— Что случилось? — спросил он, зевая во весь рот, и подтягивая трусы на своём брюшке.

— Быстро собирайся! Бери свои причиндалы. Мы едем на место преступления!

У Толясика загорелись глаза, он юркнул в номер, а я пошёл к себе, принять душ и переодеться. Когда я вышел из ванной, увидел Толика, который был с ног до головы увешан сумками с фотокамерами, штативами, вспышками, зонтиками, софтбоксами, парой скрученных в трубочку фонов.

— Толик, как ты вообще проникаешь в мой номер? — спросил я раздражённо.

— Олег, не обижайся, замки во всех дверях одинаковые.

Я в изумлении воззрился на него, пытаясь осознать сказанное. Значит, любой мог проникнуть в мой номер и убить меня?! А потом сбежать. Зачем тогда меня избивали? Я грязно выругался, быстро натянул джинсы и рубашку. Мы спустились в фойе, я забрал с собой телеграммы Лакосты, в которых он уже не просил, а требовал выдать результаты моего расследования. Я действительно слишком задержался в этом мерзком городишке. Я помог Толику запихать его добро в багажник, и мы тронулись в путь. Уже издалека я увидел на пустыре, огороженное жёлтыми лентами место преступления, машину участкового с мигалкой и карету скорой помощи. Толик начал деловито расставлять своё барахло, чтобы сфотографировать жертву с самой выгодной позиции. Я подошёл ближе и замер в изумлении. Передо мной на земле в луже крови лежал Рындин. Горло было растерзано до такой степени, что голова держалась буквально на тонкой ниточке, на месте сердца огромная дыра. Моя война с Рындиным закончилась навсегда. Но почему-то я не ощутил радости, скорее жалость и сожаление. Толик, несмотря на свою комплекцию, резво бегал вокруг, переставлял зонтики, перетаскивая фон на стойках, примерялся к месту съёмки. Майор Лесной стоял рядом с ограждением и меланхолично курил.

— Господин Левитский, убирайте вашу аппаратуру. Съёмка закончена, — приказал он.

Я помог Толясику убрать фотопричиндалы в багажник машины, и подошел к майору.

— Спасибо, что позвали нас, — сказал я.

— Не стоит благодарности. Вы должны были убедиться сами в кровожадности этого зверя, — сухо сказал он. — Принесите из моего багажника мешок.

Я начал искать мешок для трупов в машине, на ногу мне упал тяжёлый свёрток. Я выругался, поднял его. Опять эти проклятые клещи для перекусывания проволоки! На кой черт участковый возит их с собой? Я завернул их в пакет, из которого они и вывалились, и сунул обратно. Достав мешок, я пролез под ленту и помог майору упаковать труп Рындина. Мешок засунули в карету скорой помощи, и гроб на колёсиках, включив мигалки, уехал. Я вернулся к Толику, чьи глаза светились таким радостным огнём, будто ему удалось залезть на Рублевку и сфотографировать вечеринку гламурных знаменитостей, которые купались голыми в бассейне.

— Ну что? Все успел сделать? — поинтересовался я.

— Да! Класс! Место отличное. Мы можем возвращаться домой?

— Соскучился по детишкам? — спросил я с иронией.

Толик отвёл глаза и пробормотал:

— Дуня сердится. Задержался я слишком.

Дуня — жена Толясика. Жуткая стерва, тощая, как швабра, с длинными патлами. Толик на её фоне выглядит ужасно комично. Несмотря на совершенно непривлекательный вид супруги Толик умудрился сделать ей семерых детей, все как один похожих на папашу.

Когда мы вернулись в гостиницу, я продолжил свою заметку. Но никак не мог сосредоточиться, перед глазами, то и дело всплывал образ Дарси. Я должен был ей позвонить, утешить, хотя бы формально. Она наверняка сильно расстроена. Я не выдержал, подошёл к телефону и решительно набрал номер её особняка. Трубку взяла горничная и гнусавым голосом произнесла:

— Дарси нет дома. Что ей передать?

— Я хотел с ней поговорить. Где она может быть?

— Не знаю, господин Верстовский, — также равнодушно ответила она. — Она нам не докладывает.

Я услышал короткие гудки и ощутил странную, тягучую тоску. Где она может быть? В морге? Или в доме у Рындина? Утешает его родственников?

Я зашёл в номер Толика, который увлечённо рассматривал фотографии, сделанные на месте преступления.

— Скажи, ты не знаешь такое издательство. Называется «Наследие»?

— Ну, всех их не упомнишь. Посмотри в интернете.

