— Кажется, это Натан. — Дженна увидела трехлетнего мальчика, быстро пробирающегося сквозь толпу гостей.

— И похоже, он тащит свадебный торт! Ну, сейчас я ему задам! — И Кэролайн решительно устремилась за малышом.

Дженна с невольной завистью проводила подругу любящим взглядом. Затем подумала, что до появления Спенсера вполне можно расслабиться.

Следующие несколько часов она так и делала. Общительная по натуре, она с удовольствием поболтала с друзьями Смитов, со многими из которых у нее давно уже сложились близкие отношения. Как и Кэролайн, она выросла в богатой семье. Ее родители ни в чем себе не отказывали: колесили по всему свету, обедали в дорогих ресторанах и позволяли себе многое другое, не забывая, впрочем, и о благотворительности. На их средства содержалась больница, названная в их честь. Но больше всего они любили шумное и веселое общество. Сколько помнила себя Дженна, они либо сами устраивали приемы, либо веселились на приемах своих друзей и знакомых. Хотя самой Дженне не слишком нравились многолюдные сборища, за годы юности она поневоле освоила искусство непринужденного светского общения, что очень пригодилось ей впоследствии. Это оказалось довольно просто: достаточно было приветливо улыбнуться, поддержать интересный для собеседника разговор, стараясь, однако, не переводить его в серьезную беседу, после чего уделить внимание другим гостям. Не придавая значения курсирующим в свете слухам и сплетням, она выслушивала их вполуха и тут же забывала, ревниво оберегая свой душевный покой от их развращающего влияния.

Итак, она отведала угощения, сначала поданные на серебряных подносах, а затем за роскошно накрытым столом, обмениваясь с соседями шутками и смехом. Когда муж Кэролайн, делегат штата и прекрасный оратор, провозгласил здравиц в честь виновников торжества, Дженна невольно подумала, что это следовало бы сделать Спенсеру. Но он не стал бы предлагать этот тост, даже если бы уже сидел за столом. Опытный путешественник с очень привлекательной внешностью, он не был публичным человеком и избегал шумихи вокруг себя. Тогда как любой другой на его месте охотно брал бы в свои поездки кинооператоров, Спенсер даже слышать об этом не желал, предпочитая удовлетворять свою страсть к приключениям в одиночестве. Если в результате очередного путешествия появится книга — хорошо. Если на основе книги можно снять фильм — тоже неплохо. Он не возражал выступить в роли технического консультанта, но от дальнейшего общения отстранялся.

Поздравления и пожелания следовали так часто, что гости даже перестали садиться в перерыве между тостами. И когда в один из таких моментов где-то сбоку возник Спенсер, Дженна сразу его увидела. И не только потому, что ростом он был на голову выше окружающих, а потому, что его появление никогда не оставалось незамеченным. Редко встретишь такого рослого и статного человека, чья суровая красота обладала бы столь неотразимым обаянием. В нем чувствовалась личность независимая и сильная, свободолюбивая и гордая.

Дженна не видела Спенсера уже шесть лет, но даже на расстоянии ощутила исходящую от него физическую и нравственную мощь и засомневалась, посмеет ли обратиться к нему со своей просьбой. Он был таким необыкновенным, таким ошеломляюще интересным… А у нее с мужчинами личные отношения, в отличие от деловых, как-то не складывались.

«Но это тоже дело, и очень серьезное, — напомнила она себе, — не психуй и держи себя в руках». Спенсер оценил ситуацию и отошел в сторону, явно дожидаясь окончания торжественной части. Когда гости с шумом стали усаживаться на свои места, он незаметно, как ему казалось, занял свое место за родительским столом.

Но его, разумеется, увидели, и, хотя никто не решался поздравить его с успехом новой книги, самые близкие друзья семьи подошли с бокалом вина поздороваться. Остальные мудро предпочитали держаться от него на расстоянии. Спенсер не выносил фамильярности и одним только взглядом умел поставить на место нахала или подхалима.

