— Мы все рассказали следователю.

Я надел на лицо самую лучезарную улыбку, которую мог выдать, окрашенную в глубочайшие цвета траура и как можно убедительнее объяснил, что частное расследование всегда эффективнее государственного. Она согласилась. Пригласила меня выпить чаю в большой кухне с весёленькими занавесками в красный горошек.

— Но ведь убийцу не нашли, — сказал я.

— Убийцу? — переспросила жена директора, на её лице отразился такой неописуемый ужас, что мне показалось, она грохнется в обморок. — Его убил страшный зверь, неведомое животное. Самое жуткое на земле. Боже, если бы вы видели, что от моего бедного мужа осталось.

— А почему вы решили, что это зверь? — все-таки спросил я. — Вам кто-то сказал об этом? Или вы сами так решили?

— Такой вывод сделало следствие. Велось тщательное расследование. И потом, вы знаете, — добавила она шёпотом, опасливо оглянувшись по сторонам. — Мы давно слышим о существовании этого зверя в нашем городе. Он терроризирует всю округу!

Я понял, что больше ничего не узнаю и раскланялся. Зашёл в ближайший бар выпить, ужасно пересохло в горле. Только я с удобством расположился на уютном диванчике, на пороге возник высокий, широкоплечий детина в спецовке. Он обвёл глазами помещение, и уверенно направился ко мне. Без приглашения плюхнувшись напротив, представился:

— Виктор Каверзнев. Пытаетесь найти убийцу этого мерзавца? — добавил он с гримасой отвращения.

Поскольку в списке погибших было семь мужчин, я решил поинтересоваться, какого конкретно мерзавца Каверзнев имеет в виду. Но не успел.

— Директора, — уточнил он. — Знаете, почему он жил в таком шикарном доме?

— Догадываюсь, — ответил я.

— Вот-вот. Мой случай. Моя дочурка Лиза, чудесный умнейший ребёнок. Я хотел определить её в школу этого подонка Темкина. Она набрала столько же баллов, что и сын Бажутина. Вернее она набрала на два балла больше, но взяли не её, а Петра. Почему? Потому что Бажутин — владелец сети магазинов в городе, я — простой рабочий.

— И поэтому вы убили Темкина?

— Если бы! Убил бы, если бы мог. Только меня опередили, черт возьми! — с горечью воскликнул мой собеседник. — И таких дел видимо-невидимо, — добавил он, постукивая узловатым указательным пальцем по столу. — Имейте это в виду.

— Господин Каверзнев, вы хотите сказать, что убийство инсценировали? А убил Темкина кто-то из недовольных родителей? — предположил я.

— Не знаю, — пробормотал Каверзнев. — Но дело тёмное. Когда будете писать о жертвах, обязательно уточните, какой Темкин был подонок. Пусть люди знают!

Нет ничего хуже писать в очерках про ужасного убийцу плохое о жертвах. Это вызывает сочувствие к преступнику, а это никуда не годится. Маньяк должен выглядеть невероятным подонком, а его жертвы – агнцами божьими. Именно этого ждут читатели. Впрочем, информация недовольного родителя только подтвердила мою мысль, все эти идиотские истории про дикого зверя кем-то придуманы, чтобы прикрыть реального преступника.

В дом Давида Носова, хозяина ресторана с банальным названием «Золотая рыбка» я не пошёл, понимая, что услышу от безутешных родственников точно такую же историю, как от вдовы директора школы. Я решил посидеть в ресторане, подождать, когда рыбка сама клюнет на крючок, надеясь, что она будет золотой. По дороге купил газету, и удобно расположившись за столиком, просмотрел ее, надеясь найти информацию о нашем приезде. Когда я отвлёкся, увидел напротив себя молодого, довольно симпатичного батюшку, огненно-рыжие, длинные волосы которого ярко напомнили мне о Дарси; одетого в наглухо застёгнутый чёрный костюм.

— Приветствую вас, господин Верстовский, — произнёс он тихим голосом.

Я удивлённо воззрился на него. В газетах обо мне ничего, но даже священники уже знают о моем приезде.

— С кем имею честь? — поинтересовался я.

— Отец Даниил, — ответил он. — Как вам нравится разговаривать с убийцей? — спросил он печально.

