– Мне ничего не грозит здесь, – тихо сказала Жанна.

Шотландец не ответил. Да он, кажется, и не слушал, следя за пленниками.

А те смотрели на Жанну.

– Вот оно что, – ухмыльнулся один из связанных и сплюнул кровью из разбитых губ. – Томас прислал свою шавку разогнать то, с чем сам не в силах совладать.

Жанна не оскорбилась. Человек этот спал, а говорил с ней засевший в его теле дух. Слова же сущности с той стороны были всего лишь словами, и ничем большим.

– Ты ведь знал, что я в городе, – сказала она. – На что же надеялся, вселяясь в этого несчастного?

– А на что надеемся все мы, Изгоняющая? – пленник снова ухмыльнулся. – На удачу. На милость Дердаэль. Жаль, не в этот раз... но когда-нибудь...

Это был английский лучник. Йомен, один из тех, кто засыпал стрелами французских рыцарей под Креси, а может, и тот, кто опустошительными рейдами-шевоше проходил по Бретани, убивая и грабя всех, кто попадался под руку. Жанна должна была ненавидеть его, и всё же смотрела равнодушно, как на любого другого. Этот человек – одержимый. Она сражается не с людьми, а с духами.

– В этом городе слишком много одержимых для трёх дней, – ровным голосом произнесла Жанна. – Не скажешь, что происходит?

– Разве я что-то тебе должен? Давай, делай своё дело. Не томи меня.

Она положила руку ему на лоб и сжала пальцы.

– Покойся с миром, призрак, и не вреди больше людям.

Пленник закричал. Жанна видела, как напряглись лучники, как коснулся рукояти меча сэр Томас и подняли алебарды его подручные. А потом человек вдруг умолк – и бессильно опустил голову. Ноги его подкосились, из уголка рта показалась тонкая струйка крови.

– Сними с него путы, – велела колдунья Эвену, медленно переходя ко второму одержимому. Она знала, что сейчас на неё смотрит вся округа, и это заставляло кровь быстрее бежать по венам. Жанна не любила, когда за её работой следит столько людей.

– Поди ко всем демонам, Изгоняющая! – пленник плюнул ей в лицо.

– Ты здесь – незваный гость, – Жанна бесстрастно стёрла плевок и коснулась головы одержимого, глядя ему в глаза. Ещё один лучник, такой же, как и первый. Почему она должна помогать ему? – Что тебе стоило захватить безумца? Они и без того мертвы. Зачем ты выбрал этого человека?

Тот засмеялся, показав щель меж передними зубами. Жанна вздохнула.

И вновь над площадью разнёсся чудовищный вопль.

– Сэр Джон Уильямс, – сказала колдунья, подойдя к третьему.

– Я был им... когда-то, – тот слабо улыбнулся и слегка пошевелился, словно проверяя, прочны ли верёвки. – Да только теперь меня зовут Хорсе.

– Я знаю тебя, – медленно проговорила Жанна. Голос был ей знаком – нет, не голос, интонации, то неуловимое, что и отличает речь одного человека от другого. Она уже слышала его раньше.

– Знаешь... – проговорил пленник. – О да, Изгоняющая, мы уже встречались.

– Ты зря мечтал увидеть мою кровь, дух, – она положила руку ему на голову, чувствуя, как бьётся под пальцами тонкая жилка на виске. – Твоя мечта никогда не сбудется.

– Постой, Изгоняющая, – тихо сказал одержимый, и Жанна замерла. В голосе духа была мольба. – Я могу тебе помочь.

– Разве мне нужна помощь?

– А разве нет? Ты заперта в этом зачумленном месте. Смотри, вокруг англичане. Думаешь, они просто так выпустят тебя отсюда? Позволь мне остаться под солнцем. А я помогу тебе уйти отсюда.

Она молчала.

– Пожалуйста, – уже едва слышно сказал Хорсе. – Сделай вид, что изгоняешь меня. Я подсоблю и обману этих глупцов. А когда выдастся момент, я...

– Нет, – ответила Жанна, и третий вопль разнёсся над площадью.

Колдунья повернулась и пошла прочь с эшафота, чувствуя на себе сотни взглядов. У самой цепи лучников дорогу ей преградил сэр Томас.

– Ты сделала работу? – равнодушно спросил он.

– Я сделала то, что должна была, – тихо ответила Жанна. – А теперь уйди с глаз моих.

Рыцарь молча посторонился, позволяя ей пройти. Жанна знала, что сейчас он не посмеет ей перечить. Хрупкая невысокая девица, рыжая, какой и должна быть настоящая ведьма, без всяких усилий исцелила троих англичан, забыв о вражде. Сделала то, что не сумел бы ни один экзорцист, благословенный хоть самим папой.

