Сладкая девочка Джерси,

Должен сказать, что все оказалось чертовски лучше, чем ты заставила меня изначально поверить. Увидев твою потрясающую фотографию, думаю, имя Джерси тебе идеально подходит. И я уверен, что твои родные при его выборе совершенно не желали наказать тебя наперед.

Расскажи мне о том дураке, который думает, что может доставать тебя. Разве он не знает, что у тебя есть мужчина? Я с огромной радостью надеру ему задницу, когда вернусь домой. Особенно, если он надумает продолжить свою игру. Этот придурок определенно нуждается в уроке хороших манер.

Ничего интересного у меня тут не происходило, по крайней мере, интересного для меня. В тот день, когда я получил твое последнее письмо, мятежники напали на правительственные войска в ответ на истребление их деревень. Мы вошли туда следом за ними, и красивого в этом было мало. Впервые, с тех пор как ты начала писать мне письма, я не открыл конверт сразу же. Мне было необходимо погасить поглотившую меня ярость. Мне казалось, что не сделай я этого, то мог бы как-то испортить все.

Теперь я не кажусь тебе этаким крутым плохим парнем солдатом, да?

Мы предлагали убежище и медицинскую помощь тем, кто в ней нуждался, а сегодня один из моих рядовых пришел ко мне, потому что запутался и растерялся. Надеюсь, что дал ему то, в чем он нуждался. У него хорошие перспективы, и, думаю, после окончания контракта он решит его продлить. Этот солдат обещает стать одним из тех мужчин, которые могут что-то изменить в этом дерьмовом мире. Он пойдет туда, где нужен, тогда, когда будет необходимо.

Я мечтаю о тебе, Джерси, каждую ночь я ложусь в кровать с мыслями о тебе. Твои письма хранятся у меня под подушкой. А фотография теперь прикреплена рядом с койкой.

Я мечтаю о том дне, когда смогу на самом деле сжать тебя в своих руках. Возможно, я слишком тороплюсь или давлю на тебя, но, Джерси, сейчас ты стала светом в темноте моего мира. Думаю, что ты написала мне в самое подходящее время. Ты веришь в судьбу? Иногда мне кажется, что ты была мне послана именно ей.

Мои обязательства перед ВМФ фактически выполнены и до этих пор я не представлял, чем займусь, вернувшись домой. Мне не к чему было возвращаться, но теперь с тобой, мне кажется, что есть.

Я буду дома через несколько коротких месяцев, Джерси, и отдал бы все на свете, только бы ты ждала меня, когда я сойду с трапа самолета.

Твой,

Киллиан

P.S. Надеюсь, фотография тебе понравится.

P.P.S. Я поделился твоим овсяным печеньем только с Гейджем лишь потому, что ты попросила. Но бросай это дерьмо. Все, что ты делаешь – мое, все к чему ты имеешь хоть какое-то отношение – мое.

– Боже, – я обмахивалась конвертом, в котором пришло письмо. Удивленная и совершенно не подготовленная к тому, что Киллиан написал в конце письма. Возможно, именно так все и должно было происходить между нами, ему был нужен кто-то, чтобы почувствовать себя живым, и я стала для него таким человеком.

Должна признать, он заставил меня поволноваться. Узнать, наконец-то, что Киллиан испытывал ко мне такие же чувства, что и я к нему было огромным облегчением. Я не могла точно понять, что именно связывало нас, но подобных чувств я не испытывала ни к одному другому мужчине.

Возможно, причиной тому стало то, что мы физически не находились рядом, и потому вначале просто узнавали друг друга без какой-либо сексуальной подоплеки. И не могу сказать, что для меня это было важно, потому что все, что я хотела, это оказаться в его руках.

Укладываясь в кровать, я положила письмо в специальную коробку, все мысли о пугающем поведения Нейла полностью исчезли из моих мыслей, и я провалилась в сон, мечтая об объятиях Киллиана.

