Кхарн продолжал смотреть на непоколебимый, неподвижный строй вдали. Теперь подходили еще выжившие из трех его рот, и ряды Пожирателей Миров густели.

— У кого-нибудь еще работает ауспик в этой пыли?

Несколько воинов издали уклончивое ворчание. Некоторым чудились сигнатуры танков среди теплового следа более чем ста Ультрадесантников, однако никто не мог сказать ничего определенного.

Кхарн выделил два отделения, чтобы те прочесали запад и восток соответственно и доложили о результатх поисков. Подошли еще Пожиратели Миров, за которыми следовало три грохочущих боевых танка «Малкадор». О корпуса машин гремели цепи, на каждой из которых висели десятки шлемов легионеров, добытых в Исстванской резне и бойне на месте высадки.

А потом он почувствовал едва заметную перемену в атмосфере. Она была не вполне материальна, однако несомненна.

Цепные клинки завертелись. Воины начали расхаживать, словно запертые в клетке львы, которым мучительно хочется охотиться.

— Спокойно, — сказал он в вокс. — Всем спокойно.

Но он тоже это ощущал. Гвозди тикали, посылая слабые импульсы боли и требуя действовать, действовать, действовать. Он непроизвольно прибавил обороты собственного цепного топора, губы разошлись в привычном оскале.

— Спокойно, снова произнес он. — Эска.

Кодиций вышел вперед. Братья инстинктивно расступились, и несколько сплюнуло на землю перед ним, чтобы отогнать неудачу. Суеверная привычка с родного мира Ангрона, разошедшаяся по Легиону.

На Эске не было шлема, на его лице явно читалась неуверенность.

— Капитан?

Кхарн подавил нарастающее ощущение дискомфорта, которое тоже подпитывало злобу.

— Можешь воспользоваться своими силами и сказать мне, что напротив нас на этой площади?

Удивление Эски усилилось. Он моргнул и оглянулся на окружавших его братьев. Кхарн ударил себя кулаком по нагруднику.

— Проклятье, смотри на меня. Отвечай. Можешь это сделать?

Кодиций кивнул. У него были темно-серые глаза — редкость на всех планетах, откуда Пожиратели Миров набирали новобранцев.

— Да, сэр.

— Остальным стоять на месте, — Кхарн подался ближе к Эске. Возле того движение превращалось в преодоление какого-то незримого сопротивления, как при ходьбе под водой.

— Быстрее, — предупредил Кхарн. — Гвозди поют.

Эска опустился на колени и закрыл глаза.

Кхарн и все остальные попятились, чтобы дать ему место, что бы он там ни делал.

— Мне не стоит думать, будто Несущие Слово захотят к нам здесь присоединиться? — поинтересовался Каргос с отвратительной улыбкой.

Кхарн слушал вокс-переговоры другого Легиона, искаженные помехами.

— У них свои бои, — ответил он. — Они…

— «Поборники», — Эска открыл глаза и поднялся на ноги.

Все взгляды обратились к нему.

— «Поборники», — повторил он, — и другие осадные танки. Батальон.

Пожиратели Миров переглянулись. Турбины на спине у Скане начали набирать обороты, а Каргос встал перед Эской, лицом к лицу.

— Они собираются стрелять по нам?

Кодиций кивнул.

— Это еще не все. Рядом что-то есть. Что-то огромное и живое. Не человек.

— Где оно? — спросил Скане.

— Не могу сказать.

— Что это? — спросил Каргос.

— Не могу сказать.

Разрушитель и апотекарий обменялись взглядами, как будто это только подтверждало бесполезность кодиция. Собравшиеся вокруг Пожиратели Миров ускорили вращение цепных клинков и начали бить оружием по броне, собираясь в разрозненные стаи и нетерпеливо желая рвануться вперед и сойтись с врагом. Однако у Кхарна застыла кровь. Он неотрывно глядел на неподвижные тени далекой фаланги Ультрадесанта.

— Что-то не так, — произнес он. — Всем отделениям, отойти назад. Держать дистанцию с танками. Флот может уничтожить эту площадь с орбиты.

Его люди воспротивились, рыча и возражая под гортанный визг работающих цепных топоров.