Я попытался поставить на место отвисшую челюсть и лишь через паузу вежливо полюбопытствовал:

— И кого вы убили, батюшка?

— Владельца этого ресторана, господина Носова, — произнёс он так спокойно, будто ответил, что ел сегодня на завтрак.

— Почему? Чем он вам насолил? — не понял я, пытаясь представить, что могло связывать священника и владельца ресторана.

— Он превратил это место в притон, торговал наркотиками, сбивал с пути истинного многих честных людей, а главное детей, — объяснил отец Даниил. — Я проклял его, призывал в своих проповедях уничтожить зло. И небо услышало мои молитвы.

Я сразу потерял интерес к его персоне, понимая, что убийцей батюшка считает себя в фигуральном смысле.

— То есть, вы считаете, небо послало дикого зверя уничтожить зло? — решив поддержать разговор, поинтересовался я. — Или это сделал кто-то из прихожан? Он признался вам на исповеди?

— Что вы, — испуганно воскликнул отец Даниил. — Ни один из моих прихожан не осмелиться поднять руку на человека, даже такого ужасного, как господин Носов. Только Бог мог нанести удар.

— А почему тогда вы считаете себя убийцей? Если зло наказано не вами, а Богом?

Никогда не понимал этих странных, религиозных штук.

— Мы несём ответственность не только за деяния, но и за мысли, — ответил отец Даниил философски.

— Хорошо, батюшка. А что вы скажите об остальных жертвах? — задал я животрепещущий вопрос, ожидая услышать, что управляющий банком был чёрным букмекером, стоматолог ставил коронки не из золота, а из простого металла, кладя разницу себе в карман. Хозяин автомастерской заменял новые детали на старые при ремонте. Владелец бакалейной лавки продавал заплесневелый хлеб, а инспектор по воде был самым страшным грешником среди них. И за это их покарало небо.

Отец Даниил бросил на меня печальный взгляд, в котором светилась вся скорбь Вселенной и ответил:

— Про других ничего не знаю.

Мне показалось, он обиделся, я несерьёзно воспринял его признание в убийстве. Я незаметно взглянул на часы и лихорадочно откланялся. Часовая стрелка подходила к семи, я ещё должен был купить цветы Дарси. И спешить к ней на свидание, то есть на ужин. Я зашёл в цветочный магазин, купил роскошный букет роз. Когда вышел, обратил внимание на магазинчик сувениров на другой стороне улицы. Я решил зайти, побродил мимо полок и вдруг заметил целую витрину мохнатых зверей разных форм и размеров. Я начал их разглядывать, не понимая, на кого похожи эти существа.

— Хотите подарок девушке купить? — услышал я подобострастный голос продавца.

Я взглянул на него и поинтересовался:

— А это что за животные?

— Волки-оборотни, — ответил он гордо. — У нас их много, разных форм, размеров. Можете купить брелок или мягкую игрушку со встроенным магнитофоном внутри. Рычит, когда нажимаете на животик. Многим нравится.

Я усмехнулся и все-таки купил банальное — коробку конфет.

3.

Дверь мне открыла горничная в голубом, накрахмаленном до состояния колокола, платье и кружевном передничке, кукольное личико с курносым носиком и губками бантиком умиляло прелестной глупостью. Я отрекомендовался, на что она сказала манерно:

— Вас ждут, господин Верстовский.

Дарси вышла ко мне с очаровательной улыбкой, в коротком темно-синем платье, очень простом, но идеально подчёркивающим её фигуру и небольшую, но упругую, красивой формы грудь. Длинные рыжие волосы были зачёсаны вверх, обнажая изящную с кокетливым завитком шею. Я невольно залюбовался ею. Она взяла нежно меня за руки и предложила:

— Я представляю вас моим родственникам. Вы не возражаете?

Дом не поражал особой роскошью, собственно говоря, я не ожидал этого. Производила впечатление лишь аляповатая, мраморная лестница, украшенная скульптурами. Ступеньки закрывала широкая, бордовая дорожка, по которой мы и пошли вверх. Мы оказались в таком же безвкусно оформленном широком зале с гобеленами на стенах, большой, хрустальной люстрой на потемневшем от времени бронзовом основании.