Говард дрожал. Лицо его горело от стыда. Как он мог прятаться здесь, когда те двое приняли на себя всю тяжесть боя? Хотя его руки тряслись, он выставил дуло пистолета и взял на мушку ближайшего всадника. Его палец застыл на курке. Сможет ли он попасть с такого расстояния? Да. Действуй. Ты знаешь, как стрелять из пистолета. Все в порядке. Сейчас самое время проверить на деле, чего ты стоишь. Выбей этого маленького желтого ублюдка из седла! Отправь его прямо в Ад! Нет, он уже в Аду. Отправь его к Гробовщику на переработку, вот так. Как меня учили… Готовьсь, цельсь…

— Подожди, — попросил Лавкрафт. — Не стреляй.

— Что?

Говард с усилием опустил оружие и попытался расслабить отчаянно трясущиеся руки. Лавкрафт в это время, прикрывая глаза от жуткого мерцания неподвижного солнца, пристально вглядывался во вражеских воинов. Потом он вдруг резко повернулся, нырнул в кабину «лендровера», пошарил там в «бардачке» и вытащил конверт, в котором находились их верительные грамоты от короля Генриха.

А теперь что он собирается делать…

Неужели выходит с поднятыми руками, размахивая конвертом, и направляется прямо им навстречу?

— Они убьют тебя, ложись, ложись!

Лавкрафт, не оборачиваясь, резко махнул Говарду, чтобы тот замолчал, и продолжал идти в сторону всадников. Это, казалось, так же сбило их с толку, как и Говарда. Азиаты неподвижно застыли в седлах, держа луки перед собой; с десяток стрел были направлены в грудь Лавкрафта.

«Совсем спятил, — в ужасе подумал Говард. — Он ведь никогда не был особенно уравновешенным, этот фантазер, веривший в Древних Богов, в существование ворот в иное пространство и языческие ритуалы на темных холмах Новой Англии. А теперь вся эта стрельба… и его восторг…»

— Эй вы, опустите оружие! — закричал Лавкрафт. Его голос звучал спокойно, но в нем проскальзывали повелительные нотки. — Во имя Пресвитера Иоанна, я призываю вас опустить оружие! Мы не враги, мы посланники к вашему императору.

Говард открыл рот от изумления. Он начал понимать: нет, Лавкрафт отнюдь не сошел с ума.

Он снова посмотрел на длинный желтый вымпел. Да, да, на нем эмблема Пресвитера Иоанна! А эти всадники — часть пограничного патруля, охраняющего страну, правителя которой они так долго искали. Говард почувствовал смущение. В отличие от него, Лавкрафт в пылу битвы настолько хорошо владел собой, что сумел определить, кому принадлежит вымпел. И ему хватило смелости выйти вперед. Пергаментный свиток, подтверждающий их полномочия, был у него руке, и он указывал на маленькую печать с красной лентой, принадлежащую королю Генриху.

Всадники уставились на него, потом, посовещавшись между собой, опустили луки. Гильгамеш тоже опустил лук. Древний охотник взирал на Лавкрафта с не меньшим изумлением.

— Вы видите? — взывал Лавкрафт. — Мы посланники короля Генриха! Мы направлены к вашему божественному повелителю Елюй-Даши просить у него помощи! — Оглянувшись через плечо, он дал знак Говарду подойти поближе. После секундного колебания Говард вышел из-за «лендровера». Он чувствовал себя не слишком уверенно, шагая навстречу мрачным желтокожим лучникам. У него захватило дух, словно он стоял на краю огромной пропасти.

Лавкрафт улыбнулся:

— Вроде бы все в порядке, Боб! Ты видишь, на флаге, который они развернули, эмблема Пресвитера Иоанна…

— Да, да, я понял.

— И смотри, они делают нам знаки. Они поняли меня, Боб! Они поверили мне!

Говард кивнул, почувствовав огромное облегчение и даже некоторую радость. Он довольно хлопнул Лавкрафта по спине:

— Здорово! Я не думал, что ты на такое способен!

Теперь, когда страх прошел, техасец ощутил необычайный подъем духа и энергично замахал всадникам.

— Эй! Мы послы Его Величества Британского короля Генриха VIII! — закричал он. — Ведите нас к вашему императору!

Затем он посмотрел на Гильгамеша, который хмуро разглядывал всадников, все еще держа лук наготове:

— Эй, царь Урука! Убери оружие! Все в порядке! Мы едем ко двору Пресвитера Иоанна!

