тут сижу?

Похоже, от удара о землю, мои мозги отправились в очередной внеплановый отпуск: ничем другим свои последующие действия я объяснить не могу. Схватив в каждую руку по увесистому булыжнику поострее, я, заорав, чтобы не так страшно было, ломанулась назад в лес; благо, место побоища заметно продвинулось в моём направлении и я уже начала различать мечущиеся тени метрах в двух-трёх от меня.

Япона мать… Такое я видела только в фильмах-страшилках, производства тех японцев: человеческое тело с неестественно вывернутыми суставами рук и ног, длинные спутанные волосы, когти как у гризли. Ко всей этой мечте шизофреника прилагались морщинистые лица и горящие сине-зелёным, пустые глаза. Передвигались они на четвереньках, точнее перемещались, словно при свете стробоскопа или ускоренной перемотке: вот я вижу одного метрах в пяти от себя, через долю секунды уже в трёх…[7]

— А-а-а! — моя рука взлетела и от души врезала твари на подлёте камнем прямо в лоб. Приложенная энергия, помноженная на энтузиазм нападавшего, дала дивный КПД: полголовы страшилы переместились за свои пределы вместе с булыжником. Возникло ощущение, что у этих существ совсем нет костей. Как по яблоку стукнула. Мерзкое хлюпанье за спиной заставило меня замахать руками, как ветряная мельница.

В состоянии, очень близком к амоку, я поискала моих волков. Вот, никогда бы не подумала: Моррин расшвыривал тварей куда эффективней своего братца, несмотря на разницу в габаритах. Вокруг обоих шел дождь из ошмётков плоти. Подземники оказались совершенно не резистентными к физическому воздействию, но брали количеством, нападая со всех сторон. Мы уже выбрались на берег, как сразу пятеро бросились на старшего. Четверо разлетелись на запчасти, а вот пятый умудрился запрыгнуть ему на спину и вцепился зубами в крестец.

Волк взвизгнул, оседая на задние лапы. Не задумываясь, я швырнула проверенным камнем и попала. Тварь оглянулась, но я была уже рядом, изо всех сил долбанула её по окровавленному оскалу вторым и, по-моему, вынесла его вместе со всей челюстью.

„В воду“.

Наша бравая троица вломилась в реку, подняв тучи брызг и погребла. Надо же было выбрать место разлива! До противоположного берега было — грести и грести, а сил, по крайней мере, у меня — всего ничего осталось.

Слева замаячил наносной островок из сучьев и водорослей.

— Туда!

Едва живые, мы буквально выползли на небольшой пятачок.

„Идея не из лучших“.

Я пригляделась к Мору. Сияние луны высветило тёмные потёки, окрасившие крестец и бок. Он пошатнулся и прилёг.

— Почему? — я взглянула на Мара.

„Кровь“

— Русалки! — шёпот получился сиплым от страха.

„Эти твари чуют за версту…“

— Федя!!! — опять временно лишившись разума и логики, завопила я. — Федос! Мама на ужин ждёт!

Блин, имею право на силовую поддержку!

Вода вокруг островка пошла рябью.

„Они уже здесь“.

Я лихорадочно крутила амулет, на все лады приговаривая незабвенное „федеперть“. В какой-то момент мои уши свернулись в две трубочки, ибо я только что очередной раз выкрикнула ЭТО вслух. Русалки вынырнули из воды совсем рядом.

„Конец нам всем“- подумалось мне. Им стоит только подбить островок снизу.

Руки сами схватили какой-то сук и принялись охаживать им русалок по макушкам. Особо проворная особь вырвала моё импровизированное оружие, едва не утянув меня в воду. Мар держал оборону с другой стороны, но второй оборотень, кое-как доползший до меня, испортил всем ужин, удержав меня зубами за пояс.

Между тем, в воде начало твориться что-то странное. Русалки чуть не выбрасывались на островок.

— Ну, Федя же! — в отчаянии я выдала вслух нечто, само собой сложившееся на языке под влиянием медальона. Надо ли говорить, что печатными в этой фразе были только запятые? И с чего я решила, что зверушка отреагирует на мои вопли? Может, он вообще где-то в другой реке обретается.

Три ближайших головы занырнули одна за другой, словно их дёрнули снизу за хвост, а вместо них…

— Федя, ты ли это? — задирая голову вверх, уважительно протянула я: нависшая надо мной харя ничем не напоминала перепуганную мордашку телепузика, извлечённого мною из колодезного ведра.

Водянник осклабился, явив кусок хитина, застрявший между крупными акульими зубами.

— Ты что же, червячков боишься, человечка? — амулет исправно переводил то, что ему полагалось, а я переводила дух, едва вычленяя смысл произносимого.

„И ведь почти доплыли“- обречённо телепатировал Мар. Без амулета он наш разговор не понимал

— О! И полторы псины на десерт! — по-детски обрадовался „сынок“. Я уже не зацикливалась на ругательствах, тем более, что Мор, похоже решил всерьёз отдать концы.

— Феденька, — на языке водянников это прозвучало более, чем странно. — Это тоже мои друзья. Спасай, милый, — и к Мару: — Далеко до замка?

„Полсотни вёрст вниз по реке“- оборотень, видя, что прямо сейчас его есть никто не собирается, несколько приободрился.