Не отдавая себе отчёта в том, что делает, Роксанна потянулась к нему и накрыла ладонью его руку. Их взгляды встретились и она успокаивающим, но твёрдым тоном произнесла:

– Ты бы всё сделал правильно. – Она кривовато улыбнулась: – Такие, как ты, всегда поступают правильно. – Её лицо вдруг помрачнело: – А вот если бы там оказалась я...

Он улыбнулся.

– Знаю, ведь недаром в твоих венах течёт кровь преступника, беря начало от того самого злобного старикашки Йорка Боллинджера.

Она приподняла тонко очерченную бровь.

– Не забывай, что и в тебе она тоже есть. Разве твоя матушка не на одну половину Боллинджер, а на вторую Грейнджер?

– Здесь, в Долине, мне никогда не позволят забыть об этом.

– Скорее всего, нет.

Она перевела взгляд на свою ладонь всё ещё накрывающую его руку, и по-тихоньку начала было отодвигать её. Однако Джеб молниеносно перевернув руку ладонью вверх, крепко сжал «беглянку» сильными пальцами. И Роксанна, успокоив себя тем, что поскольку борьба в её ситуации будет заведомо проигрышной, то можно позволить не обращать внимания на это бесцеремонное «пленение» и оставить всё, как есть.

Стараясь не придавать значения приятному покалыванию в руке, которую властно, но бережно обхватывала горячая мужская ладонь, она спросила:

– Так что ты хотел рассказать мне о вас с Илкой?

Он тяжело вздохнул.

– Той ночью, когда случилась эта трагедия, я был тем, кто вытащил твою сестру из покорёженной машины, прежде чем та взорвалась. И мне же пришлось взять на себя скорбную обязанность сообщить Илке, что Брэм и Руби мертвы. – Он отвёл взгляд: – Когда приехала скорая, парамедики в попытке остановить кровотечение пытались хоть как-то успокоить её, но Илка продолжала вырываться и пронзительно кричать, что должна увидеть своих детей. И мы смогли утихомирить её, только рассказав правду о том, что оба её ребёнка погибли. – Он покачал головой. – Это всё случилось совсем незадолго перед тем, как были введены обязательные правила по перевозке малышей в специально оборудованных детских креслах... – Джеб сглотнул: – Они оба умерли, пробив собой ветровое стекло, а потому искать на месте аварии их крошечные изломанные тела стало, пожалуй, одним из худших, если не самым худшим из всего, что мне когда-либо приходилось делать в своей жизни. И мне никогда не удастся этого забыть. Никогда.

Его слова затронули в Роксанне некую глубинную струнку, после чего с какой-то странной растерянностью она пришла к пониманию того, что в этом высоком, несгибаемом и самоуверенном красавчике Джебе Дилэни крылось намного больше того, что он обычно позволял увидеть окружающим. Он и в самом деле был «душкой» и отличным парнем, снаружи суровым и жёстким, а внутри мягким и добрым. Она нахмурилась. Ну, правда, когда не корчил из себя высокомерного придурка.

Джеб отпил ещё глоток кофе.

– Так или иначе, но после той ночи между нами протянулась ниточка, наверное, чтобы мы смогли легче преодолеть драматичность того трагического происшествия. Я несколько раз заходил её навестить, пока Илка лежала в госпитале. Но и после того, как её выписали, уж и не знаю теперь почему, я продолжал приходить к ней и даже чаще, чем прежде. А твоя мама как-то рассказала мне, что Илка после моих визитов словно бы оживала, и у неё поднималось настроение. Но что было ещё более важным, я стал одним из немногих людей, с кем твоя сестра могла говорить о случившемся. – Теперь Джеб выглядел смущённым. – Ну и где-то «посерединке» мы и стали друзьями. Хорошими друзьями. И вот теперь она по праву входит в число моих самых близких людей.

Друзья. Хм, это было не так уж и плохо. Пусть даже лучшие друзья. В общем-то, друзья – это намного лучше, чем любовники, размышляла Роксанна, одновременно спрашивая себя, какое ей, собственно, дело до того, что за отношения связывают Джеба и Илку. В конце концов, она сама ведь терпеть не могла Джеба Дилэни... верно?

Она откашлялась.

– Хм, выходит с тех самых пор, вы двое стали друзьями, а вернее, – лучшими друзьями?

