Она внезапно потеряла дар речи, он показался ей взволнованным, а также очень энергичным для такого худощавого человека. У него были широкие бакенбарды, а львиная грива создавала что-то наподобие золотистого ореола над головой, его ресницы и брови блестели. Как только Люси пришла в себя, она заметила, что он выглядит очень изысканно и стильно, одет по последней моде. Его привлекательное веселое лицо, небольшие серые глазки, длинный нос и острый подбородок смотрелись так, будто их владелец черпал от жизни только удовольствие и радость и был совершенно не знаком со скукой и тоской.

— Меня зовут миссис Ди Кастеллони, — дрожа, произнесла она.

До того как он успел что-либо ответить, она сразу же узнала до боли знакомый ей неприветливый голос, раздавшийся из комнаты:

— Эта та самая гостья, которая ждала с тех пор, как мы заканчивали наш деловой десятиминутный разговор и потеряли счет времени.

Тимоти Атвуд ударил ладонью по лбу, тем самым укоряя себя за забывчивость. Устремив свой взгляд прямо в комнату, Люси увидела Джоша Бартона, сидящего за столом, заваленным картами и документами.

— Какие же мы невежи, Бартон! — закричал Тимоти, перед тем как одарил ее своей очаровательной улыбкой, что сделало его глаза более узкими и блестящими. — Ради бога, простите меня, миссис. Я не хочу, чтобы вы восприняли этот инцидент как проявление неуважения к вам. Как вы уже слышали, время пролетело незаметно. — Поставив кулаки в боки и выпятив локти, он, подняв брови, рассматривал кусочки, оставшиеся от вазы. — Вы так устали ждать, что разбили вазу?

Его шутка не смогла развеять ее огорчение по поводу разбитой вазы.

— Я натолкнулась на стол.

— Да, я это вижу! — Он был приятно удивлен, что она так смущается. — И что же вы собираетесь делать с этим?

— О, я куплю другую вазу. Такую же.

— Боюсь, не получится. Эта ваза была уникальной, — продолжал подшучивать Тимоти.

И так бледная, Люси стала еще белей.

— Тогда вы должны сказать, сколько она стоила, и я компенсирую ее стоимость.

Он был весьма доволен собой.

— Я никогда не возьму денег от леди. Это мой принцип. — Он решил, что хватит подшучивать над бедной девушкой, которая выглядела такой беззащитной, что ему стало ее жалко. — Пойдемте, миссис, забудьте об этом. Я просто шутил. По правде говоря, я не могу припомнить, что когда-либо обращал внимание на эту несчастную вазу, и не смог бы ее описать, даже если бы мы поспорили на тысячу гиней.

Мгновенное облегчение пронзило все ее тело, она поняла, что он просто-напросто немного над ней подшутил, и спонтанный, непринужденный смех вырвался из ее уст, к которому сразу же присоединился не менее задорный радостный хохот. Тимоти хохотал от души, обнажая идеально белые зубы. Их совместное веселье в считанные секунды разрушило социальные барьеры, для преодоления которых потребовались бы недели. Казалось, их жизни соединились в этом хохоте, и он как будто бы настежь распахнул ставни, чтобы солнечный свет озарил их лица и подарил радость и веселье. Никогда раньше она не встречала человека, который действительно показал, что нужно с оптимизмом смотреть на вещи, и вот наконец она находится в своем доме, чего так сильно ждала всю жизнь, да еще и хохочет вместе с человеком одного с ней возраста.

— Тем не менее я должна как-то возместить причиненный вам ущерб, ведь теперь у вас нет этой несчастной вазы, — настаивала она, и то, что она повторила его слова, заставило его засмеяться снова.

— Я попробую что-нибудь придумать. — Он приблизился ней, взял за руку и увел с осколков, на которых она стояла, и такой жест с его стороны был очень любезным. — Пойдемте, но осторожно, не порежьте подошвы ваших туфелек этими осколками. Я сказал, что спущусь к вам, и был удивлен, когда увидел вас, да еще и без сопровождения. Я заставлю слугу отвечать за его промах, что он не проводил вас ко мне, раз я так долго не спускался, обещаю.

Джош сидел за столом рядом с входом, перед ним лежали папки с документами.

— Возможно, миссис Ди Кастеллони по собственной инициативе поднялась наверх, чтобы найти вас, мистер Атвуд, — сказал он своим, как всегда, спокойным голосом. — Такие вот правила поведения за границей. — Он слегка поклонился ей. — Не так ли, миссис?

