Они поцеловались и пожелали друг другу спокойной ночи.

Подобная же сцена происходила и в спальнях, отведенных для гостей в другой части дома. Сэр Уильям Деннис сидел на постели своего сына и внушал:

— Она — девушка с приятным мягким характером, Уолтер. Тебе не стоило так нервничать.

— Знаю, но ничего не мог поделать.

Как обычно при разговорах с отцом, Уолтер ничуть не заикался.

— Но тебе следует поухаживать за ней. Попробуй, мой мальчик. Попробуй.

— Но как, папа?

Сэр Уильям раздраженно пожал плечами и, ворча, вышел.

Найденный потом ответ оказался настолько восхитительно прост, что его не могли предугадать ни Маргарет, ни Уолтер. Они даже не могли представить себе часы бесконечного счастья, которые подарит им будущее. Встав очень рано, не в силах спать и удрученно размышляя над тем, как такой олух — каким без сомнения, является он — может попытаться понравиться такой доброй и привлекательной девушке, как Маргарет Вестон, Уолтер чуть не споткнулся об нее, стоящую на коленях и ухаживающую за растениями в уголке сада, специально отведенном для трав и цветов.

— П-р-ростите меня, — воскликнул он, ужасно покраснев. — Я не з-з-аметил вас.

— Мне действительно не следовало бы здесь находиться. Это — работа садовника. Но мне так нравится этим заниматься.

Забыв, что он просватан к ней, Маргарет продолжала:

— Если у меня когда-нибудь будет собственный дом, то мне бы хотелось окружить его со всех сторон огромным садом — тенистые аллеи с ивами и открытые тропинки, вьющиеся среди дикого чабреца и мяты. И, конечно, сделать лабиринт. И чудесный розарий; а еще достаточно большое озеро, по которому можно было бы плавать на лодке среди кустов.

Он присел на корточки рядом с ней, упершись локтями в колени и опустив свои большие руки.

— Но это и мое самое любимое занятие! — возбужденно воскликнул он. — Когда я… я хотел сказать, если вы соблаговолите выйти за меня замуж, у меня будет собственный дом, и мое заветное желание — иметь самый прекрасный сад в Англии.

— С фонтанами?

— Да! И не один, а несколько лабиринтов. И сад с подстриженными деревьями. И мне бы хотелось самому ухаживать за ним.

— А если мы поженимся, можно я буду работать вместе с вами?

— О, Маргарет, н-неужели вы действительно с-согласны?!

— Мне бы хотелось этого больше всего на свете!

К концу недели все было улажено. Свадьбу назначили на осень, после того как Вестоны переедут в поместье Саттон. Сэр Ричард давал дочери щедрое приданое, а сэр Уильям, в свою очередь, гарантировал Маргарет богатое наследство, включая недвижимость, в случае смерти Уолтера. Эти важные вопросы улаживались отцами, в то время как на долю леди Вестон выпала значительно более трудная задача — пытаться развлекать суровую леди Деннис.

А в саду, ни о чем не беспокоясь, склонив головы друг к другу, на солнышке на каменной скамейке сидели Уолтер и Маргарет, и он своими большими руками — такими искусными в рисовании — чертил на песке, пока она говорила. И возникал чертеж за чертежом сада, который они создадут в Хезли Курт в Оксфордшире.

Ее счастливый смех и ворох лепестков роз, которыми она осыпала его, скрепили, как печатью, их будущие отношения и послужили гарантией создания самых прекрасных садов для потомков.

Анна Вестон поняла, что Ричард рассержен, уже по громкому звуку шагов, как только он вошел в дом. Стук тяжелых шагов, когда он поднимался по лестнице и шел к комнате, где она с Джоан укладывала ценные вещи в сундуки, готовясь к переезду в поместье Саттон, подтвердил ее подозрения. Джоан вскрикнула: «Ох!» — а Анна подняла взор к небесам и вздохнула. Оставалась всего неделя до переезда, и у нее не было времени для переживаний. Тем не менее Ричарда после жестокого разочарования, связанного с июньским пожалованием титулов, вероятно, снова раздосадовала встреча с кардиналом Уолси. Она изобразила на лице заинтересованную улыбку, но ее мысли были заняты тем, упаковала ли она набор серебряных ложек, подаренных ей Елизаветой Йоркской.

