Парень повертел головой, плюнул на все и расстегнул верхнюю пуговицу. Может иллюзия, а может действительно стало легче дышать. Он вгляделся в глаза своему отражению и заметил в них слишком заметное волнение. А его не должны были заметить посторонние. Особенно отец. Перед ним никогда нельзя показывать слабость: давний закон. Лекс ненадолго прикрыл ладонью глаза.

   Спокойно. Разве не научился за столько лет сдерживаться?

   Он выдохнул и опустил руку. Спокойно и даже несколько безразлично посмотрел на отражение. На человека, которого так всегда хотел видеть отец. Холодный взгляд. Никакого выражения на лице.

   Научился. Очень хорошо.

   Лекс усмехнулся и вышел из спальни.

   Дверь в комнату Сони была приоткрыта. И парень не смог пройти мимо и заглянул внутрь. На прикроватной тумбочке горел ночник, ложась мягким светом на лицо девушки и играя на расплескавшихся по подушке темных волосах. Стараясь шагать как можно тише, парень подошел к кровати и присел возле нее на корточки. Осторожно, боясь разбудить, подхватил с ее лица прядку и убрал за маленькое ушко.

   О большем он не мог и мечтать. Родина, с которой Лекс словно и не расставался - осталась такой же, какой он помнил ее. И девушка, которую он любит. Пусть такая история с ним в главной роли дважды происходила в этой стране, теперь было одно, но самое важное отличие: она любит его. И Алекс знал, что почти так же сильно, как и он Соню. Почти. Он все же сильнее.

   Не удержался - нагнулся и коснулся приоткрытых губ.

   Стал зависим, больше чем от воздуха. Алекс любил свободу и ненавидел, когда его что-либо ограничивает. Но только на такое ограничение как эта любовь он согласен.

   Прервать становившийся с каждой секундой все более настойчивым поцелуй стоило усилий, который совершенно не хотелось прикладывать. И он бы не ушел просто так, если бы не почувствовал движение. Отстранился и поймал прямой взгляд девушки.

   - Я не спала. - Пояснила она, то ли уловив его растерянность, то ли просто решила пояснить. Парень вопросительно вскинул брови. - Не могу спокойно уснуть в незнакомом месте. - Опять пояснила Соня. - Уже уходишь?

   - Да. - Лекс кивнул. - Скоро за мной приедут.

   И парень не ожидал, что она привстанет на локти, придвинется, чтобы коротко чмокнуть его в губы и, улыбнувшись, скажет:

   - Удачи. Все будет хорошо.

   Эти четыре простых слова стали для Алекса как талисман. И теперь он точно был уверен, что встреча пройдет хорошо. Разве может быть иначе?

   Без двадцати минут шесть. Ранее утро. Небо еще не освободилось от серой пленки ночных облаков, в редких прорехах было видно бледно-голубое небо. Город, особенно его предместья тонут в дымке тумана, и Лондон полностью оправдывал свое звание туманного Альбиона. Пусть это звание дано не из-за самого тумана, а из-за сжигаемого несколько сотен лет назад в неисчислимых количествах угля. Темно-серый "бентли" не одинок на дорогах, но мимо никто не проносился - с такой машиной мало кто сможет поспорить. Уже суета и шум. Кого-то она может раздражать, но только не Алекса. Парень наслаждался знакомыми звуками, впитывал их в себя. Еще одно доказательство - он дома. В это оказалось несколько сложновато поверить сразу. Слишком невероятной казалась реальность.

   Лекс не ошибется сильно, если скажет, что почти все "ранние пташки", его вынужденные соседи по дороге, крутятся в бизнес сфере города. И направляются туда же, куда и он. В Сити(1).

   Переход между старым городом и скоплением зданий, построенных в стиле постмодерн, всегда выглядел как прыжок во времени. Но - прыжок привычный. Весь Лондон такой, сочетает в себе несочетаемое: старые и новые свои части, сам город с его характерным шумом, людскими толпами и парками, где царит покой и умиротворение. Но за такое разнообразие он его и любит. Всей душой.

