Быка вели к частоколу, и бросив взгляд поверх людей, Вечеслав увидел широкие, распахнутые ворота.

— Вот там ему и капец, — он задумчиво хмыкнул. — Интересно, чего у них за этим забором?

Толпа людей тоже наблюдала за быком, и как будто немного попритихла, наверное, решил Вечеслав, как раз не желая невзначай спровоцировать то самое — если чё. Не Испания всё-таки, бегать от разьярённых быков вряд ли в традициях. Но стоило быку скрыться за воротами, как люди притихли ещё сильнее, и над площадью нависла давящая тишина. Висела она минут пять-шесть, и даже начала понемногу Вечеслава напрягать, столько народу, а слышно, как где-то далеко щебечет какая-то птаха. Внутри всё сжалось, в ожидании, чем и когда ж уже всё это разрешится.

Но когда, казалось, вот-вот из лёгких вырвется вопрос — Да чё такое, люди?! — из ворот вышел старик с белой бородой и густыми седыми волосами. Одет он был в длинную белую рубаху до пят, исшитую замысловатыми красно-чёрными узорами, в которых Вечеслав с удивлением разглядел несколько тех знаков, что в их времени называются свастикой. В правой руке старик держал толстый посох, увенчанный длинным изогнутым рогом. Остановившись, он стал отвешивать глубокие поклоны на три стороны, и люди в ответ кланялись ему. Потом, развернувшись, он поклонился кому-то за частоколом, и наконец, снова обернувшись к толпе, заговорил.

— О, добрые славянские и иные роды, пришедшие в эту землю, и севшие здесь, чтобы жить миром. И радимичи, и вятичи, и кривичи, и дреговичи, и полочане, и мурома, и весь, и мокша, всем вам поклон. Руками вашими землю вы лелеете, и она воздаёт вам сторицей. Да будет так, пока Дажьбог светом нас дарит.

Он снова поклонился, и продолжил.

— Матушка Макошь велела кланяться вам, люди добрые. Радость её великая преисполнила, как увидела она плоды трудов ваших. Таперича, сказала, и мне покойно, и детям моим житно будет. Собран урожай, хлеб новый спечён, матушка Макошь с сердцем спокойным оставляет нас до весны. С праздником вас, люди добрые.

Толпа тут же загудела, люди бросились обнимать друг друга, расцеловывать, поздравлять.

— Ну, слава Роду, — слышалось отовсюду. — Вот и Спожинки справились. Спасибо матушке Макоши. Пусть спит покойно до новой вёснушки.

Где-то справа весело заиграла музыка, что-то вроде рожков и сверестелек. Толпа зашевелилась, стала разделяться. Молодые потянулись вправо, старики к лавкам у столов, и только дети носились туда-сюда стайками и между стариками, и между молодыми.

Вечеслав вдруг увидел, как старик, произносивший речь, уставился в их сторону, и его глаза удивлённо расширились.

— Чего эт он? — вздрогнул Вечеслав, и перевёл взгляд на ведьмака, чтобы сказать ему, но тот уже сам увидел, и поднеся палец к губам, отрицательно помотал головой. Старик тут же всё понял, медленно кивнул, и развернувшись, скрылся за частоколом.

Проводив его удивлённым взглядом, Вечеслав хотел было спросить у ведьмака, что собственно всё это значило, но неожиданно наткнулся взглядом на мелькнувшего в толпе парня, который по идее остался в хате соседей Добряша, и его мысли тут же снова завибрировали паранойей.

— Видел? — спросил он ведьмака. — Этот, блин, опять нарисовался.

— Хм, — ведьмак кивнул головой, — Приметил. Пойду-ка я поинтересуюсь кой у кого, что за напасть такая. А ты далеко не уходи.

— Да куда ж я пойду? — удивился Вечеслав. — Я если что, вон там на лавочке посижу, — он указал на ряд столов ближе к открытым воротам. — Чёт ноги после вчерашнего побаливают.

— Лады, — кивнул ведьмак и зашагал к группе мужиков, стоявших внедалеке.

Вечеслав несколько секунд глядел ему в спину, а потом поплёлся к столам. Место он выбрал не случайно, хотя даже себе признался в этом неохотно. А версия с болевшими ногами выглядела совсем картонно. Не так уж они и болят, чтобы садиться на лавку в самом центре площади и пялиться в сторону хоровода, который недалеко от этого места стали водить молодые девушки. Уже дойдя и усевшись, он увидел, что ведьмак стоит рядом с мужиками, и о чём-то разговаривает с одним из них.