Дженна тоже не приближалась к нему, но не из страха. У нее не было причин бояться его, ведь она была подругой Кэролайн. Спенсер относился к ней с такой же добротой и даже нежностью, как и к своей сестре. Это с родителями у него были напряженные отношения, а к младшей сестренке он испытывал особую привязанность и любовь. Он не забывал позвонить или прийти на ее день рождения, прислать подарки ее детишкам. Дженна очень уважала в нем эту мало кому известную черту, видя в ней ключ к его характеру. И очень на нее рассчитывала.

Нет, не страх удерживал Дженну, а стремление выбрать как можно более подходящий момент для своей слишком необычной просьбы. Ей хотелось увеличить свои шансы на успех. Во всяком случае, так она себе говорила. И еще долго после того, как зазвучала музыка и люди вышли из-за стола танцевать, она старалась держаться в группе гостей поодаль от Спенсера. Затем, убедившись, что Спенсер вышел на веранду в окружении своих поклонников, она немного пообщалась с детишками Кэролайн. Затем давний приятель уговорил ее станцевать с ним чарльстон, но сразу после окончания танца она поспешила скрыться в толпе. Когда подали кофе и на лужайку выкатили на тележке многоярусный свадебный торт, с которого кто-то из проказливых малышей похитил несколько кремовых розочек, она подошла сзади к гостям, окружившим тележку.

Удобный момент настанет, когда гости разъедутся, в доме станет тихо и Спенсер успокоится. А к спокойному Спенсеру ей будет легче подойти. Тогда он более благожелательно рассмотрит ее предложение. И может быть, согласится…

Но вдруг в самый разгар веселья кто-то властно взял ее за руку. Она даже не успела оглянуться, когда Спенсер обратился своим рокочущим баритоном к человеку, с которым она разговаривала:

— Вы извините Дженну? Мне нужна ее помощь.

Не ожидая ответа и разрешения, он бесцеремонно вывел Дженну из круга и потянул за собой.

— В чем дело, Спенсер?

Он не отвечал, выбираясь с ней из тесной толпы.

Заметив, что он едва сдерживается, Дженна сочла за лучшее послушно следовать за ним, зная, что позже он сам все объяснит.

Действительно, как только они выбрались из толпы на лужайке, он попросил:

— Погуляй со мной. Мне нужен воздух, воздух и простор!

Она была рада оказать ему помощь. Время от времени ей приходилось бежать, чтобы не отставать от Спенсера, который шагал размашисто и быстро. Но когда они дошли до калитки, за которой начиналась лестница к берегу, он уже шел тише и спокойнее.

— Ты сможешь идти по песку? — взглянув на ее туфли, спросил он.

Опершись на его руку, она сбросила туфли на каблуках. Не успела она возразить, как он засунул их в карманы своего блейзера, затем стащил с себя галстук и небрежно запихнул его в один из карманов.

— Ты это нарочно, потому что знаешь, что мне это не понравится, — поддразнила она его, придерживая рукой взметнувшиеся от ветра волосы.

— Ты — подруга Кэролайн, так что простишь мне это.

Снова взяв ее за руку, он спустился с ней по лестнице и повел по узкому дощатому настилу, уложенному здесь из-за острых камней, к дальнему концу пристани. Там он остановился. Сняв туфли — Дженну не удивило, что он без носков, — он потянул ее за руку, приглашая сесть рядом.

Она с сомнением посмотрела на выщербленные доски, опасаясь испортить платье, но потом махнула рукой и смело уселась. Что такое платье, когда на кону стоит ее будущее!

Он почему-то так и не выпустил ее руки, но она не возражала.

Был час отлива. Ноги их висели в добрых восьми футах над водой, которая с тихим шорохом плескалась о берег. Издали доносилось приглушенное позвякивание колокола на бакене. Звуки были мягкими, умиротворяющими, в отличие от напряженно смотревшего вдаль Спенсера.

— Все это так меня бесит! — наконец проговорил он.

— Ты о приеме?

— Слишком много народу и шума.

— Но ваши родители любят принимать гостей.

— И это оправдывает их расточительство?

Дженна только вздохнула, не желая с ним спорить.