— Я искал. Ничего.

— А почему тебя интересует? — удивился Толик.

— Я смотрел книги о люпане в местной библиотеке. Они изданы в этом издательстве. И все в прошлом году.

— В выходных данных книг даются телефоны и адрес издательства. Взял бы и позвонил туда, — предложил Толик, увлечённо листая свои фотки.

Это идея. Подумал я. И решил вновь посетить библиотеку. Через четверть часа я уже входил в читальный зал. На месте пожилой дамы, сидела юная девочка, у которой сразу загорелись призывно глазки, когда она увидела меня.

— Мисс, я хотел бы посмотреть книги о люпанах, — произнёс я.

Девочка удивлённо взглянула на меня и переспросила:

— О ком? Простите.

— Ну, о волках-оборотнях, люпанах. В прошлый раз ваша коллега мне дала целую кипу, там был атлас по трансформации, рассказы, рисунки. Я хотел бы кое-что уточнить.

Девочка добросовестно, как мне показалось, начала копаться в ящичках картотеки, потом быстро щёлкать клавишами и, наконец, вздохнув, ответила:

— У нас ничего такого нет. Извините.

Я непонимающе взглянул на неё и нахмурился.

— Ваша коллега, которая здесь работает. Пожилая дама с пучком. Может быть, она знает?

— Она уволилась, — сказала девочка.

Чертовщина какая-то. Подумал я. Я вышел из здания библиотеки, направился к машине. Проезжая мимо милицейского участка, я увидел выходящую оттуда Дарси в тёмном, строгом костюме. Затормозив, я бросился к ней. Она обернулась и на лице показалась печальная улыбка.

— Дарси, мне так жаль. Мои соболезнования, — произнёс я, взяв её за руки в чёрных перчатках. — Можно мне вам угостить?

Она бросила на меня отстранённый взгляд и кивнула. Я остановил машину у ближайшего кафе, заказал бутылку красного вина Merlot. Дарси пригубила из бокала, мягко улыбнулась, лицо посветлело.

— Спасибо.

— Дарси, простите за нескромный вопрос. Вы его действительно любили?

Она бросила на меня снисходительный взгляд и спокойно ответила:

— Нет, это была лишь сделка. Я бы вышла замуж, и смогла бы уехать отсюда навсегда. Понимаете? Коля был моим шансом выбраться из этой дыры. Устроиться в Москве. Получить профессию.

— Не понимаю, Дарси. Почему вы просто не могли уехать? Зачем вам был нужен этот круглый болван? — поинтересовался я.

— Мой отец оставил мне приличные деньги. Но с условием. Я получу их только после того, как мне исполнится тридцать. Или выйду замуж. Мне уже двадцать три. Я не могу больше ждать. Дядя распоряжается моими деньгами. Он мой опекун. Я хотела выйти замуж. У Николая были связи в Москве. Я надеялась получить возможность стать дизайнером, оформителем.

Я бросил на неё напряжённый взгляд, неосторожные слова уже были готовы сорваться с моих губ.

— Ах ты, скотина эдакая! — услышал я грубый возглас. — Опять пришла ведьма проклятая! Да ещё этого мерзкого репортёришку привела! Сука!

Я обернулся и увидел шкафобразного детину со злобно сжатыми кулаками. За ним стояло ещё двое. Я помнил про свои сломанные ребра, лезть в драку мне совсем не хотелось. Мгновенно вытащил из кармана пиджака револьвер и крикнул:

— Дарси, быстро в мою машину. Уезжай! Немедленно!

Дарси вскочила с места и ринулась к входу. Держа на мушке лоб ублюдка, я подождал какое-то время, чтобы дать Дарси уехать. Потом начал пятиться к двери. Развернувшись, бросился наружу. Бандиты кинулись за мной. Я забежал в переулок, мне перегородили дорогу два гнусно ухмыляющихся мерзавца. Быстро обернувшись, я увидел, как мои преследователи вывались гурьбой из кафе, и, набычившись, медленно приближаются ко мне. Умирать в тридцать четыре мне очень сильно не хотелось. Вдруг я услышал визг тормозов. За спинами амбалов остановилась машина, фары помигали мне. Я быстро оглядел переулок и увидел пожарную лестницу, ведущую на крышу. Это был мой единственный шанс. Я подпрыгнул, уцепился за край, быстро подтянулся, резкая боль пронзила грудь. Взлетев наверх, перебежал по крыше, спустился вниз по другой лестнице и мгновенно очутился около машины. Запрыгнул на переднее сиденье, и тачка сорвалась с места.