– Иди, колдунья! – взвизгнул незнакомец, и в тот же миг в воздухе разнеслась трель флейты. – Слышишь, как тебя зовут? Иди и помни: я увижу твою кровь! Увижу там, где ты можешь ею истекать!
Он выпрыгнул в окно.
Жанна долго стояла, опустив руку с ножом и глядя вслед незнакомцу. Ей приходилось встречаться здесь, за Гранью, с разными существами, но никогда – с подобным. Дух выглядел совсем как человек, в нем не было черт фей или кого ещё – и всё же это был кто-то иной. Она пыталась понять, что всё это значит – и ответа не было.
В конце концов она повернулась и медленно пошла на звуки флейты, стараясь не погасить свечу.
Жанна вздрогнула, понимая, что смотрит в потолок и что рядом горит свет – тёплый, жёлтый. Эвен стоял рядом. Пальцы его так и порхали по флейте, глаза были закрыты, а инструмент вопил, визжал, верещал – звуки его ничуть не походили на нежную мелодию, что слышала Жанна за Гранью.
– Все, – прохрипела колдунья, приподнимаясь на локтях. Собственный голос казался ей каким-то чужим. – Хватит. Я здесь.
Эвен опустил флейту и Жанна с изумлением увидела на его лице улыбку – кажется, едва ли не впервые с тех пор, как встретила его на эшафоте в крохотном городке близ Реймса. Нет, тут же вспомнила она, рыцарь улыбался и раньше, но столь редко, что каждый раз это казалось внове.
– Я рад, что мне не пришлось убивать вас, миледи, – сказал он.
– Я рада не меньше, – проговорила Жанна, снова откидываясь на подушки. Сил не осталось вовсе, словно она таскала ведра с водой из далёкого родника. – Сколько я спала?
Вместо ответа Эвен просто отдёрнул штору – Жанна увидела клонящееся к закату солнце.
– Долго... – прошептала она. – Не зови пока Солнечного рыцаря. Я... Мне нечего ему сказать.
Телохранитель кивнул.
– Как пожелаете, – сказал он.
[1]Formula remediorum – лекарственный рецепт (лат.)
[2] Коннетабль – высшая военная государственная должность в средневековой Франции. Аналог маршала.
[3] В Средневековье время отмеряли от восхода солнца. Девятый час летом – около двух часов дня.
Глава 5
В голове пульсировала тупая боль. Пробуждение далось Жанне не без труда — сон не хотел отпускать её. Не будь флейты, она вполне могла бы застрять в чужом мире навсегда.
Жанна сидела на краю кровати, пытаясь унять лихорадочно бьющееся сердце и успокоить стучащую в висках кровь. Тело слушалось неохотно, словно призывая лечь обратно, но колдунья знала: это не поможет. Давал знать о себе и яд накера — так плохо ей не было ещё никогда. Ещё до похода за Грань Кристина изучила рану колдуньи и уверенно повторила слова врача, что никакая болезнь тут ни при чём, но лучше ей оттого не стало.
— Вы неважно выглядите, миледи, — сказал Эвен.
— Это пройдёт, – прошептала Жанна, стирая пот со лба. – Знаешь... это как резко проснуться после долгого сна. Все вокруг вроде бы то же самое... но сон ещё длится.
– Я могу помочь?
– Не пускай никого. Пусть...
Она замолчала, услышав за дверью шаги. Эвен отложил флейту.
— Открывай, — обречённо сказала Жанна.
За дверью стоял Жан, непривычно мрачный и злой. Рядом с ним переминался с ноги на ногу паж, на перевязи которого красовался герб Чёрного Быка.
– Говори, – сказал Солнечный рыцарь.
— Миледи... – паренёк нервно поклонился. Поджилки у него тряслись, как будто он говорил не с девушкой, а с бурым медведем. — Сэр Томас Норроуэй требует, чтобы вы немедля явились на площадь Трёх Повешенных.
Жанна тяжело вздохнула.
-- Передай своему сюзерену, что приказывать мне может только король Франции, а короны на тупой башке сэра Томаса я не заметила, – буркнула она. Меньше всего сейчас колдунье хотелось подниматься и куда-то идти. Но последующие слова пажа заставили её вздрогнуть:
– Там одержимые, миледи. Трое.
Что будешь делать, коли одержимых станет множество, как это происходит теперь? – спросила её Женщина в Белом. Слова её сбывались с невероятной быстротой.
