Черт возьми, да все, что он хочет от нее, — это переспать с ней, и все. Постанывая от этих терзающих мыслей, Джо взглянул на кофейник: не кипит. Зато в голове у него бурное кипение. Неправда, не только в этом дело. Он хочет ее безумно, это так, говорил он сам себе, прохаживаясь по комнате и стягивая мокрую рубашку. Однако вчера, когда держал ее в объятиях, он испытывал не только страсть — его захватила огромная нежность к ней, горячее желание защитить ее от всех невзгод. И позже, уже дома, болтая с Меган за ужином, никак не мог избавиться от ощущения: чего-то не хватает. Ее, конечно, Саванны, она уже сидела с ними за этим столом.

Закрыв в отчаянии глаза, он вытирал мокрые от дождя плечи и грудь, сбросив промокшую рубашку на пол. Он не хочет иметь жену, а Саванна — любовника. Так что же ему делать? Остается только забыть ее. Легко это сказать, но ведь это все равно что забыть, как дышать.

Едва он успел налить себе кофе, как услышал крики:

— Джо! Мистер Маккенн! Вы здесь?

Джо оглянулся: в дверях один из рабочих; лицо у него прямо-таки белое, хоть он, видимо, и бежал.

— В чем дело?

— С Маком что-то неладное! — задыхаясь, выпалил рабочий. — Он упал. Похоже, сильно разбился.

Мгновенно переключившись, Джо влез в ботинки и вслед за молодым рабочим выбежал из домика.

— Что случилось? Где Мак?

Они пересекали разбухшую от дождя площадку.

— Там, у вышки. Он лебедку пытался ослабить или еще что-то — не понял, не знаю. Услышал крик, оглянулся и вижу: лежит на земле, вниз лицом.

Все члены бригады уже собрались вокруг Мака. Они молча расступились, пропуская Джо. Он присел на корточки и дотронулся до плеча лежащего.

— Мак, ты меня слышишь? — И нагнулся, чтобы услышать ответ, но лишь увидел на шее у Мака пульсирующую жилку.

— Дышит? — спросил кто-то.

— Пока не…

Джо не успел закончить, как лежащий застонал. Джо наклонился и приставил ухо к его рту.

— Поднимите… меня! — едва дыша, попросил Мак.

— Лежи, тебе нельзя двигаться, — тихо ответил Джо и тут же бросил через плечо: — Роберт, телефон возьми у меня в машине.

— А есть здесь служба девятьсот одиннадцать?

— Черт возьми, не знаю! Звони в офис шерифа! Сомневаюсь, что «скорая» сюда доберется. Надо нам его довезти до ближайшей шоссейной дороги. Давай действуй!

Роберт умчался, а Джо повернулся к Маку:

— Спокойно, Мак, положись на меня! Мы должны вывезти тебя отсюда.

Конечно же, Джо прав, горная дорога непроходима для «скорой помощи». Осторожно, чтобы не повредить шею и спину, рабочие уложили Мака на деревянный щит, внесли в пикап Джо и укрепили на заднем сиденье. Джо влез в машину и, сев рядом с раненым, дал знак трогаться.

Пока медленно тряслись по горной дороге, Джо делал все возможное, чтобы заставить Мака разговаривать и бодрствовать.

— Нет, Мак, тебя не трясет. А здесь, скорее, тропа, а не дорога. Скажи, Мак, что надо делать человеку, чтобы получить оплачиваемый отпуск?

Мак попытался улыбнуться, но вышла не улыбка, а гримаса.

— Не знаю… Я пытался перелезть на другую сторону.

Джо изо всех сил старался засмеяться, но звук, вырвавшийся у него из горла, походил, скорее, на кваканье лягушки. Вот если бы Саванна была рядом… Она точно знала бы, что сказать Маку, чтобы довезти его живым. Она и засмеялась бы, и улыбнулась бы, и поддержала бы… И все, что бы она ни сделала, — все было бы правильно.

— Где у тебя болит, Мак?

— Грудь… — прошептал он, — не могу дышать.

— Все будет хорошо. Возможно, у тебя сломано одно или два ребра.

— Не знаю, Джо. Эта чертова боль…

Через стекло Джо посмотрел на дорогу: таким черепашьим шагом они никогда не доберутся до шоссе.

Мак сделал слабое движение головой.

— Джо, если я…

— Ничего не хочу об этом слушать! — перебил его Джо. — Через неделю будешь на работе.

— Нет, Джо, послушай! Я хочу, чтобы ты сказал моей жене… — Он сделал слабый вдох. — Скажи ей, как я ее люблю. Она — моя жизнь. Она и дети. Они — это все, что мне надо. Скажи им об этом.

