– И вы думаете, что это… я?

– Знаете, в истории известны и такие случаи, – совершенно серьезно кивнул мой собеседник. – Но в данной ситуации, как вы только что заметили, брат, – он внезапно перешел на официальный тон, – у вас железное алиби.

– Скорее, каменное, – перед глазами встали стены монастыря высотой в три человеческих роста. Перебраться через них без специального снаряжения и в одиночку не представлялось возможным.

– Как вам будет угодно, – пра Михарь был спокоен, как судья при вынесении смертного приговора. – Как бы то ни было, мы имеем ряд странных смертей, на первый взгляд совершенно не связанных между собой.

– В смысле? – я все еще ничего не понимал. Ну, кое о чем догадывался, но…

– Шестнадцать смертей. Наряду с естественной, так сказать, убылью, которая и является официальной статистикой, это чересчур много. Причем в последние полгода, начиная примерно с середины зимы, смерти посыпались буквально, как снегопад. Одиннадцать за четыре месяца. Это чересчур. Пока их количество не слишком превышало, так сказать, естественную убыль, мы сохраняли относительное спокойствие. Ну, подумаешь, погиб некромант. Так сказать, перешел на темную сторону… Но когда за сравнительно короткий промежуток времени гибнет столько некромантов, тут призадумаешься!

– О чем? Что не вам первым в головы пришла столь умная идея избавляться от врагов?

Брат-лекарь, присутствовавший при разговоре, как-то странно захлопал глазами – как человек, которого внезапно осенила идея.

– Это было бы неплохо, – кивнул пра. – Вашего… то есть, вот его, – кивок в сторону трупа, – брата в последнее время развелось столько, что хоть…м-м…А знаете, это хорошая мысль! И как мне самому не пришло в голову… Я начинаю думать, что был прав.

Его длань простерлась величественным жестом – ни дать, ни взять, суровый король решил поблагодарить отличившегося вассала милостивым похлопыванием по плечу. Но наглый или чересчур самоуверенный вассал поспешил уклониться от знака монаршьей милости, да так удачно, что въехал локтем в полку с какими-то горшками и плошками. Часть посуды с радостным грохотом посыпалась на пол, после чего мы все трое резво скакнули в разные стороны. Брат-лекарь кинулся спасать остальную посуду и ее содержимое, а мы – подальше от него, чтобы не попасть под горячую руку. Теперь нас разделял стол и тело на нем.

– Это действительно интересная мысль, брат Груви, – как ни в чем не бывало, продолжал инквизитор. – Некоторое время на рынке труда действительно наблюдался некий переизбыток молодых специалистов. Вы ведь застали те благословенные времена…

Да уж, точнее не скажешь. Благословенные – в том смысле, что четыре года назад мы все были моложе, чище, наивнее и с открытым сердцем смотрели на мир, исполненные оптимизма и энтузиазма. И нас не останавливало то, что примерно две трети выпускников Колледжа Некромагии не могут найти работу по специальности. Каждый надеялся, что повезет именно ему. Кое-кому действительно везло…

– Четыре года назад – для некромантии практически настоящее время, – голос пра глухо звучал в подвале. – За это время из стен Колледжа вышло почти двести молодых специалистов. И шестнадцать из них скончались относительно недавно. Учитывая тот факт, что точно подсчитать количество погибших мы не смогли – те восемь случаев тоже не стоит сбрасывать со счетов, как и тех, кто расстался с жизнью в позапрошлом, например, году, когда статистика еще не велась! – выходит, что погиб каждый восьмой выпускник. Это много для любого учебного заведения. А в случае с мертвыми некромантами – и подавно.

– Ой, кто бы говорил! «Хороший некромант – мертвый некромант!» Не подскажете, где я это слышал?

– Обнаглел, – спокойно констатировал пра. – Это хорошо. Значит, есть шанс.

– Какой? Стать семнадцатым?

– Стать первым.

Это намек? На что? На отчисление?

Наверное, я все-таки произнес эти слова вслух, потому что мой куратор вздохнул:

– И когда вы уйметесь?

– Никогда!

