– Такой чудесный день! – громко произнес Старков.

– Первый день весны, – сказала Марина.

– Это вам, – он протянул ей набор парижских духов.

– Ну что вы! Зачем? Такие дорогие духи, – пыталась сопротивляться Марина. – Вы же выбирали их для подарка?

– Для подарка, это точно. Поручили мне поздравить вас с женским праздником Восьмое марта, а я вот прибыл немного раньше. Так что принимайте!

– Спасибо, – ласково улыбнулась Марина и доверительно призналась: – Я о таких и не мечтала!

Старкову было приятно идти с ней, молодой и симпатичной. Два дня, которые он потратил на то, чтобы так «нечаянно» встретиться, были не в счет. Хотя вчера вечером, после целого дня ожидания, Андрей мысленно укорял Марину за затворничество. Являться же на квартиру он не решился по двум причинам. Во-первых, неизвестно, живет ли она там или нет, прошло столько времени, и всякое могло случиться. А во-вторых, на ее квартире находится радиопередатчик. Следовательно, квартира должна быть вне подозрений. Появление же мужчины в квартире одинокой женщины невольно бы привлекло внимание соседей, а может быть, еще и других «заинтересованных» лиц.

– Куда ж мы пойдем? – спросил Андрей. – Вы здесь хозяйка.

– Ко мне нельзя, хотя это был бы самый лучший вариант, – Марина примолкла, задумалась. – В ресторан тоже не пойду… В таких заведениях я не бываю, следовательно, не стоит нарушать мою легенду.

– У меня за углом машина, – сказал Старков. – Можно выехать за город, там много скромных отелей.

– Можно, только не сегодня. В три часа привезут белье из прачечной.

– С деньгами туго? – спросил Андрей.

– Хуже не может быть… Чудом держусь на поверхности.

– Понятно, – произнес Старков и протянул ей небольшой пакет. – Возьмите.

– Что вы? Не надо, – запротестовала Марина.

– Не привлекайте внимания прохожих, – тихим голосом, но сухо и твердо произнес Андрей. – Слушайте внимательно. Мы сейчас расстанемся. В пакете деньги. Рассчитывайтесь с долгами и приготовьтесь к отъезду. Взять только самое необходимое.

– Понимаю, – согласно кивнула Марина.

– Как машинка? – он имел в виду рацию.

– В полном порядке, – ответила она.

– Начало сеанса?

– Первый в двадцать.

– Сегодня сможете передать?

– Смогу.

– Письмо под деньгами, – сказал Старков и остановился около цветочного павильона, обратился к молоденькой продавщице: – Составьте букет из красных и белых гвоздик.

– Знакомство и любовь? – многозначительно произнесла девушка, складывая цветы.

– Именно так. Вы угадали.

Цветы Андрей вручил Марине. Она признательно улыбнулась. У нее сегодня настоящий праздник. И духи, и цветы и, главное, долгожданная встреча. Даже чересчур много для одного дня.

– Спасибо вам, Андре. Вы такой милый и внимательный!

– А вы такая симпатичная, прямо прелесть. Как же я в тот раз вас не разглядел?

– Не надо комплиментов, я их не выношу.

– Вот совпадение! Я их тоже не терплю и потому говорю вполне серьезно, – Андрей сделал паузу и смотрел на нее ласково, улыбался так, что со стороны можно было бы подумать, что он в эти секунды говорит женщине приятные вещи. А на самом деле он произносил тихим голосом совсем другое: – Закончите сеанс, сразу же упакуйте машину. И вынесите чемодан. Жду за углом вашего дома в двадцать один ноль-ноль. Такое время устраивает?

– Да, я успею. Все успею.

– Тогда до встречи, – он посмотрел по сторонам, ища такси. Увидел свободную машину, поманил рукой. – Садитесь, время дорого. – И галантно раскланялся: – До свидания, дорогая.

– До встречи, милый, – вполне искренне ответила Марина.

