— Мне нравится это. Ты одета, но такое чувство, что ты голая.

В комнату вбегает Уилл, и Мав сразу все останавливает. Уилл не один раз заставала нас в весьма компрометирующей позе и, поверьте мне на слово, не так-то просто объяснить пятилетнему ребёнку, почему Мав задрал мою футболку.

Особенно стянул её с меня через голову.

— Мав! Гриз хочет посмотреть, как я езжу на своём велосипеде. Ты придёшь мне помочь? Просто подтолкни меня, и я покачусь на нем, как раньше.

Я слышу, как Мав устало стонет, не потому, что не хочет помогать, а потому, что мы оба измотаны. Вместо того, чтобы найти оправдание, он отвечает ей согласием и снимает меня с колен. Прежде чем уйти, он крепко целует меня и говорит:

— Может быть, сейчас самое подходящее время, — он переводит взгляд на подарок, который я положила на диван рядом с собой, — открыть его и покончить с этим.

Я думаю, он прав. Рождество почти прошло, я и так долго откладывала.

— Я только удостоверюсь, что мне не о чем беспокоиться, хорошо?

Когда я наконец киваю ему, Мав подхватывает подарок и начинает его открывать. Мы заключили своего рода соглашение, что даже если этот подарок адресован мне, Мав, по крайней мере, должен открыть его и убедиться, что это не навредит мне или ребёнку, и не напугает меня досмерти.

Он слегка отворачивается от меня после того, как срывает упаковочную бумагу. Я вижу, что это маленькая деревянная шкатулочка, но не вижу, что находится внутри, когда он поднимает крышку. Тем не менее, я вижу, как Мав хмурится и замечаю недовольство тем, что он обнаруживает внутри.

— Я убью его нахрен.

— Что? Что это? — говорю я, протягивая руку.

Он отходит, чтобы отвести шкатулочку подальше от меня, но я зову его по имени и он замирает.

— Это от Пэппи.

У меня сводит желудок, а сердцебиение учащается.

— Что это? — спрашиваю я снова.

— Письмо и несколько фотографий, — через секунду он произносит: — Его фотографии и, судя по всему, её, твоей мамы. Не похоже, что их связь была временной.

Эмбер,

Я знаю, что я последний человек, которого ты хотела бы выслушать. И я не виню тебя за то, что ты оборвала всякие контакты и вычеркнула меня из своей жизни, раз уж посчитала это необходимым. То, что я сделал, или, по крайней мере, то, что тебе известно об этом, выглядело так, будто я не хотел знать, что у меня есть дочь. Хотя, Богом клянусь, дитя, это весьма далеко от истины. Я не оправдываюсь. Я просто даю тебе понять, что всё услышанное тобой не ответит на вопрос, почему я тебя заказал. Но ты имеешь право знать, почему я так поступил. Видишь ли, когда новости о тебе и твоем парне стали достоянием общественности, я и подумать не мог о твоем существовании. И сначала я этому не поверил. Но, полагаю, один смышлёный репортер каким-то образом догадался, что ты была моей дочерью, разнюхав историю твоей мамы и по твоей фамилии определив наше родство. Сначала он пришел ко мне. Требовал деньги за молчание. Он умер, не успев рассказать о тебе ни единой душе, но я подумал, если он смог сопоставить, что к чему, то сможет и кто-то другой. И я был прав. Вскоре еще больше акул, либо из-за бабла, либо почуяв кровь, начали кружить в мутной воде. Я нажил много врагов. Большинство из них больные ублюдки, которых я бы с удовольствием пристрелил как бродячих псов. Я поставил бы между ними и тобой армию, если бы знал, где тебя найти. Но я этого не знал. Поэтому сделал единственное, что мог, чтобы тебя обезопасить.

Я делал вид, будто твоя жизнь ничего для меня не значит. Я играл так, будто убил бы тебя сам, если бы подвернулся случай. И, как я предполагал, интерес к тебе с целью причинить мне боль, мгновенно пропал. Это была чертова игра. Уж поверь. Мне безумно жаль, что ты угодила в эту заварушку и подверглась опасности. Если бы я мог защитить тебя от необходимости пройти через это, я бы это сделал.