Так как ей сейчас было очень хорошо и она не хотела портить себе отличное настроение, то не стала подливать масла в огонь. Блеск в его хитрых глазах дал ей точно понять, что он, без сомнения, не забыл, что она долго ждала внизу, и только после этого поднялась наверх, чтобы напомнить мистеру Тимоти, что нехорошо заставлять ждать так долго. Люси казалось, что Джош все время играет с ней в какую-то коварную игру, в которой не было никаких правил, и как в нее играть, известно только им двоим. Закрыв двери, Тимоти повернулся к Люси, не догадываясь, что между ней и Джошем пробежала черная кошка.

— Как поведал мне мистер Бартон, вы уже знакомы.

— Да. — Затем она повернулась к Джошу, чтобы на этот раз дать ему сдачи. — Вы правы, слуга не виноват в том, что случилось. — Откинувшись на спинку стула, она посмотрела на Тимоти, который уселся на краешек стола. — Мне придется признаться, что, как и в тот день, когда мы встретились с мистером Бартоном, я пробралась на территорию вашего дома, так и сегодня не отказалась от возможности, пока вас не было, сделать то же самое.

— Как это? — Тимоти стал похихикивать в предвкушении ответа.

— Во время вашего отсутствия я пробралась сюда, чтобы посмотреть на особняк, а в этот раз любопытство стало еще сильнее, и я стала рассматривать все картины, изображенные на стенах, в надежде найти среди них портрет Лионела Атвуда. Я выросла в монастыре, расположенном на Адриатическом побережье, недалеко от церковного кладбища, на котором он похоронен. Всю свою жизнь я хотела найти этот дом, где он жил и, если возможно, увидеть его портрет.

Тимоти удивленно ударил кулаком по крышке стола.

— Так правильно же, Боже милостивый! Он умер в Италии. И почему же вы так сильно заинтересовались моим далеким кузеном?

— Из чистого любопытства. — Она хотела узнать все о своем прошлом и о прошлом отца. — Я осталась сиротой, но знала, что мои родители англичане, а на его памятнике было написано, что он тоже жил в Англии.

— Действительно. — Тимоти скрестил руки на груди. — Я слышал, что Лионел Атвуд никогда не пользовался популярностью у женщин. Какая неудача. — Он был уверен, что она не поняла важности этих слов, да у него и не было такой цели. — Но я уверен, что он был бы польщен тем, что вы интересуетесь им. Что ж, посмотрите на его портрет. — Хозяин дома кивнул в сторону камина. — Вот он.

Люси повернула голову по направлению к камину. Богато украшенная рама обрамляла портрет, портрет человека, который умер практически в тот момент, когда родилась она. В течение нескольких минут она сидела почти недвижимая, уставившись на симпатичное, с задумчивым выражением лицо: небольшой рот, блестящие русые волосы, причесанные в стиле эпохи Регентства.

Медленно она поднялась со стула и, сложив руки на груди, направилась прямо к портрету. Она неотрывно смотрела в серо-голубые глаза, которые, казалось, также смотрели на нее. Застыв перед портретом, девушка рассматривала каждую деталь. Он был одет строго, в сюртук табачного цвета, под высоким воротником которого был завязан самый обыкновенный галстук, единственными его украшениями были золотые карманные часы на цепочке и золотое кольцо. На заднем фоне виднелся особняк Атвудов и зеленые холмы Даунс, подтверждая его любовь и привязанность к дому и местной деревне. Все эти годы сердце Люси переполнялось дочерней любовью к нему, она закрыла глаза и попыталась представить его живым, как он касается ее щеки своей рукой, благословляя ее.

Мужчины в комнате молчали. Джош, занятый складыванием груды документов, на секунду перевел на нее взгляд, смотря подозрительно и внимательно. Тимоти, ожидавший, когда она закончит изучать портрет, смотрел на нее по-иному. Ричард Уорвик рассказал ему о вдове, переехавшей в морской коттедж, но это все происходило на деловом собрании, на котором они оба присутствовали, после того как Тимоти вернулся в Истхэмптон, и он не придал его словам никакого значения, просто решил, что она интересовалась особняком по непонятным ему причинам. Уорвик, которого Тимоти воспринимал как делового партнера, хотя они и не вращались в общих социальных кругах, не поведал Тимоти о юности и необыкновенности Люси. Она очень отличалась от тех женщин, которых знал Тимоти, как по возрасту, так и своей беззащитностью. Если бы он не пленился Донной Уорвик, которая ему очень нравилась, то не стал бы терять ни минуты, а сразу бы направил все свои чары и силы, чтобы добиться расположения вдовы, которая так неожиданно ворвалась в его жизнь.