— Ангрон требовал не проводить бомбардировок, — сказал сержант Гарте, костлявое лицо которого не было скрыто под шлемом. — Враг должен истечь кровью, а не сгореть.

— Надо атаковать, — настаивал Каргос. Кхарн видел, как у брата подергиваются глаза, а на губах апотекария блестит слюна. — Атаковать, пока они нас не обстреляли!

— Это говорят Гвозди, — произнес Кхарн, но его слова утонули в ликующем вопле. Почти все подхватили крик апотекария, воздевая топоры к заслоненной луне.

— Ждите, — скомандовал Кхарн. — Ждите.

Но первый снаряд уже падал. Он упал вдали, на проспекте далеко позади, даже не зацепив арьергард. Но промах не имел значения. Пожиратели Миров яростно заорали в грязное небо.

Второй снаряд упал на таком же расстоянии. Третий — чуть ближе. Осколки, разлетевшиеся из взметнувшегося в небо фонтана земли и камней, загремели по корпусам танков.

Звук атаки любого Легиона был наземным громом — прикованной к земле бурей, которой не дали носиться на положенном месте. Когда добавлялся рев забрызганных слюной ртов и недовольный шум цепного оружия, перемалывающего воздух, звук атаки Пожирателей Миров был сродни движению тектонических пластов.

Прежде чем Кхарн осознал, что его подхватило атакой, он успел сделать семь шагов. Капитан остановился, оглянулся назад и увидел, что Эска стоит в одиночестве. Даже танки «Малкадор» катились вперед. Их двигатели изрыгали смог, а турели вертелись в состоянии готовности.

— Не атаковать! — скомандовал Кхарн по воксу своим людям, вопреки всей тщетности этой попытки. — Они ведут нас вперед! Они хотят, чтобы мы нападали!

— Дождитесь Аудакс! — присоединился к голосу капитана Эска. — Ждите титанов!

Он побежал, пыль рассеялась, и Кхарн увидел, что именно они атакуют.

Ничто в долгой истории войн человечества не могло в полной мере сравниться со звуком столкновения двух Легионов. Космодесантников не создавали, чтобы сражаться друг с другом, поэтому предательство имело свой неповторимый оттенок. Не металлический грохот столкновения бронзы из Древнего Мира, не трескучее фырканье автоматического оружия на городских улицах, так омрачавшее эпоху, когда человечество сделало первые испуганные шаги в космос. Керамит ударял о керамит с лязгом треснувшего колокола, обладавшим странной глухотой и проникающей раскатистостью, словно сам звук реагировал на неправильность происходящего.

Кхарн был в переднем ряду, когда Пожиратели Миров сошлись с Ультрадесантниками. Он видел, как сине-золотой авангард эвокатов приготовил щиты, с лязгом сомкнув их края и образовав несокрушимую стену накладывающихся друг на друга кобальтовых слоев. Полноростовые абордажные щиты. Эти воины были экипированы для сплоченного абордажа, в котором защита имела основное значение. Облаченные в устрашающие многослойные доспехи Мк-III, они стояли за разукрашенными павезами, держа в свободных руках пистолеты и мечи.

Воины Кхарна, нарушив строй, напали на фалангу лучших и самых защищенных воинов Империума. И он пошел на это с остатками трех разных рот.

Пробить стену. Все остальное не имело значения. Пробить стену. Обрушить ее. Если они не пробьют стену, то окажутся на милости Ультрадесантников и погибнут за считанные минуты. Она должна была рухнуть при первом натиске.

Он не был уверен, думает ли все это, или же выкрикивает. Его люди стреляли на бегу. Выстрелы стучали по стене щитов, оставляя на темной покатой поверхности следы подпалин. Он закричал на награкали, требуя гранат, но большая часть его воинов уже поддалась Гвоздям.

Последнее, что он услышал перед столкновением — финальный приказ капитана Ультрадесанта.

— Ciringite frontem! — крикнул тот на высоком готике. Щиты поднялись выше, и Ультрадесантники приготовились.

Пожиратели Миров взревели так громко, что содрогнулось само небо.

Ряды сошлись с характерным лязгом керамита и хрустом тел при столкновении масс. Пожиратели Миров ударили жужжащими цепными клинками, глухо простучавшими по щитам, или же оказались сбиты с ног натиском вражеских павез, которые разом нанесли ответный удар.