- Там парочка идей. Посмотришь, выберешь какая понравится. - Парень широко и смачно зевнул, а я, сжав тетрадку, тихо осела. Хорошо что рядом кровать оказалась, иначе бы валяться Соне в крошках на ковре.

   Вот тебе раз.

   Закончив зевать, Немрин спросил у лежащего рядом тела.

   - Эй, Серый, где там у Мажора форматы, он говорил?

   - На шкафу, - замучено ответило тело. - Все, меня не трогать, я сплю.

   Новенький, уже подошедший к единственному комнате шкафу и благодаря росту спокойно нашаривший свернутые в трубки форматы, легко согласился:

   - Ок.

   А вот тебе, Соня, и два.

   Я как-то заворожено наблюдала, как парень снимает с трубок резинки и разворачивает на столе ватман А 3. Плейбойчик-то оказался совсем не таким, каким я его представляла...

   И отмерла только тогда, когда парень полуобернулся и махнул рукой.

   - Иди сюда, помоги.

   Я угукнула и неловко бросилась вперед. А все прострация, она виновата!

   Парень держал, я разравнивала. Пришлось позаимствовать чьи-то кружки и учебники, чтобы зажать углы. И когда формат был уложен, парень склонился и принялся тыкать в бумагу.

   - Предлагаю сделать коллаж. Написать там пару стихов английских поэтов про осень. Можно листьев собрать и приклеить. - Он обрисовал полукруг. - Вот к примеру тут...

   Он все рассказывал и рассказывал. А я слушала, внимательно следя за перемещениями длинного пальца. Заворожено так, проникаясь его идеями с каждой минутой.

   Вот так провалился мой великолепный план.

***

   Немрин развел бурную активность, и постоянно говорил, говорил... Или думал вслух? Но вот странность еще одна - я его слушала с удовольствием. Нравился его голос. Очень. Приятный, не сказать что низкий, но и не высокий. Когда впервые поймала себя на этом, тряхнула головой, взяла себя в руки... чтобы через часочек сдаться. Ну послушаю я его голос, что в этом такого? А еще, этому парню удалось меня разговорить и не просто разговорить - еще и заставить принимать участие в разговоре. По собственной воле. И незаметно от меня. Вроде как молчала, а в один момент - хоп, и все.

   Новенький достал из сумки ноут, вечного сопровождающего общажского студента - я не удивилась, увидев, что он у парня тоже есть - какие-то, немного потрепанные, но выглядящие вполне прилично, тетради. Вручил мне их с просьбой, дословно: "Порыться", пока он будет искать фольклор в инете. Чем я и занялась, усаживаясь на табурет и укладывая на коленях тетради. Открыла первую, со стандартной для парня картинкой машины. Феррари, что ли? Кажется, она у него еще со школы - открыв, заметила на обложке пометочку: "г.в.о. гр. А". Это "гво" не понятно, а вот "А" - похоже на букву класса... который не обозначен. Цифра стерлась? Пожала плечами и перелистнула страничку. В не помню который раз за этот день удивилась. Хороший у него подчерк: ровный, летящий, с резко, но четко, прописанными буквами. Что-то стыдно мне стало... Какие глупости! Тряхнула головой и с еще большим старанием углубилась в хитросплетения чужого языка. Но смысл читаемого никак понять не могла - не получалось сосредоточиться. Тишина отвлекала. Намного было бы спокойнее, если бы... если бы он продолжал говорить.

   Я немного повернула голову и скосила на сидящего на кровати парня. Понимаю, нужно было удержаться, но вот не смогла. Слабая, и все такое... знаю. Все знаю.

   Приглушенный золотистый - так по-домашнему растрепанные и вызывающие невольную улыбку. Чуть более темного тона - низкие брови и ресницы, бросающие тени на щеки, подсвеченные монитором. Все же уже осенний вечер, темнеет стремительно. Черная майка без рукавов и какой-то темные штаны, обтянувшие скрещенные "по-турецки" ноги. На них покоился компьютер, подрагивающий из-за печатания.

   На его лице блуждало задумчиво-сосредоточенное выражение, в глазах отражались какие-то картинки, длинные нити строчек...

