— Я пригласила Доминик провести со мной воскресный день, — холодно заметила она. — Она уже была здесь раньше. Сидней привозил ее ко мне познакомиться — они вместе проводили тогда уикенд, он показывал ей Оксфорд. — Миссис Харпер осталась довольна собой: она сказала Патрисии ровно столько, чтобы та запаниковала.

— Надо же... — В огромных голубых глазах Патрисии мелькнула растерянность, что, разумеется, не укрылось от миссис Харпер.

Значит, пока я ездила в Америку, эта серая мышь постаралась занять мое место, лихорадочно соображала Патрисия. Одному Богу известно, что Сид в ней нашел, но так просто это оставлять нельзя. Надо срочно принимать меры.

— Вы могли бы найти кого-нибудь, кто может показать вам Англию гораздо лучше, чем Сид. Например, меня. — И она мило улыбнулась Доминик. — Вы надолго приехали к нам в Лондон?

Все, ты занервничала, с торжеством подумала миссис Харпер. Теперь ты судорожно будешь думать, что с соперницей надо что-то срочно делать, и обязательно совершишь ошибку.

— Не знаю, — пожала плечами Доминик. Несмотря на весь свой здравый смысл, она не была искушена в тонкостях женского соперничества из-за мужчины, поэтому не понимала, почему Патрисия вдруг стала такой внимательной и любезной. — Моя стажировка в «Тейт» должна продлиться еще месяц. Конечно, если наш директор миссис Пауэрс не выставит меня раньше.

Патрисия встала и прилегла на диван, всем своим видом демонстрируя, что она здесь у себя дома. Брюс тут же забрался к ней. Патрисия небрежно потрепала его по холке и изящным движением красивой руки спихнула с дивана.

— Этот пыльный мохнатый коврик Сид считает собакой, — рассмеялась она. — Я давно ему говорю, что такому зверю место на кухне. Он, наверное, вам очень досаждает?

Миссис Харпер поджала губы.

— Он поживет у меня, пока Сид не заберет его. По правде говоря, меня его общество вполне устраивает.

— Прекрасно, значит, вы будете только рады забрать его к себе, когда мы с Сидом поженимся? Все-таки с собакой слишком много возни — у нас просто не будет на это времени.

Миссис Харпер решила проигнорировать бестактность своей невестки.

— Мы как раз собирались пить чай. Вы присоединитесь к нам, Пат?

— С удовольствием. Но только чай, и ничего больше. Никаких этих ваших знаменитых пирожных и булочек. В Филадельфии я определенно растолстела... Знаете, я привезла с собой несколько новых платьев и боюсь, что просто в них не влезу, если буду позволять себе излишества в еде. — Она хихикнула, очень довольная собой, и окинула удовлетворенным взором свое элегантное платье, которое только подчеркивало ее худобу, столь модную ныне.

Плоская как доска, с мстительной радостью подумала Доминик. На вешалке это платье и то лучше смотрелось бы. Это приятное умозаключение почти примирило ее с окружающей действительностью. Нехорошо, конечно, так плохо о человеке думать, но эта Патрисия в самом деле кошмарное создание. Одному Богу известно, о чем Сидней думал, когда делал ей предложение. Мысль о нем заставила ее слегка улыбнуться, и Патрисия, которая пристально за ней наблюдала, почувствовала легкий укол беспокойства.

Интересно, спросила она себя, чему эта девица улыбается? Внезапно у нее возникло неприятное подозрение.

— А вам Сид случайно не звонил?

— Звонил? Мне? Нет, конечно. С какой стати он будет мне звонить? Думаю, он слишком занят, чтобы не то что звонить, но даже просто думать о ком-нибудь, кроме своих родных и близких.

Патрисия поморщилась.

— Не очень-то он часто о них думает, судя по всему. Во всяком случае, исчезнуть вот так, не предупредив, довольно обычно для него.

Миссис Харпер тихо заметила:

— Но это его работа, и если вы собираетесь стать его женой, то должны с этим смириться, Пат.

— О, я уверена, что смогу с этим покончить, как только мы поженимся. А вообще-то все это не так страшно. Пусть пока Сид живет, как ему нравится. Не понимаю, почему он меня так торопит с назначением дня свадьбы? Торопиться совершенно некуда. Насладиться жизнью домохозяйки я еще успею...