Ведьмак выбрал именно эту группу мужиков не случайно. Разглядел он среди них вчерашнего охранника, устроившего им допрос у ворот веси. Подойдя к группе, он громко кашлянул, обращая на себя внимание, и когда все пять пар глаз с интересом уставились на него, заговорил, обращаясь больше к тому, кто его уже знал по вчерашнему вечернему разговору у ворот.

— Со Спожинками вас, добрые люди. Мне б спросить вот у тебя, дядька, кой-чего, — он уставился прямо в глаза охраннику.

— И тебя с праздничком, — ответили четверо, а охранник секунд пять молча глядел на обратившегося, хмуря широкий лоб.

— А-а, пришлый, — наконец протянул он и натянуто улыбнулся. — Что, продал гнедую?

— Продал, — в ответ улыбнулся ведьмак и многозначительно покашлял.

Охранник сообразил, и они отошли от группы шагов на пять.

— Ну, чего тебе паря? — спросил он настороженно.

— Да вот и не знаю, как начать, — заговорил ведьмак. — Тут дело такое странное, что и трудно разобрать, с какого краю подступиться…

— Да сказывай, не тяни кобылу за хвост, — перебил охранник и настороженности на его лице прибавились.

— Показалось моему родичу, что услеживают за ним, — ведьмак сделал наивное лицо. — Вот и подумалось мне, а не спросить ли мне у того, кто может знать. Ну не у бабы ж первой встречной мне о таком спрашивать?

— Так ты и на нас подумал? — охранник сделал лицо ещё наивней, чем ведьмак. — И на кой оно нам? Эх ты, дурья твоя голова. У нас и других забот полон рот, за твоим родичем ещё услеживать, хм. Не знаю я ничего. Кто там услеживает, чего…

Ведьмак быстро обежал взглядом площадь, и увидев следившего за Вечеславом, кивнул на него.

— А вон тот, рядом с чернявой девкой в сиреневой поневе.

Охранник по-инерции повернул голову, и на его лице нарисовалась довольная улыбка.

— Не, этого мы не приставляли. Этот сёдьни утром пришёл…

Он запнулся, закашлялся и перевёл, ставший вдруг злым, взгляд на ведьмака.

— Запутал ты меня, паря. Иди-ка своей дорожкой, по-добру-по-здорову.

Резко развернувшись, он вернулся к мужикам, а ведьмак, довольно усмехнулся и поспешил к Вечеславу.

Плюхнувшись рядом с ним на лавку, он проследил его взгляд.

— Нравится?

— Красиво, но примитивненько как-то, — ответил Вечеслав, продолжая глядеть на хоровод. — После нижнего брейка всё простеньким кажется.

— Поговорил я со вчерашним допросчиком, — ведьмак толкнул Вечеслава в бок. — Ты слушаешь?

— А-а, да, — отвлёкся тот от хоровода, в котором он уже давно разглядел Варю, и та, как ему хотелось думать, тоже заметила его. Один раз их взгляды пересеклись, и теперь он мучился вопросом — случайно, или нет? По опыту он знал, что один взгляд никогда ни о чём не говорит. Но вот если девушка бросает на тебя второй взгляд, тогда можно праздновать победу. Значит, ты её на сто процентов заинтересовал. — С кем поговорил?

— Ну с мужем вчерашним. На воротах который.

— И чего?

— В общем, они к тебе парнишку само собой приставили, чтобы следить.

— А-а, ну тогда всё ясно.

— Да не перебивай ты, — недовольно буркнул ведьмак. — Дальше слушай чего скажу. Этот, что на тебя пялится постоянно, он другой.

— В смысле? — не понял Вечеслав.

— А в прямом. Этот парень, он вообще не из этой веси, и пришёл сюда только сегодня утром.

— Хм, — Вечеслав нахмурился. — И чего из этого получается?

— Да хрен его знает, — ведьмак пожал плечами. — Может, он тебя спутал с кем-то. А может и посложней тут дело.

Ведьмак минут через пять снова куда-то ушёл, растворившись в толпе, а Вечеслав погрузился в свои мысли, продолжая смотреть на хоровод и ожидая когда Варя взглянет в его сторону ещё раз. Хотя, погрузился он больше не в мысли, а в расчёты. Получалось, что к тем двум неделям, которые он предполагал затратить на путь до Ладоги, можно было смело прибавлять ещё столько же. Только в веси почти три дня задержки, потом по реке пойдут, если повезёт на четвёртый день, а то и позже может выйти. Это если не повезёт. А вообще, в этом мире любой, что называется — косяк — может случиться почти на каждом шагу. Это он уже хорошо понимал. Впрочем, не косяк даже, а какой-нибудь местный прикол. Вроде этого праздника, а вкупе с ним и всяких там Перуновых защит на меч и обязанности потом продержать его всю ночь на непонятно чего из себя представляющем копище.