Войдя, он рухнул в кресло и рявкнул, чтобы Джоан стянула с него сапоги.

— Как я понимаю, беседа с кардиналом прошла нелегко?

— Нет, — к ее удивлению ответил Ричард. — Нет, она была нетрудной. По правде говоря, я думаю, он счел, что оказывает мне большую услугу.

— Тогда почему ты такой мрачный?

— Он назначил меня государственным казначеем в Кале.

— Боже милостивый, только не это!

Она села так же резко, как и он.

Французский город и прилегающие к нему земли до сих пор принадлежали Англии, так же, как и острова в проливе Ла-Манш, и стать там государственным казначеем действительно было почетно, но сейчас, когда только что закончено строительство поместья Саттон! Получалось, что сэр Ричард построил свой замок только для того, чтобы его лишили права жить в нем. Анна чуть не расплакалась.

— Когда тебе надо ехать?

— Через два месяца — когда мы обоснуемся в поместье Саттон.

— Обоснуемся, — с горечью произнесла Анна. — Не успеешь вселиться, как тебе надо будет уезжать.

— Но я буду приезжать каждый месяц.

— Не слишком-то большое утешение.

— Дорогая, ты могла бы поехать со мной.

— И оставить поместье Саттон под присмотром слуг? Ричард, ты же знаешь, что это невозможно.

Но в первый вечер пребывания в новом доме их мысли были развлечены появлением, спустя четыре года, бродячего артиста Жиля Гилдфорда. Он той же медленной и тяжелой походкой вошел под арку Привратной башни, неся на спине весь свой нехитрый скарб. Сэр Ричард, находясь в крайне благожелательном расположении духа, сначала послал его на кухню подкрепиться, а после ужина предложил развлекать их.

Итак, поужинав семьей в Большом зале, где Ричард восседал на месте хозяина за высоким столом, более счастливый, чем когда-либо, испытывая радость и удовлетворение от обладания и переселения в поместье Саттон, они направились в Длинную галерею. Здесь Анна приказала зажечь все свечи и затопить все четыре камина, чтобы приветствовать хозяина поместья в первый вечер пребывания его с домочадцами в новом доме.

Когда зрители приготовились к увеселению, Жиль высоко подпрыгнул и прошелся по всей огромной длине галереи «колесом» и кувырками через голову, удивив даже самого себя. Затем, покачивая головой, чтобы звенели бубенчики на колпаке, и помахивая шутовским жезлом, на конце которого была вырезана маленькая усмехающаяся головка — юмористическая копия лица самого Жиля, он запел громким, мелодичным голосом. Звуки песни «Времяпровождение в хорошей компании» — слова и музыку которой написал сам король — гулким эхом отдавались в огромном пространстве галереи. Затем последовали шутки, а в конце он спел еще одну песню и продемонстрировал свое акробатическое искусство.

Уставший, он опустился на одно колено перед хозяином, и по лицу у него струился пот.

— Славно сработано, Жиль!

В праздничной атмосфере сэр Ричард забыл о своем первоначальном неприятном впечатлении об актере. Он сидел, откинувшись на спинку стула, оглядываясь вокруг. Все здесь принадлежало ему. Он заработал это своим старанием, своим трудом, а его дети были просто частью его самого. И, в конце концов, должность государственного казначея в Кале почти приравнивается к пэрству.

— Я доставил вам удовольствие милорд? — спросил Жиль.

— Настолько, что у меня насчет тебя явилась одна идея.

Жиль встал, но сэр Ричард указал ему на стул, а слуга налил актеру бокал вина. Тот залпом выпил его, как будто это был эль.

— И какая идея, господин? — На лице у него появилась легкая тревога. Он находился в своем обычном безденежном состоянии и не хотел чтобы ему вместо денег преподнесли какой-нибудь подарок. В противном случае это бы означало, что ему придется терять время на продажу подарка за приличную цену, в то время как желудок будет стонать, требуя пищи.

— Не хмурься, парень…

Жиль покорно сменил тревожное выражение лица на жизнерадостное, сделав это так по-идиотски нарочито, что Фрэнсис и Кэтрин начали безудержно хохотать.