- Салли, ты когда-либо видела нечто подобное?

Она фыркнула.

- А сам как думаешь?

- Я только что обменялся приветствием с ним, — сказал Лобсанг.

- О чем, черт возьми, ты говоришь? — воскликнула Салли.

Протокол обмена информацией, Салли. Мы вошли в контакт... У него очевидно замечательный интеллект; я могу сказать это по теоретико-информационной сложности его связи. Пока я узнал только одного от него. Его имя...

- У этого есть имя?

- Его имя Уникум, и прежде, чем ты начнешь ехидничать, Салли, я знаю это, потому что он сказал мне это на двадцати шести различных языках В том числе, я с гордостью могу сказать, тибетском языке. Я передаю ему информацию, и он быстро учится; он уже загрузил большую часть хранилища данных дирижабля. Полагаю, что он безвреден.

- Что? — воскликнула Салли. — Нечто живое и размером с маленький танкер де- факто не может быть безвредным. И что это вообще? И прежде всего, чем оно питается?

Джошуа скинул рюкзак с плеч и бросил на пляж. Он осознал, что здесь не было никакого шума. Ни воплей животных, ни даже отдаленных криков пролетевшего птерозавра. Только тихий, убаюкивающий плеск маленьких волн на берегу. Ничего кроме Тишины. Той, что он слышал всю свою жизнь вдали от людей. Необъятные мысли, как эхо от огромного медного гонга. Теперь он был прямо перед ним.

В более двух миллионов миров от Земли, он почувствовал себя странно, словно пришел домой.

Он пошел к океану.

- Джршуа, — окликнула Салли. — Осторожнее. Ты не знаешь, с чем имеешь дело...

Он скинул ботинки и снял носки. Босой, он вошел в воду по лодыжки. Он улавливал соленый запах моря и сладко гнилой от водорослей. Вода была теплой и плотной, почти густой. И она кишела жизнью, крошечными существами, белыми, синими и зелеными. Некоторые походили на крошечных медуз, с пульсирующими мешочками и подвижными щупальцами. Но были там также и рыбы, с огромными, странными глазами, и существа напоминающие крабов с ловкими когтями.

А немного поодаль была эта штука. Джошуа приблизился к огромному корпусу. Голос Лобсанга трещал в ухе, но он игнорировал его. Стороны Уникума были полупрозрачными, как низкосортное стекло, и, прищурившись, он смог разглядеть, что было внутри. А там было... все. Рыбы. Животные. Тролль? Он был окутан вязкой жидкостью, обмотан какими-то ветками похожими на морские водоросли, и глаза его были закрыты. И все же он выглядел спящим, а не мертвым. Умиротворенным.

Подойдя вплотную влажному корпусу, он коснулся его кончиком пальца. Возникло странное ощущение, но ничуть не болезненное.

- Привет, Джошуа, — произнес голос в его голове.

И информация хлынула в его сознание, как внезапное озарение.

Когда-то давно, в мире похожем на тень:

Совсем другая версия Северной Америки зарождалась в огромном, бескрайнем, соленом море. Это море изобиловало микробной жизнью. Вся эта жизнь служила единственному огромному организму.

И в этом мире, под облачным небом, в просторах мутного моря возникла единственная мысль.

Я...

За этой мыслью последовала другая.

С какой целью?

- Это исторический момент, - взволнованно пробормотал Лобсанг. - Первый контакт! Мечта, что сбылась за миллион лет существования. И я знаю, на что это должно походить. Шалмирейн... ты ведь читал «Город и звезды»? Это некая органическая колония.

- Созерцайте пришельца! И что теперь? Ты собираешься задавать математические загадки, как Карл Саган и те ребята из проекта по поиску внеземного разума?

Джошуа игнорировал их обоих. Он говорил с Уникумом.

- Я не говорил тебе своего имени.

- Тебе и не требуется. Ты Джошуа. Я Уникум. - Голос в голове походил на его собственный.