— Скажу, — кивнул Джо.

Мак закрыл глаза, и молчание получилось таким долгим, что у Джо мурашки побежали по коже.

— Мак!

Мак сделал еще один мучительный вдох.

— Человек может много чего потерять, Джо. Но если он теряет семью, для него это полное крушение. Помни это. Ты слышишь меня?

Джо взял загрубевшую руку Мака и тихонько пожал ее.

— Да-да, слышу, дружище. Слышу, но умереть я тебе не дам. Верну тебя твоей жене.

— «Маккенн дриллинг»! — бодро ответила Саванна в трубку. — Могу ли я чем-нибудь помочь?

— Да, девочка, конечно, можете. Вы доставляете газ? Я нахожусь очень далеко от ближайшей станции.

— Папа! — воскликнула она, узнав голос, как ни старался отец его изменить. — Откуда ты звонишь?

— Ох, я только что пришел с работы, Глория готовит ужин. Мы подумали: может, ты придешь с нами поужинать, когда освободишься?

— Очень мило с вашей стороны, папа, но, боюсь, не смогу. Занята сегодня.

— Ага! Уж не свидание ли?

Саванна тяжело вздохнула.

— Да нет, честно. Сейчас я нянька у дочери моего босса. Он уехал из города на два дня.

— Вот так сверхурочная работа. — Тормен посмеивался. — Прилично заработаешь в этом месяце.

— О нет, нет! Это не дополнительная нагрузка. Я сама так захотела. Меган, его дочка, она… Ну, в общем, ее мама живет в Африке, а папа…

— Твой босс, — закончил Тормен хитро.

Саванна постучала карандашом по открытой книге записей.

— Это ничего не значит.

— А я и не сказал, что это что-то значит. Я знаю об этом человеке лишь то, что ты нам о нем рассказывала. Он все еще действует тебе на нервы?

Саванна рассмеялась почти в трубку. Если б Джо всего лишь действовал на нервы. Она невольно поглядела на его пустой стол.

— Я многое узнала о нем за последние несколько дней. Он совсем не такой человек, каким показался мне на первый взгляд.

Тормен долго молчал; сейчас начнет расспрашивать о Джо… Но отец вдруг переменил тему:

— Должен тебе сказать, что моя работа здесь подходит к концу. Недели через две, видимо, уедем. Следующий пункт — Новый Орлеан.

— Ох, мне жаль!

— Ты смеешься? Я всегда хотел побывать во французском городе и попробовать суп из стручков окры.

— Да мне ведь будет грустно, когда вы с Глорией уедете. Вы моя семья, ты же знаешь.

— Дорогая, но мне сегодня звонили, понимаешь?

— Да-да, конечно. И все же… хорошо бы вы остались.

Саванна, печальная, бросила карандаш, который машинально вертела в руке, и потерла лоб. Внезапно она почувствовала себя одинокой, как никогда в жизни.

— Пять лет назад, ну и потом я мог бы осесть, обзавестись собственной крышей. Но сейчас твое время, дорогая. Хватит тебе кочевать, пора свить собственное гнездо.

— Так и сделаю, папа, если получится.

Тормен уловил, видимо, ее настроение и попытался подбодрить:

— Ты же всегда была оптимисткой, дочка. А знаешь, у меня такое чувство, что к тому времени, как я оставлю работу, ты мне подаришь внуков. Вот и будет мне чем заняться.

Подъезжая в этот вечер к дому Джо, Саванна воскрешала в памяти разговор с отцом. Не ко времени он назвал ее оптимисткой. Джо тоже ее таковой считает. Но сама она… ей кажется, жизнь ее раскалывается на части. Потеряй она контроль над собой — все, о чем она мечтала, на что надеялась, пойдет прахом. Что же касается внуков, предупредить бы отца, чтоб не очень рассчитывал. Дети? Только от Джо! Иного она и представить не может. Внезапно возникшая мысль ее ошеломила. Что ж, выходит, в глубине души она уже решила, что хочет иметь от Джо ребенка? Это безумие! Джо не желает снова сделаться мужем и — того меньше — отцом еще одного ребенка. А если б даже хотел, она не может позволить себе и мечтать о том, чтобы стать частью его жизни.

Была полночь, когда Джо ступил на свое крыльцо и открыл переднюю дверь. Он провел за рулем больше двух с половиной часов и не помнил, чтобы когда-нибудь чувствовал себя таким уставшим и таким счастливым, что наконец-то он дома. Еще в холле Джо заметил в гостиной тусклый свет и, опустив занемевшие плечи, тихонько пошел выключить его — и вдруг остановился как вкопанный: на кушетке крепко спала Саванна. Ее левая рука свисала с подушки, на полу лежала открытая книга.