Дорогой Киллиан,

Мне жаль, что твоим солдатам пришлось увидеть такие ужасы. Не могу даже представить, каково это сражаться. Вести за собой новобранцев сквозь непрекращающийся огонь. Я восхищаюсь тобой и Гейджем. Я слишком мягкая для чего-то подобного. Дайте мне мороженного, и я готова выносить кричащих восьмилеток хоть каждый день всю неделю – вот это для меня.

Рада, что ты поделился прошлыми лакомствами с Гейджем, но в этот раз я послала кое-что только для тебя. Надеюсь, ты оценишь. Я рада, что тебе понравилась моя фотография, было сложно найти хоть одну, где бы я хорошо получилась. Мы с фотоаппаратами совсем не дружим.

На присланном тобой снимке, ты именно такой, как я себе и представляла. А легкая проседь в твоих волосах мне понравилась. У меня такое ощущение, что ты окажешься намного выше, чем я ожидала, и я буду чувствовать себя рядом с тобой гномом. Но мой рост едва ли составляет пять футов, так что быть выше меня довольно несложно. Должна заметить, что тебе очень идёт эта голубая форма. Это с той церемонии, о которой ты писал? Ты выглядишь таким серьезным.

Позволит ли ВМФ мне ждать тебя, если я не являюсь членом твоей семьи? Мой отец тоже служит во флоте, но я не могу до конца понять, как обстоят дела с теми, кого не связывают родственные связи. Хотя, думаю, что могла бы спросить об этом у него и познать все прелести испанской инквизиции и последующей длинной лекции. Интересно, а можете ли вы двое знать друг друга. Возможно, я наберусь смелости и как-нибудь спрошу его об этом.

Могу представить, как ты считаешь дни до отъезда. Ты скучаешь по дому? По всем тем благам и удобствам, которыми я пользуюсь, особо не задумываясь? Думаю, мне бы больше всего не хватало горячего душа и чистой воды.

Сегодня вечером меня ждёт проверка тестов и домашних заданий. Звучит весело и волнительно, знаю. Я на самом деле заставила детей писать письма другим солдатам, и большинству из них это действительно понравилось. Некоторые даже до сих пор продолжают переписку, и не могу передать, как я горжусь ими.

Увидимся на посадочной полосе.

Береги себя.

Всегда твоя,

Малышка Джерси.

Написав, что прислала мне кое-что особенное, Джерси не соврала. Покопавшись в посылке, я нашел несколько ее фотографий. На них она была одета по-разному. Или скорее раздета.

– Твою мать, – пробормотал я. А затем, быстро оглянувшись, убедился, что больше никто не мог этого видеть.

Полупрозрачная черная комбинация позволяла рассмотреть лишь проблеск кожи Джерси, обрисовывая ее плавные изгибы, спрятанные под тканью. На другой фотографии виднелись лишь часть ее спины и плеча, совершенно обнаженные.

Думаю, что с моего подбородка капала слюна, пока я смотрел на эти ее изображения. Ничего слишком откровенного, но достаточно, чтобы дать понять, я интересовал Джерси также, как и она меня.

Спрятав фотографии обратно в конверт, я приготовился писать ответное послание. Собираясь рассказать в деталях обо всем, что планировал с ней сделать. О том, как именно хотел быть с Джерси.

Но взрыв, сотрясший весь лагерь, разнёс все мои планы в дребезги, когда война шагнула прямо на порог, так и не дав мне снова написать моей малышке Джерси.

Киллиан уже должен был быть дома. Я каждый день думала о нем. Но после того, как я послала ему свои последние фотографии, он мне больше так и не написал. При каждой мысли о Киллиане мое сердце сжималось так сильно, что я едва могла дышать. Я ужасно боялась, что разрушила все между нами. Что зашла слишком далеко.

Фотография Киллиана была единственным, что помогало мне держаться. Он был таким огромным и надёжным, заставляя меня мечтать о том, как его руки обвились бы вокруг меня, убеждая, что все было хорошо. Его зелёные и такие проникновенные глаза – как бы я хотела, чтобы именно они впивались в меня взглядом, пока я ждала бы Киллиана у трапа.