– Очень жаль. Я надеялся, что у вас проснется хотя бы любопытство…

– По поводу?

– По поводу того, кто и зачем начал истребление молодых некромантов.

– А вы уверены, что это именно истребление? И что виновного действительно надо искать?

Брат-лекарь закончил уборку, и пришлось посторониться, сохраняя дистанцию.

– По первому вопросу уже давно все решено. Мы почти полгода, с тех пор, как заметили нечто странное, вели наблюдения, анализировали, просчитывали варианты и выдвигали версии. Это именно истребление, брат. Такого количества смертей среди представителей других профессий за тот же промежуток времени не наблюдается вообще… за исключением военных и городской стражи, разумеется, но эти люди гибли всегда по, так сказать, объяснимым причинам. Нет, тут все иначе. Умирают молодые, здоровые, активные молодые люди. Большинство ничем не болело, никто не имел явных врагов, долгов и не боялся за свою жизнь – по крайней мере, до последней минуты. И все были выпускниками Колледжа, молодыми специалистами…

– Неопытными, – на память сам собой пришел мой первый рабочий день. За неполные сутки опростоволоситься дважды и чудом не погибнуть, попав под каскад смертельных заклинаний…

– Хотите сказать, это были несчастные случаи на производстве? Да, таковые тоже имелись.

– Что?

– Именно так. Мы учитывали и эту… естественную убыль. Поверьте, брат, с теми выпускниками, которые не сумели справиться с чересчур сложными заданиями и погибли «на работе», статистика выглядит еще хуже.

– Сколько?

– Немножко. Всего семеро за год. Двух разорвали упыри, еще одного утянули под воду русалки, четвертый погиб при взрыве лаборатории, а трое остальных не сумели совладать с неупокоенными духами и, так сказать, пополнили их число. Как видите, все случаи легко объяснимы.

Ничего себе «немножко»! И если сам факт смерти действительно легко объясним, то как объяснить наличие диплома у этих неучей? Ну, я-то ладно, обычный троечник, к тому же так и не сдавший экзамена по воскрешению мертвых. Но остальные…

– А этот, выходит, не объясним? – кивнул на тело на столе.

– Да. Кроме порезов на суставах и почти полностью снятого скальпа, других повреждений не было.

– А вот это? – я ткнул пальцем в разрез. Словно начинка внутри расстегая, там темнела масса внутренностей.

– Это я, – подал голос брат-лекарь. – Очень хотелось узнать, нет ли иных причин смерти, и действительно ли покойник был совершенно здоров?

– Ну и как?

– Вынужден констатировать, что самоубийство из-за того, что внезапно узнал о неизлечимой болезни, исключено.

– А что, разве других причин для самоубийства нет? Нормальный человек, когда заболевает, бежит лечиться, а не спешит избавить врачей от хлопот!

– Болезнь болезни рознь. Может, он боялся кого-то заразить…

– Например, чумой?

– Не обязательно. Бывают и другие опасные заболевания, в том числе и еще не открытые наукой…

– Тогда как он узнал…

– … что у него неизвестная болезнь? Увы, эту тайну он унес с собой в могилу…

– Ненадолго. Если он некромант, то не мог не знать, что труп можно поднять и допросить…

– А вы начинаете думать, – нарушил наш диалог пра Михарь, о котором мы оба немного забыли. – Я начинаю думать, что не ошибся в своих рекомендациях.

Похвала из уст этого человека звучала, как угроза.

– В рекомендациях, как испортить мне аппетит перед завтраком? Должен огорчить – ничего у вас не получилось!

Желудок действительно недовольно ворочался внутри, намекая, что по расписанию его уже пора бы чем-нибудь наполнить. Ассоциации с расстегаем пришли на ум не просто так. Особенно если учесть, что традиционно их готовят с требухой…

– В том, что рекомендовал поручить расследование этого дела именно вам.

Желудок сжался и, судя по ощущениям, упал в обморок.

– Не хочу, – просипел я, пятясь. – Нет!

Не думайте, что я испугался. Просто есть задания, которые я не желаю выполнять именно потому, что они исходят от этого человека.