Под прозрачной кожей существа он разглядел рыб, птиц, и, как он понял через некоторое время, слона, медленно двигающегося через что бы там ни было, наполовину идя, наполовину плывя с закрытыми глазами. А еще там были тролли, эльфы, и другие гуманоиды.

Прилив прибывал. Очень осторожно, чтобы не обидеть или не вызвать тревогу, Джошуа отступил назад.

- Чем Уникум... занимается?

- Уникум является блюстителем миров.

- Ты говоришь на хорошем английским языке. — Это был нелепый комментарий, но что еще было сказать слизняку шириной в мили?

«Сестра Агнес знала бы», - подумал он.

Ответ последовал незамедлительно.

- Уникум не знает, что такое «сестра Агнес». Я все еще учусь. Можно дать мне определение монахини?

На этом холодном берегу челюсть Джошуа отвисла.

- Перекрестное описание, — сказал Уникум. — Теперь мне понятно. Монахиня это двуногая особь женского пола, которая воздерживается от деторождения для обслуживания потребностей других видов. Сравнение с общественными насекомыми, возможно? Муравьи и пчелы... Подробнее. Также ездит на больших транспортных средствах, приводимых в движение остатками древних деревьев. Подробнее. Посвящает жизнь созерцанию сверхъестественного. Это признается в качестве временного описания, в ожидании дальнейшего исследования соответствующих подробных данных... Я и сама являюсь монахиней, по некоторым определениям. Я воспринимаю миры в их целостности. Мне кажется, я понимаю, что такое дыхание с обожанием... Тебе следует вернуться на берег.

Волна достигла коленей Джошуа. Он двинулся к берегу, пока Салли наблюдала за ним в изумлении.

- Ты общался с этим?

- С ней. Не этим. По крайней мере, я так думаю. Я слышу собственный голос, задающий мне вопросы. Похоже, она знает то, что я думаю, или скорее знает то, что я знаю. Я понятия не имею, кто она, но она, кажется, хочет учиться. — Он вздохнул - Похоже, у меня уже не осталось сил удивляться, Салли.

- Возвращайтесь на дирижабль, - раздался голос Лобсанга из рюкзака. - Пришло время подведения итогов.

Пока они шли назад к «Марку Твену», над ним кружило все больше птерозавров, их длинные силуэты то и дело виднелись на фоне неба.

Без лифта подъем по веревке на гондолу был довольно изнурительным, но, по крайней мере, теперь на всех палубах горели огни, водонагреватель функционировал, и был растворимый кофе.

Конечно, Салли не терпелось все обсудить. Но Джошуа с Лобсангом настояли отложить разговоры хотя бы на то время, которое потребовалось для приготовления кофе.

Затем Джошуа попытался описать словами показанную ему Уникумом собственную историю.

- Она была одной в своем мире.

- Единственной выжившей, — сказала Салли.

- Нет. Не совсем. Она появилась одна. Она эволюционировала таким образом. Она всегда была одной...

Лобсанг подверг его перекрестному допросу, и постепенно они вычленили, если не правду, то полную историю.

В мире Уникума, предположил Лобсанг, как и на других Землях в начале зарождения жизни долгие эры велась борьба за выживание частично сформированных существ, которые еще не обнаружили, как использовать ДНК для хранения генетической информации, и чей контроль над белками, из которых образовались все живые существа, был пока еще негодным. Существовали многие миллиарды роящихся клеток в мелких океанах, но они еще не были достаточно сложны, чтобы конкурировать друг с другом. Вместо этого они сотрудничали. Любая полезная инновация передавалась от клетки к клетке. Как будто все в этом глобальном океане функционировало как единый мегаорганизм.

- Со временем, - сказал Лобсанг, - в большинстве миров, и конечно нашем, сложность организмов достигла той точки, когда отдельные клетки могли выжить без посторонней помощи. И затем, повсеместно началась конкуренция. Великие царства жизни начали отделяться, кислород выделился в воздух как побочный продукт существ, которые познавали, как использовать силу солнечного света, и возник долгий медленный процесс образования многоклеточных форм. Эпоха глобального сотрудничества подходит к концу, не оставив следа своего загадочного маркерного гена в генетическом составе.