- В то врремя как весь лес в едином поррыве боррется с угррозой, - порыкивая начал Волк, - кое кто...

- Да ладно тебе, Волчик, - Рыся, потягиваясь, вышла из кустов и встала рядом с мужем.

- Привет, Берта. Мы своего браконьера обезвредили.

- Да? Ну и где он? - кипятился Волк.

- А вон, на дереве.

Ирис подошел к здоровенном кедру с абсолютно гладким стволом, и, встав на задние лапы, с душераздирающим скрежетом поточил о кору огромные когти.

- Муарррроуумуамуа, - произнес Рысь, тщательно выговаривая каждую букву.

Откуда-то из кроны донесся задушенный всхлип.

- Мы, собственно, его выследили, - объясняла Рыся Берте, - А когда он сел под деревом, занялись любовью. Он даже сапоги скинул, не говоря уж о винтовке.

- Пусть посидит пока, - лениво заметил Ирис, - Утром сам свалится. А ружье я пойду в болоте утоплю.

Медведь сменил позицию и осторожно выглянул из-за камня. Пули цвикнули в полуметре от рыла и он откатился назад.

- Ну, скоро вы там? - прорычал Топтыгин.

- Сейчас все будет, Миша, - торопливо ответи енот, загоняя маленькими лапками последний патрон в обойму.

Огромные когти не давали Хозяину тайги перезаряжать карабин самому, пришлось привлечь старого знакомого. Енот пару зим пользовался топтигинской берлогой и теперь пришло время вернуть должок.

- На, держи.

Медведь подхватил карабин и, просунув коготь в спусковую скобу, выпалил в сторону кустов. В ответ прогремело несколько выстрелов, правое ухо обожгло болью.

- Миша, - осторожно сказал енот, - А у тебя в ухе дырка.

- Ничего, - сквозь клыки ответил Топтыгин, выпуская еще несколько пуль в сторону противника.

- Патронов у тебя еще на одну обойму, - добавил енот.

Медведь потер кровоточащее ухо лапой и осторожно высунулся из-за камня. Пуля ударила рядом, и осколки гранита больно посекли нос. Пора было менять позицию. Перестрелка продолжалась уже час, за это время медведь успел расстрелять большую часть оставшихся от геолгов патронов, но хуже всего было то, что вражеские пули разбили любимую стереотрубу. Вообще говоря, теперь все зависело от того, сработает ли вторая часть его гениального плана. Патроны кончались, горизонт уже засветлел, еще немного - и взойдет солнце. Топтыгин вздохнул, переполз за куст и открыл огонь. Он стрелял за свои лапы, за лапы всех медведей и медведиц, за уши рысей, за яйца тигров, за свой лес и свой Амур. Чувство собственного героизма и отважной обреченности переполнило косолапого и он громко заревел, бросая вызов браконьерам. Снова загрохотали выстрелы, вокруг падали срубленные пулями ветви.

- Врешь, не возмешь, - прохрипел Топтыгин.

- Туруру! Ла-ла-ла! Какой чудесный день! Какой чудесны пень! Кто лось - тот не олень!

Басовитый, трубящий рев раздался над лесом, сопровождаемый сучьев, ударами по чему-то мягкому и сдавленными воплями. Медведь обессиленно привалился к камню - помощь подошла вовремя.

- Это что? - осторожно спросил енот, прислушиваясь к звукам снизу, где, судя по всему, кого-то топтали ногами.

- Это лоси, - расслабленно ответил косолапый, - Я этих уродов отвлекал, а они бесшумно с тыла зашли.

Кому-то прописали крепкую саечку и тот же бас продолжил на мотив румынско группы, которую постоянно крутили на заставе:

- Хо-хо-хо! Как по лесу пробежал олень, озорной олень, зажигательный олень! Зацепился на бегу за пень!

- А... - енот собрался с духом и продолжил, - А чего это они?

- Понимаешь, - медведь прикладывал к простреленному уху подорожник, - У них сейчас гон. Поэтому они гонят. Постоянно. Не обращай внимания.

Из кустов вылетел огромный лось, недавно сбросивший рога.

- Ха-ха-ха! Мой добрый друг медведь! Ого-го-го! и маленький зверек с полосатой мордой!

- Енот, извините, - застенчиво представился Енот.

- Енот, уху-ху, какой великолепное, величественное, сексуально привлекательное имя! Не обращайте внимание, я гоню.

- Сексуально привлекательное? - робко спросил зверек у Косолапого.