Доминик ехидно подумала, что Патрисия вряд ли понимает, что такое жизнь домохозяйки. Похоже, она думает, что достаточно уметь отдавать распоряжения слугам, а что быть хорошей женой и матерью — это целое искусство, ей и в голову не приходит. Судя по ее мамаше, ей не у кого было научиться. Доминик с мрачным удовлетворением представила себе, какая холодная жизнь без намека на любовь и нежность ожидает Сиднея после свадьбы. Так ему и надо! Мысль, что она как будто радуется чужой беде, заставила ее устыдиться. И вообще, если он любит Патрисию, то даже не заметит, как мерзко они живут.

Доминик взяла чашку чая из рук миссис Харпер и постаралась, чтобы не выглядеть нелюбезной, принять участие в общей беседе. То, что она любит Сиднея, вовсе не дает ей права злиться на него за то, что он любит другую женщину и собирается на ней жениться, напомнила она себе. От всех этих мыслей ей стало грустно.

Патрисия не собиралась уходить, и Доминик стала подумывать, не стоит ли ей откланяться под каким-нибудь благовидным предлогом. Но пока она пыталась придумать этот благовидный предлог, миссис Харпер спокойно заметила:

— У нас с Доминик сегодня еще много дел: Доминик хочет разобраться в каталогах и записях тех произведений искусства, которые собраны в доме за несколько столетий. Знаете, деточка, — обратилась она непосредственно к Доминик, которая смотрела на нее в немом удивлении, — некоторые записи датированы семнадцатым-восемнадцатым столетием, они сами по себе представляют огромный интерес. Проблема в том, что все это сложено в мансарде, так что нам придется с вами изрядно померзнуть и вывозиться в пыли. — Она улыбнулась Патрисии. — Вы к нам присоединитесь?

— Увы, к сожалению, не могу, — поспешно сказала Патрисия. — Мне уже пора, меня пригласили на открытие выставки индейских татуировок. Если Доминик тоже собирается, я с удовольствием подвезу ее... — Она вопросительно взглянула на девушку.

— Большое вам спасибо за предложение, но меня отвезет Эндикот несколько позже, — вежливо отказалась Доминик.

Патрисия почему-то медлила уходить, словно человек, который собирается сделать важный ход, но не может сразу решиться.

— Жаль, что вам завтра на работу, Доминик...

— Завтра понедельник, и галерея закрыта, — улыбнулась Доминик, не совсем понимая, куда клонит Патрисия.

— Значит, вы завтра свободны?! — обрадовалась Патрисия. — Отлично, завтра утром я за вами заезжаю и везу в Бат. Зачем терять зря время: пока Сиднея нет, вы должны как можно больше увидеть в нашей стране, тем более что вам скоро возвращаться домой. В Бате мы заодно сможем прекрасно пообедать.

Доминик была настолько ошеломлена предложением Патрисии, что сразу не нашлась с ответом. Никакого желания проводить выходной в обществе Патрисии Барнхем она не испытывала, но не могла придумать вежливый предлог для отказа. А быть грубой ей не хотелось. Она быстро перебрала в голове все способы деликатно отклонить предложение, но ни один из них не выдерживал никакой критики. В конце концов ей пришлось согласиться:

— Это будет просто здорово. Большое вам спасибо, я с удовольствием...

— Решено, завтра в одиннадцать я за вами заеду, — кивнула Патрисия. — И не ломайте голову, как одеться, все будет по-простому.

А мне не из чего особо выбирать, подумала Доминик, так что голову себе ломать по этому поводу я уж точно не собираюсь.

Патрисия стала прощаться.

— Если Сид вдруг позвонит, — сказала миссис Харпер, пожимая ей руку, — дайте мне знать, хорошо?

— Разумеется. Однако не думаю, что он будет мне звонить. Скорее всего он даст о себе знать, только когда вернется в Лондон.

Патрисия нежно расцеловалась с миссис Харпер, потом чмокнула воздух рядом с правой щекой Доминик и упорхнула.

Когда за ней захлопнулась входная дверь, миссис Харпер вздохнула и смущенно посмотрела на Доминик.

— Мне очень стыдно, что Пат была с вами так груба. Ничего не поделаешь, уж такая она есть. Давайте поднимемся в мансарду и спокойно оглядимся. Уверена, вы найдете там кое-что интересное для себя.