На них никто не обратил внимания. Прохожие спешили по своим делам. Дети играли. Старики грелись на солнце. Лишь на противоположной стороне, в ресторане, у окна сидела за столиком одна молодая женщина и все видела. То была Ивонна Ван дер Графт. Она пришла в ресторан на заранее обусловленную встречу с офицером германской службы безопасности. Офицер не отличался аккуратностью, и Ивонна заказала себе уже вторую чашку кофе. Скучая, она разглядывала прохожих. Невольно остановила свой взгляд на Старкове, который ростом, фигурой, статностью напоминал ее мужа. И покупал он у цветочницы – случайное совпадение! – точно такие же красные и белые гвоздики, какие часто дарил Ивонне муж. В сердце женщины шевельнулась обыкновенная зависть. Кому же он подарил букет? Ивонна чуть не вскрикнула от удивления, когда узнала свою приятельницу по зоопарку: «Вот так скромница! С моими офицерами водиться не захотела, а у самой, оказывается, имеются знакомые мужчины, которые дарят ей цветы».

– Так-так, очень интересно, – произнесла Ивонна, ни к кому не обращаясь.

Генерал Ильинков встал из-за письменного стола, заваленного папками, подошел к окну. Первый весенний мартовский день, солнечный и морозный, давно кончился, и синие сумерки опустились на Москву. Генерал открыл форточку и, чуть подавшись вперед, с наслаждением вдыхал морозную свежесть. Только что в его кабинете закончилось совещание. Конечно, как всегда, надымили так, что хоть вешай топор. И сам Семен Васильевич курил. В трудное лето сорок второго не утерпел, когда пришла шифровка, сообщавшая, что передовые немецкие части прорвались к Волге. Несколько затяжек папиросы, и вроде бы стало легче. Потом он не раз корил себя за допущенную слабость. Но с тех пор папиросы всегда лежали на столе.

Генерал стоял у окна, смотрел на ночной город, а пальцы привычно разминали папиросу. «Нет, не закурю, – сказал сам себе Ильинков и, вздохнув, положил папиросу обратно в пачку. – С мая надо бросать». Вспомнил своего старого друга Телеверова, который накануне войны, когда врачи (как тот шутил) произвели ему «полный капитальный ремонт без замены основных агрегатов» и категорически запретили курить, нашел в себе силы бросить. И в блокаду не закурил. А нагрузка у ленинградских чекистов была выше всех допустимых норм, работали буквально на пределе человеческих возможностей. Сегодня утром Семен Васильевич звонил своему другу в Ленинград, поздравлял с наградой, с орденом Красного Знамени.

– Поздравляю, Никола! Указ уже подписан, завтра получите. Там и твои орлы заслужили награды. Только сам знаешь, в газетах публиковать не будут. Поздравь своих ребят.

– Спасибо, дружище Сеня. От всех ленинградцев спасибо! – и добавил: – А тебе, брат, надо бросать курить.

– Ты доктор, что ли? – удивился Ильинков. – Или они тебе это подсказали, чтоб на меня воздействовать?

– Нет, просто по голосу слышу. Хрипишь, Сеня, хрипишь. Нету твоего боевого тембра. А все это от курева, – и бодро закончил: – От души и сердца спасибо за поздравления!

«С мая надо бросать, – повторил про себя Ильинков. – Надо бросать. Николай прав. – Подошел к столу. Свет от настольной лампы падал желтым пятном на стекло, которым покрыт стол, на угол красной папки. – Выпью стакан крепкого чая с лимоном, – подумал он, нажимая на кнопку. – И снова за дела!»

Наступление наших войск заставляло чекистов работать с удвоенной энергией. В победах на фронтах был немалый вклад и советских разведчиков. Летом сорок третьего гитлеровцам не удалось повторить победный рывок сорок второго, когда немецкие танки, прорвав оборону, развили успех и вышли к Сталинграду. Чекисты своевременно предупредили советское командование о готовящемся наступлении, сообщили место и время нанесения главного удара операции «Цитадель». Гитлеровцам не удалось взять реванш за поражение под Сталинградом. Величайшее сражение под Курском закончилось победой Советской Армии. Операция «Цитадель», на которую Гитлер возлагал большие надежды, окончилась провалом, а небо Москвы впервые озарилось артиллерийским праздничным салютом в честь доблестных советских войск, освободивших Орел и Белгород. Окончились провалом и другие операции, тщательно разработанные в германских штабах. Тайная война приобретала все более острый характер.