   Вдруг, он поднял глаза и, встретившись со мной взглядом, слегка улыбнулся. Почувствовав неожиданную и непонятную неловкость, даже малую долю страха, словно меня застукали за чем-то неприличным, я тут же опустила голову и постаралась сделать вид, что полностью погружена конспектами. И никого не разглядывала. Читала, ага. Я что, сознаюсь, что малость залюбовалась красками?

   Вновь вчиталась в строчки. Темно-серые на сером фоте тетради и моих коленей.

   Почему я вижу все в серых тонах? А ведь должна видеть краски. Лет шесть назад, если мне не изменяет память, я сходила к окулисту. Нет, я не была напугана своей "особенностью", привыкла - я просто серьезно задумалась о ее природе. Но врач сказал, что у меня абсолютное зрение, и мне нужно гордиться им. Мои глаза были такими же, как у каждого из многомиллиардного населения планеты, ни капли на отличались. Я обязана видеть цвета, но не видела ни одного, кроме серого, его оттенков и "братьев" - черного и белого.

   Жить без цветов... звучит не очень. Но это терпимо, неудобств почти не доставляет. Все мои вещи, от одежды и заканчивая элементарными ручками и карандашами, были серых оттенков. Все это покупала моя мама - она знала то, что я никому кроме нее не говорила. И верила, хотя могла сослаться на чрезмерную, "детскую" фантазию, махнуть рукой, сказав, что я вру. И как же я благодарна ей за поддержку! Чтобы я без нее делала?..

   Уголки губ непривычно потянулись вверх. Уже почти забыла, как это - улыбаться. Хотя, это я преувеличила, моя гримаса, наверное, мало что общего с улыбкой имеет.

   - Тебе идет.

   - Что? - переспросила, вернувшись на землю. Ослышалась? Парень смотрел на меня излишне внимательно, отложив с коленей ноутбук.

   - Тебе очень идет улыбка. - Нет, не ослышалась. Он и правда это сказал... И снова сердце дернулось, но оно и понятно - можно считать первый комплимент от моего сверстника. - Почему ты не улыбаешься?

   Я усмехнулась и внезапно разоткровенничалась... к чему бы это?

   - А зачем? - Я встретила его взгляд. - Чем этот мир так хорош, чтобы ему улыбаться? А окружающие меня люди? Чем хороши они?

   Он молчал, просто смотрел, еще более внимательно. Тяжелый, словно в душу заглядывающий взгляд. А такие взгляды мне никогда не нравились.

   Я встала, прихватив с коленей тетради.

   - Я возьму. - Махнула ими. - Завтра отдам.

   Развернулась и ушла.

   Странный парень... Не устану это повторять. Но зато я поняла - он не такой, как большинство окружающих меня людей. Не один из безликой толпы. Хотя бы потому что на его лицо мне хочется смотреть.

4

   Очередное утро, очередной холод, головная боль от недосыпа - хоть что-то остается неизменным. И... я не проспала, ну надо же! Настроение улучшилось но только на очень маленькую каплю. От вездесущей компании Аньки мне удалось отвязаться только в коридоре, на удивление пустом. Ну, оно и к лучшему. Может голова быстрее пройдет?

   Как всегда я шла, смотря только под ноги, и об этом пожалела. Надеюсь, врезание в этого новенького не станет утренней традицией?

   - Доброе утро, Соня.

   Я страдальчески вздохнула и, обогнув его, продолжила путь. Ну тебя! Я по утрам ни с кем не разговариваю - на редкость преотвратное и разрушительное настроение - и исключений делать не собираюсь. Но уйти от него мне не удалось. Темно-синяя майка опять возникла перед носом, и я вынужденно притормозила. Попыталась еще раз его обогнуть. Угу, вот именно, что попыталась - попытка эта провалилась.

   Вымученно подняла глаза, задрав голову до хруста в шее, и встретилась с зеленым, со смешинкой, взглядом. Вот только смешинка эта только еще больше раздражала. Что ему от меня нужно с утра пораньше? Тетради, что ли, настырный человек?

   И старательно заглубила вспыхнувший от увиденных красок восторг. Мое привычно-плохое настроение, куда рвануло, стоять!