– Мне нужно будет осмотреть место, где их нашли, – она обернулась. – И как можно скорее.

Чёрный Бык помрачнел.

– Только с утра, Изгоняющая.

– С утра?

– Именно. Ночью Руайян мёртв. И даже такой, как ты, не стоит выходить за порог.

– Позвольте, мессир Томас, я поясню, – вмешался Солнечный рыцарь. – Идёмте со мной. Не стоит задерживаться на улицах.

Колдунья лишь пожала плечами. Она не понимала, почему все так боятся темноты, но Жан говорил о неведомой опасности серьёзно, и она верила ему.

Руайян накрывала ночь. Солнце уже почти зашло, багровое небо постепенно темнело, уступая место звёздам. Люди уже ушли с улиц, попрятавшись по домам, словно испуганные мыши. Мимо пробежал отряд стражи, даже не пытаясь глядеть по сторонам – да и кому нужно следить за порядком городе, где властвует чума? Вот только слишком уж они спешили, слишком торопились, не желая оставаться на улице, когда ночь окончательно войдёт в свои права.

Жан молчал, не пытаясь выспрашивать ничего о брате. И лишь когда площадь осталась далеко позади, он, наконец, спросил:

– Что вы узнали?

Жанна глубоко вдохнула. Как сказать правду? О, она могла легко откреститься. Грань – дело сложное и опасное. Но...

– Я встретила странного духа, – сказала она. – Женщину в белом платье. Она... она не дала ответов, но сказала, что одержимых будет множество. Что всё это связано с тем, кто может выпустить этих существ из-за Грани в наш мир. Скорее всего, это и есть тот, кто захватил тело Луи. А потом на меня напал другой дух. Он хотел убить меня, но не мог, потому что за Гранью у него не было власти. Я развеяла его только что, засевшего в одном из англичан. Это всё.

– Значит, вы не нашли ответа, – размеренно произнёс Жан, и от его голоса повеяло холодом.

Колдунья знала, что он скажет это, и что-то защемило в душе,

– Духи никогда не говорят прямо, мессир, – подал голос Шарль, и Жанна ощутила благодарность. – Нам стоит благодарить мадемуазель Мируа уже за то, что она рисковала жизнью и бессмертной душой.

– Да, ты прав, – неохотно признал Солнечный рыцарь. – Что ж, видать, моему брату суждено оставаться безумной куклой! Но да ладно. Всё равно вы остаётесь пока здесь, и может, сумеете ещё раз... Признаться, я не слишком верил в слухи о вас. А теперь не верю ещё больше.

– Слухи? – усмехнулась Жанна.

– Самые разные. Мне ли вам рассказывать, что могут придумать невежественные люди? К тому же про меня самого ходят не самые лучшие пересуды и если вы их не слышали, то разве что потому, что жили слишком далеко от Аквитании.

– Это интересно.

– Тогда я расскажу правду. Когда мы придём. Всё равно если вы хотите увидеть то, чего боятся горожане, времени у нас много.

Уже в особняке он вновь предложил Жанне вина и, отпустив Берта, развернул кресло так, чтобы оно смотрело прямо на окно.

– Садитесь и следите за улицей, – сказал он, бросив взгляд на Эвена – тот спокойно прислонился к стене рядом с гобеленом, изображавшим какую-то сцену из древних мифов. – Даст Бог, что-то мы увидим.

Сам он уселся в соседнее кресло и, сложив руки на животе, спокойно оперся о спинку.

– И что я должна увидеть? – спросила Жанна.

– Просто смотрите. Вы поймёте. Не знаю, когда он пройдёт мимо этого дома... Я обещал рассказать вам о себе. Слушайте...

Это было давно. Странствовал по Аквитании некий шевалье, и звали его Лансом – рыцарским копьём. Имя это пошло не от того, что был он на турнирах удачлив – Ланс вовсе на них не сражался. Просто отец у него был бардом, а народ они причудливый. Ланс и рыцарем-то стал, потому что подвиг совершил, да такой, что в восхищение всех привёл. В войну против Гуго Бургундского сражался он в рядах пехоты короля и самолично убил двух шевалье, а третьего наземь поверг и пленил. И так был изумлён бургундец, что прямо на поле боя посвятил его в рыцари. Так Ланс получил рыцарский пояс, и хоть посвятил его враг, почести от того меньше не стало, а как бы даже не наоборот. Сослуживцы правда, стали его сторониться, и вскоре Ланс ушёл из войска, выбрав долю странника.