   Машина остановилась перед самым высоким и заметным даже издалека зданием, и Лекс вышел. В глаза сразу бросились огромные буквы "IR Corpotation", всем и каждому показывающие, что здесь находится одна из крупнейших в мире корпораций. Детище его отца. Стеклянные двери разъехались перед парнем, пропуская внутрь. Как же давно он здесь не был... Тоже все прежним осталось, разве что люди незнакомые. Или... Парень нахмурился, вглядевшись в сидящую за информационной стойкой женщину. Он помнил ее. А она... кто знает.

   За спиной выросла охрана. Очередное сопровождение, только внимание привлекающее. Как будто он не сможет добраться до кабинета отца! Видно, тот думал по-другому. И спорить было бесполезно, проще смириться... что делать Лекс очень не любил. Но другого выхода он не видел.

   Безразличные цифры излишне медленно отсчитывали этажи. Парень едва удерживал себя на месте, а так хотелось померить шагами кабинку лифта. От нетерпения и, пора уже признаться себе в этом, любопытства. А еще раздражения - хотелось поскорее закончить с этим и вернуться к обычной жизни. Вынырнуть из прошлого.

   Охрана осталась ждать у лифта. Кто знает, уйдут ли они, едва он пройдет внушительные дубовые двери, ведущие в единственный кабинет на всем этаже, или останутся. Да и не интересовало это Алекса, застывшего перед дверьми... не решаясь войти. Но все же собрался и распахнул двери. Лицо сидящего за столом, как и прежде заваленным папками с бумагами, сразу же обратилось к вошедшему, и парень застыл, раздираемый противоречивыми чувствами. Он... несмотря на все, что вытерпел от этого человека, так похожего на своих сыновей, и из-за него, был рад видеть отца. Но и... ненавидел его до жжения в груди.

   - Ты пришел. Вовремя. Это хорошо.

   Никакого "здравствуй, сын, давно не виделись"... На что он только надеялся? Отец не изменился.

   - Пришел. Что ты от меня хотел? - не стал тянуть Алекс. Чем быстрее закончит - тем быстрее уйдет.

   Отец сцепил пальцы в замок. О, как же не любил парень этот жест - знал, что если видит его, ничего хорошего не жди. Исключений не бывает, и последующие слова только подтвердили это.

   - Я уезжаю на месяц. Ты должен вместо меня занять кресло управляющего корпорацией.

   - Прости? - У него маразм начался? Да вроде как рано, в сорок с лишним лет он не начинается. Какое управление? С чего вдруг?! Разве для этого у него не подготовлен его старший братец? Или же Лекс, так давно не упражняющийся в речи с англичанами, просто неправильно его понял? - Мне сложно говорить по-английски, повтори на русском - попросил. На лице отца появилось недовольство.

   - Я не собираюсь повторять. Все, что нужно было тебе знать - я сказал, - коверкая некоторые буквы, все же внял просьбе и проговорил на русском. Но вложил в короткую фразу и недовольство, и подступающее раздражение. Отец знал русский. Но после того, как сбежала его... та, которую Алекс должен бы был называть матерью, что никогда в жизни этого не сделает, он очень редко говорил на "ее языке".

   Но это парня не волновало. Что за бред тут происходит?

   - Нет, подожди. Объясни, зачем это тебе? - Он говорил даже спокойно. Держал себя в руках, но чувствовал - еще немного, и никакой выдержки не хватит, чтобы... А Лекс ни в коем случае не должен показываться в... такой виде на глаза отца. История может повториться. - И разве у тебя нет заместителей, которые обучены управлять всем в твое отсутствие?

   - Тебя тоже этому обучали, - холодно обрубил уже все решивший отец.

   Но не для такого. Место Алекса Немрина за спинкой кресла, которое занимает отец, а после него - должен другой его сын. Лекс - опора на случай сложностей. Маленькая шестеренка в могуществе корпорации. Но с этой "должностью" он никогда не был согласен.

   Но он уже все решил. Решил... Если бы только парень знал, зачем едет домой, он бы... он бы что? Отказался?

   Нет. Об бы просто продумал разговор и повернул его в нужную себе сторону. И это еще не поздно сделать. Вот только... Что там Лекс думал утром? Что он стал старше, и теперь будет выигрывать словесные поединки на раз?