Джеб небрежно кивнул.

– Да. И как лучшие друзья, мы обсуждаем многие вещи. – Тут он задумчиво потёр рукой щёку. – А в последнее время, она часто и помногу рассказывала обо всех этих поездках, которые ты устраивала...

Роксанна напряглась.

– О, действительно? И что же она рассказала тебе?

Джеб усмехнулся.

– Ну, прежде всего, она сказала, что наслаждалась буквально каждой минутой, включая свидание с тем красивым мальчиком с обложки, которого ты для неё где-то раздобыла. И утверждала, что заново узнавать свою знаменитую старшую сестру было весьма забавно. Ты ведь в курсе, что Илка тебя очень любит и даже восхищается тобой, впрочем, так оно всегда и было. – Тут глаза Джеба весело блеснули: – Хотя, я и не могу понять почему.

Роксанна фыркнула, а Джеб рассмеявшись, добавил:

– И ещё она считает, что ты – весьма цельная натура, и в тебе гораздо больше глубины, чем предполагает большинство людей. Да, и недавно она упомянула, что не теряет надежды, что в ближайшее время ты найдёшь себе ещё какого-нибудь «бедолагу», нуждающегося в спасении, и тогда она сможет наконец-то расслабиться, вернувшись к своему обычному образу жизни.

При одной мысли, что Джеб и Илка устроившись поудобнее, вели тет-а-тет приятельский разговор, перемывая ей косточки и обсуждая столь личные для Роксанны вещи, удушливая волна унижения омыла её с головы до пят. Боль и гнев охватили молодую женщину и она рывком выдернула свою ладонь из его руки.

– То, что ты сейчас сказал, это правда? – спросила она напряжённым ледяным тоном.

– Боюсь, что да, принцесса, – ответил Джеб осторожно.

– Она сама попросила тебя сказать это мне? – требовательно спросила Роксанна, свирепо сверкая глазами.

Джеб смотрел на неё, испытывая ужасную неловкость. Его внезапно осенило, что он открыл рот, когда должен был бы смолчать. Он вздрогнул. Нет, ну мало ему было так жутко проколоться с Роксанной, а теперь у него появилось стойкое предчувствие, что как только Илка узнает, чтó он тут наговорил, то тоже будет просто вне себя от ярости. «Чёрт, мне вообще не стоило сюда заходить. Надо было пройти мимо и не останавливаться», – с нарастающей тревогой подумал Джеб. И, конечно же, ни за что на свете ему не следовало пересказывать Роксанне содержание их с Илкой разговоров по душам. «О, Господи, похоже, я попал. Теперь они обе будут гоняться за мной, чтобы содрать с меня скальп». Он снова вздрогнул. И о чём он только думал? О, к несчастью он точно знал о чём. Поскольку треплом он никогда не был и умел хранить тайны. Чёрт, да он только и делал, что хранил их. Так что всё решилось уже тогда, когда он, увидев джип Роксанны на стоянке, спешно искал причину, чтобы увидеться с этой злючкой. И видимо последствия его неуместной болтливости и станут самой высокой платой за вход, которую ему когда-либо приходилось платить.

– Так что, это она просила?– снова потребовала ответа Роксанна.

– Ммм, нет, – пробормотал он.

Роксанна неприятно улыбнулась.

– Ясно. Выходит ты озвучил здесь лишь свою, как всегда, всеведущую точку зрения, поделившись со мной конфиденциальной информацией, даже не озаботившись узнать, а что думает сама Илка о твоём намерении открыть свой дурацкий рот?

– Ммм, да.

Роксанна с надменным царственным видом поднялась из-за стола. Её лицо было исполнено презрения, когда она резко и отрывисто бросила:

– Что ж, спасибо. Я ценю это. И уверена, что Илка тоже оценит. Я едва могу дождаться, когда расскажу ей, что именно ты посмел наговорить тут от её имени.

Когда Роксанна пронеслась мимо, Джеба обдало порывом ледяного ветра, и он вздрогнул в третий раз, когда за ней, едва не слетев с петель, захлопнулась дверь. Он низко опустил голову, обхватив её руками. Господи Боже, не одна, а целых две женщины теперь собирались спустить с него шкуру. Две женщины из рода Боллинжер! И он ни в чём не винил ни одну из них. Он – конченый человек. Проще говоря, покойник.