Гильгамеш не знал, почему согласился сесть с ними в машину. Он совсем не собирался ехать ни ко двору Пресвитера Иоанна, ни куда-то еще. Он хотел только охотиться и бродить в одиночестве по пустынным Окраинам в надежде найти утешение своему горю.

Но этот тощий человечек с длинной шеей и его самодовольный краснолицый друг позвали его, и пока он раздумывал, нахмурившись, уродливые плосколицые маленькие желтые воины стали показывать жестами, что он тоже должен ехать с ними. Они вели себя так, словно собирались его заставить, если бы он отказался. И хотя Гильгамеш не боялся их, да и вообще никого, какой-то непонятный импульс заставил его воздержаться от схватки и залезть в машину. Может быть, ему следовало отдохнуть от охоты. К тому же раненая рука болела. Возбуждение от битвы постепенно прошло, и мысль о том, что неплохо бы найти лекаря, показалась ему заманчивой. Рука распухла и посинела, рану следовало промыть и перевязать.

Ну что ж, теперь он едет ко двору Пресвитера Иоанна. Тихо сидит на заднем сиденье душной захламленной машины в обществе двух странных типов из Новых Мертвецов, писцов или сказочников, как там они себя назвали, а всадники Пресвитера Иоанна ведут их в лагерь своего монарха.

Тот, кого звали Говардом, не сводил с него глаз, словно влюбленная девчонка, хотя был за рулем. Оглянувшись, он сказал:

— Скажи, Гильгамеш, ты когда-нибудь имел дело с Пресвитером Иоанном?

— Я слышал это имя, — ответил шумер, — но оно мне ничего не говорит.

— Это легендарный христианский император, — сказал второй, тощий, по имени Лавкрафт. — Говорят, он управлял таинственным царством где-то в далеких степях Центральной Азии… хотя скорее всего это было в Африке, если судить по…

«Азия… Африка… названия, только названия», — мрачно подумал Гильгамеш. Эти места находились где-то в другом мире, и он не представлял, где именно.

Какое множество мест, как много названий! Невозможно все запомнить. В этих названиях не было никакого смысла. Мир — его мир — находился между двумя реками, Идигной и Бурану — ну, которые греки предпочитали называть Тигром и Евфратом. Кто такие эти греки, какое право они имели переименовывать реки? Теперь все их так называют, даже сам Гильгамеш, только в глубине души, про себя, называл их настоящими именами.

А за Двуречьем? Дальше, если идти на восток, было зависимое государство Аратта, а за ним в том же направлении — Страна Кедров, где рычал и выл огнедышащий демон Хувава. В восточных горах раскинулось обширное царство варваров-эламитов, на севере была земля хуригов, в пустынях на западе жили дикари марту, на юге же среди лазурных вод цвел благословенный остров Дильмун, похожий на рай. Было ли что-нибудь за этим миром? Говорили, что далеко за Эламом есть такая страна Мелухха, где живут люди с черной кожей и приятными чертами лица; на юге раскинулся Пунт, жители которого тоже имеют черную кожу, но губы у них толстые, а носы плоские, за Мелуххой далеко на востоке живут люди, желтокожие и узкоглазые, которые добывают драгоценный зеленый камень. И это весь мир. Где находятся такие места, как Африка, Азия, Европа и остальные — Рим, Греция, Англия? Может быть, какие-то из них были новыми названиями старых мест. Ведь и страна Гильгамеша со временем приобрела множество имен: Вавилония, Месопотамия, Ирак. Зачем нужны новые названия? Он не понимал. Новые люди выдумывают новые имена, какие-то там Африка, Азия, Америка, Китай, Россия… Человек по имени Геродот, грек, однажды пытался втолковать ему что-то о границах мира и о странах, расположенных в нем, нарисовав карту на старом клочке пергамента. Много позже флегматичный парень Меркатор делился с ним знаниями о своем мире, а потом англичанин Кук говорил с ним о том же самом. Но все их рассказы настолько противоречили друг другу, что Гильгамеш совсем запутался. Слишком много требовалось узнать, чтобы во всем этом разобраться. Бесчисленное количество народов появилось с тех пор, как он правил в Уруке, империи, которые возвышались, клонились к упадку и забывались, династии, полководцы и цари появлялись и уходили в небытие… Время от времени он пытался выстроить порядок событий, но безуспешно. Да, в прошлой жизни он старался узнать обо всем, он хотел всего: знаний, богатства, силы, женщин, самой жизни. Теперь все казалось ему глупостью. Эта мешанина беспорядочных и сбивающих с толку стран, все эти великие королевства и далекие царства, они лежали в другом мире… Зачем они ему сейчас?