- Не обращай внимания, он гонит, - заверил Медведь, - Нормальное имя, мужское такое, крепкое. Лось, спасибо, уж выручил так выручил.

- Да-да-да! Мы мужественные звери, мы должны помогать друг другу! Тем более, что им нужны были наши хвосты. У-дю-дю-дю, у-дю-дю-дю-дю, баю-баюшки баю, не ложися на краю. Там трое то ли пленных, то ли, мва-ха-ха, безвозвратных потерь. Ладно, мы поскакали, гон все-таки.

Лось большими скачками скрылся в лесу.

- Ну, брат Енот, пошли брать в плен, если осталось кого, - подытожил Медведь.

- Итак, подведем результаты, - начал Медведь.

Амур сиял на солнце, ветер гудел в кедрах, на сопке было тепло и ветренно. Среди трофеев нашлась зрительная труба и Косолапый был наверху блаженства. Партизанский отряд собрался на вершине каменной горки на том самом месте, где позавчера они получили страшное известие о браконьерах.

- Берта и Волк - один, покалечен.

- Жить будет, - заверил Волк.

- Любить - вряд ли, - оскалившись во всю пасть, добавила Берта.

- Тигр - один, тело не найдено, - продолжал Медведь.

- Эти кабаны... - досадливо поморщился Полосатый, - Впрочем, он вернулся к земле, чего еще может желать Совершенномудрый... Кому-нибудь другому.

- Заяц - один, целехонький. Молодец, Косой, не ожидал.

- Служу...

Донельзя гордый собой Заяц несколько секунд подыскивал, кому же он служит, затем рявкнул то, что не раз слышал от пограничных собак.

- Служу России!

Все на минуту замерли по сидке «смирно».

- Рыся и Ирис - один. Мертвый.

- Мы ни при чем, - оторвался от умывания Русь, - он сам свалился с дерева и шею свернул.

- Ага, после того, как ты забрался туда и поточил когти об его ветку. Ладно, проехали, искать их не будут. Ну и троих мы с лосями. Двух они затоптали совсем, а один вроде ничего. Вот его и допросим. Тигр, давай его сюда.

Еще позавчера Полосатый за такой тон вцепился бы Медведю в толстую морду, но теперь лишь хлестнул себя по бокам хвостом и притащи за шиворот зажмурившегося и тихо подвывающего мужика.

- Где-то у меня был разговорник, - кряхтя поднялся медведь, - Серый, куси его там, чтобы глаза открыл, только не до смерти...

Василий Дормидонтович Плюев, браконьер со стажем, сквозь ватные штаны почувствовал мощные челюсти на своей заднице и, взвизгнув, открыл глаза. Прямо на него в упор смотрела огромная медвежья харя. Харя открыла пасть, обдав Плюева зловонием и продемонстрировав ужасные желыте клыки, и хрипло произнесла:

- Превед, кросавчег.

- По какому поводу сбор? - спросил Волк.

- Подожди, - махнул лапой Медведь, - Все подтянутся - тогда расскажу.

- Так, собственно, уже... - мягко рыкнули сзади.

Топтыгин подпрыгнул и обернулся: за его спиной, как ни в чем ни бывало, сидел на заднице тигр и демонстративно лизал правую лапу. Поймав взгляд маленьких, налитых кровью глазок, гигантский кот ехидно улыбнулся, демонстрируя шестисантиметровые клыки:

- Стареешь, косолапый.

Медведь, пыхтя, старательно отогнул средний коготь на правой лапе. Раньше пробовал складывать кукиш, но длинные когти перепутывались так, что енот как-то раз провозился полчаса, да и то два пришлось подгрызть. С тех пор Топтыгин перешел на заморский американский жест - говорят, такой же оскорбительный.

- Все в сборе, Миша, - заметил Заяц.

- Давайте уж, - нервно сказала Рыся, - У меня дети дома одни. Четыре шкета, как бы из дупла не выползли.

- Ну, добро, - кивнул Потапыч, и повернулся к берегу - Виктор михайлович, прошу!

Под обрывом завозились, и внезапно на поляну поднялся крепкий бородатый человек в резиновых сапогах, брезентовых штанах и могучем, грубой вязки свитере. На спине у человека висел мощный современный рюкзак, впрочем, почти пустой.

- О! Михалыч! - обрадовался Тигр, - Опять снимать будешь? Ты же еще с прошлого раза карточки зажал!

Человек молча снял со спины рюкзак, достал из него объемистый пакет и бросил Тигру, тот ловко припечатал подарок мягкой лапой.