– Одержимые, – со вкусом протянула Жанна, морщась от боли. – Тогда, я надеюсь, сэр Томас поймёт, если ты расскажешь мне, что происходит. Да?
Паж заозирался, но отступать было некуда – позади в дверном проёме стоял Солнечный рыцарь. В конце концов он заговорил, и Жанна пожалела о том, что вернулась из-за Грани так быстро.
А заодно и о том, что вообще приехала в проклятый всеми демонами Руайян.
Поведанная мальчишкой история была короткой, но ёмкой. Сперва пришло известие, о котором Жанна уже знала – обобранный труп одного из рыцарей нашли посреди улицы, и сэр Томас рвал и метал, требуя найти убийцу. Несколько отрядов поехали вокруг города, обыскивая усадьбы. И когда один из них возвращался, это и случилось. Стражи открыли им ворота, впустили внутрь, и тут кто-то глазастый заметил, что сэр Джон Уильямс снял крест со щитка доспехов, с которым не расставался. Нашёлся рядом священник, который и перекрестил рыцаря. И едва ушёл от удара, да такого, что меч развалил надвое деревянный столб и о камень звякнул.
Ну, тут и навалились на одержимых пехотинцы. Пытались те отбиваться, да только быстро их алебардами с ног сбили, а на сэра Джона набросили рыболовную сеть, так и повязали. И ждут только Изгоняющую, чтобы...
– Понятно, – вздохнула Жанна. – Что ж, пускай так и будет.
Её мутило, и пришлось попросить у Солнечного рыцаря вина – яд накера не собирался отступать. Тот удивился, но всё же послал Шарля в погреб, и вскоре тот вернулся с бутылкой, при виде которой Жанна лишь вздохнула. Вино было её ровесником.
– Жаль впустую тратить такой напиток, – сказала она, глядя, как Эвен откупоривает бутыль.
– Впустую? – изумился Жан.
– Это нужно, чтобы убить яд в моей крови. – Жанна запрокинула кубок.
– Тогда у вас самое изысканное противоядие из всех, которые вы могли бы здесь найти, – усмехнулся Солнечный рыцарь.
Жанна не слишком ценила дары Бахуса, но сейчас она могла бы выпить до дна даже кувшин давешнего пойла стражников. Это же вино было превосходным – впрочем, напиток с виноградников Бордо плохим не мог быть даже в годы чумы.
– А теперь идём, – переведя дух, сказала колдунья.
Путь не занял много времени.
Солнце уже клонилось к горизонту, когда Жанна в сопровождении телохранителя, Солнечного рыцаря, Берта и английского гонца вышла на площадь. Впервые за долгое время колдунья видела столько людей разом – словно и не было больше никакой чумы. А может, они просто боялись командиров больше, чем болезни. Так или иначе, но на площади стояло десятка три лучников с оружием наизготовку, стояли рыцари в сверкающих доспехах – и стояли трое, крепко привязанные к столбам виселиц.
Несмотря на толпу, над площадью стояла тишина, которую лишь иногда нарушало звяканье металла или чьи-то шаги. Лучники переминались с ноги на ногу, изредка бросая тревожные взгляды на эшафот – торчать тут под взглядами одержимых им явно не нравилось. Возле каждой двадцатки стоял винтенар, командир отряда – эти застыли, словно статуи, и даже не смотрели на подчинённых.
Эшафот был пуст, если не считать троих одержимых. Никто не рисковал приблизиться к тем, чьими душами завладели злые силы. Жанна могла бы сказать, что эти страхи совершенно пусты – но это было лишним. Англичане должны бояться её. Только тогда она может на что-то рассчитывать.
– Изгоняющая, – только и сказал Чёрный Бык, заметив Жанну. – Ты не слишком-то спешила.
– Благодари Господа, что я вообще здесь, – буркнула та. Двое английских громил за спиной рыцаря смотрели на неё с откровенной неприязнью. – Ты не можешь мне приказывать, Томас Норроуэй. Запомни это.
Рыцарь пожал плечами.
– Делай что должна, колдунья. Разве не этим ты живёшь под крылом французского короля?
Жанна подарила ему полный презрения взгляд, шагнула к троице и тут же вскинула руку, останавливая пошедших за ней рыцарей. Лишь Эвен упрямо держался рядом.