Я не настолько гордый человек, чтобы скрыть от тебя правду и не признаться в том, что испоганил свою жизнь. Я столько раз сворачивал не туда, что в итоге сбился с пути. Я многое испортил. Причинил боль многим людям. Меня преследует так много призраков, что в иные дни я не уверен, что по-прежнему пребываю в здравом уме. Возможно, уже нет.

Я наделал много ошибок. Самая большая из них связана с твоей матерью. Я позволил ей выскользнуть из моих рук.

Когда я узнал, что у меня есть еще один ребенок. Ребенок, рожденный от любви, разделенной между мной и твоей мамой, думаю, этот день вошел в пятерку лучших дней в моей жизни. Я сразу захотел узнать о тебе всё. Я захотел встретиться с тобой. Но из-за того, кто я, и ошибочного выбора, который я совершил, я сразу понял, что это невозможно. Тебе лучше без меня.

Я вздохнул с облегчением и в то же время был объят ужасом, когда выяснил, что ты находилась у «Предвестников Хаоса». Ты не знаешь, и Смоук тоже, но я намеренно отправил его к тебе, как и твоего брата. Я подумал, будет достаточно лишь одного взгляда на тебя, чтобы мои секреты всплыли наружу, а они признали тебя одной из нас.

Ради тебя я был готов раскрыть нашу с твоей мамой тайну и причинить боль моему старому другу. Но если бы у него выдался шанс защитить тебя, значит, это того стоило. Возможно, ты мне не веришь. Возможно, это похоже на случайное стечение обстоятельств. И это нормально. Только одно имеет значение, — теперь ты в безопасности, а рядом есть человек способный тебя защитить, и клуб, который всегда прикроет твою спину.

У меня была еще одна причина написать это письмо, и теперь, когда моя жена покинула этот мир, я могу, наконец, связаться с тобой и признаться, что женщину, которая повинна в исчезновении твоей матери, настигла Божья кара.

Это все, что я могу сказать. Это и то, что твоя мама не вернется, дорогая.

Прости. Мне очень жаль.

Это моя вина. Всё это. Я ни разу не поднял руку на твою маму, но я возьму всю вину на себя, потому что этого бы никогда не случилось, если бы я не полюбил ее. Если бы я не преследовал ее. Если бы я не просил ее набраться храбрости и ответить мне взаимностью.

Прости.

Я бы хотел повернуть время вспять и вернуться на несколько лет назад. И всё изменить.

Я бы хотел узнать тебя.

Но я бы предпочел, чтобы ты жила и растила прелестных детишек, была счастлива и здорова. Поэтому я думаю, что сейчас самое лучшее — попрощаться и пожелать тебе достойной жизни. Полноценной жизни.

Если тебе понадобится еще одна армия, чтобы прикрыть твою спину… твой брат и другие «Гринбеки» не заставят себя ждать, только позови.

Со всей любовью, что живет в моем сердце,

Д.П.

Где-то на середине чтения письма в третий раз, когда из меня вырываются рыдания, я чувствую, как руки Мава скользят по моей талии. Он притягивает меня к себе. Крепко обнимает и шепчет ласковые слова на ухо.

Он рычит, что убьет его, моего отца, за то, что тот испортил наше первое Рождество. Он говорит, что уже предупреждал его о том, что если он когда-нибудь свяжется со мной, Мав его прикончит.

Я признательна Маву за эти слова, как-никак часть меня полагает, что все в этом письме одна большая ложь или способ моего отца снова причинить мне боль.

Но в глубине души прочитанное мной кажется правдой. И хотя большая часть меня плачет по матери, которая, как мне теперь известно, мертва, крошечную часть меня утешают вскрывшиеся подробности того, что с ней случилось, и что она оставила меня не по своей воле. Наконец-то я смогу закрыть эту неоконченную главу своей жизни. Главу, которую я не могла закрыть раньше. Не в силах была это сделать.

Похоже, только в наступающем году мы с Мавом, нашей новой семьей и нашим будущим малышом оставим прошлое позади. Уорнера. Мою мать. Мою вину по отношению к Санни и тому, что я взяла на себя роль мамы Уилл.

Я тут же решаю для себя, что это будет моим новогодним обещанием. Отпустить боль прошлого и поприветствовать грядущее счастье. Все счастье, которое ожидает меня в будущем с Мавом, Уилл и этим не родившимся малышом.