Мэри-Бет посмотрела на Евангелисту, упрямое выражение ее лица не предвещало ничего хорошего, а потом девушка взглянула на Винченцо. Он быстро отвел глаза, но девушка успела заметить их победный блеск. Теперь Мэри-Бет все стало ясно: и почему Винченцо не оспаривал ее решения остановиться в отеле, и почему он сначала потащил ее к себе домой.

Ее обвели вокруг пальца, словно наивную дурочку. Что ж, можно сердиться, можно даже устроить скандал. Но зачем, если можно придумать ответную пакость — ничего злобного или опасного, но что-то достаточно ощутимое, что заставит мужчину помучиться. Мэри-Бет лишь надеялась, что мысль о мести не затеряется в потоке удовольствия от жизни на сельских просторах Тосканы.

— Что ж. Если переспорить вас нельзя, то я с благодарностью принимаю предложение погостить у вас.

— Пошли, я проведу тебя, — вскочил Винченцо.

Ничего не говоря, Мэри-Бет позволила себя увести. Выходя из гостиной, она слышала, как Евангелиста сказала, что позвонит своему агенту по недвижимости.

Гл. 26

Винченцо забрал у девушки ключи, усадил ее на пассажирское сидение и, прыгнув за руль, завел мотор. Машина, взвыв, рванулась с места — из-под колес во все стороны брызнул гравий.

Всю дорогу до коттеджа Мэри-Бет молчала, старательно обдумывая план мести, забраковывая и отвергая слишком легкие наказания и те, что уж больно смахивали на происки святой инквизиции. Она ловила на себе встревоженные взгляды Винченцо, обеспокоенного ее молчанием, но объясняться не желала. Пусть помучится.

«Мазда» проехала мимо низкой ограды, сложенной из золотистых камней, и, взвизгнув тормозами, остановился перед знанием, которое на несколько ближайших дней должно было стать пристанищем Мэри-Бет. Девушка самостоятельно выбралась из автомобиля, огляделась.

Основная часть здания представляла собой ничем не примечательный прямоугольник. С правой стороны к нему прижалась кривобокая пристройка, резко выделявшаяся на фоне прямых линий фасада, а с левой — большое патио, решетчатая стена которого была плотно увита вистерией. Заглянув внутрь, Мэри-Бет увидела деревянный столик с мраморной столешницей и парочку стульев. Здесь можно и пообещать, и просто полюбоваться садом с узкими гравийными дорожками, которые могли завести куда угодно.

— Типичная итальянская ферма, — пояснил Винченцо, приблизившись к девушке. — Еще пятьдесят лет назад, когда семейство моей матери активно занималось виноделием, в таких зданиях жили арендаторы.

Но Мэри-Бет не особо вслушивалась в его слова: она рассматривала старинную каменную кладку, в послеполуденном солнце приобретшую насыщенный кремово-бежевый цвет. На крыше, возле гнезда, чистила перышки и воркотала парочка голубей. Черная крыша, выложенная умелой рукой из округлой терракотовой черепицы, местами поросла серебристым лишайником. Вьющийся плющ, упрямо цеплявшийся за стены, достигал ставень, выкрашенных в зеленый цвет. Еще один куст плюща, опоясывая водосточную трубу, добрался почти до самого верха.

— Зайдем в коттедж? — предложил Винченцо.

Подхватив девушку под руку, он повел ее к двери, выкрашенной ярко-зеленой краской. По обе стороны от двери стояли большие терракотовые вазы, в которых росли лимонные деревья.

Как оказалось, дверь вела в кухню. Она была большой и светлой, как и должно быть в доме, где боготворят пищу. В центре стоял прямоугольный деревянный стол, выщербленный и поцарапанный от многолетнего употребления. К удивлению Мэри-Бет раковина оказалась новой, хотя и была сделана под старину. И девушка понадеялась, что и остальные коммуникации будут современными.

Над раковиной пестрели желтые и красные плитки кафеля. На открытых полках вперемешку высилась керамическая посуда, корзинки и всевозможная медная утварь. Газовая плита и деревянные буфеты теснились у другой стены.

Через каменную арку девушка проследовала вглубь дома. Шершавые стены и сводчатый кирпичный потолок придавали помещению несколько простоватый вид.

— Обычно, на тосканской ферме животных держали именно на первом этаже жилого дома, — у Винченцо внезапно проснулся инстинкт гида. — Потом моя бабка решила забыть об этой традиции и превратила все это в гостиную.

— Уютно, — пробормотала Мэри-Бет.

И это действительно была правда. Широкие каменные арки превратились в окна и двери. Тонкий налет старины в этом помещении словно приглашал перенестись на несколько столетий назад. А старый терракотовый пол из-за длительного использования стал совсем гладким, что лишь усиливало общее впечатление от домика. Просто сколоченные стеллажи из темного дерева подпирали стены. Расписанная цветами ткань, использованная для обивки кресла и дивана, уже поблекла от времени, но не утратила своего очарования.

— Пойдем наверх, — сказал Винченцо, подхватывая девушку под руку.

Когда они поднялись по каменным ступенькам, мужчина отворил вторую дверь.

— Это будет твоя спальня.

Комната была прекрасна в своем аскетизме: чисто побеленные стены и темные деревянные балки, простая мебель. Осмотрев первый этаж, Мэри-Бет и ожидала увидеть нечто подобное. От этой комнаты веяло спокойствием и умиротворенностью, и девушка ни за что не променяла бы ее на один из номеров в отеле, обставленных вычурным французским антиквариатом.

Только из чувства противоречия она спросила:

— Почему именно эта комната?

— Потому что здесь самая большая кровать, — самодовольно заявил Винченцо и притянул девушку к себе.

Идея по поводу мести пришла сама собой. Конечно, это самым непосредственным образом затронет и ее, но Мэри-Бет готова была немного пострадать.

Высвободившись из крепких мужских объятий, она нарочито старательно разгладила одежду руками и сказала:

— Мы не можем заниматься «этим» в доме твоих родителей.

— Что?

— Прости. Именно поэтому я хотела остановиться в отеле, а теперь… — девушка пожала плечами, представляя ему самому додумать предполагаемые последствия.

— Что же ты мне ничего не объяснила!

— А зачем я должна тебе что-то объяснять, ведь и так предполагалось, что я к вечеру вернусь в Сиену.

— Дьявол!

— Не расстраивайся так, Энцо, — Мэри-Бет похлопала его по плечу, с трудом сдерживая самодовольную усмешку. — Немного воздержания никому не повредит.

— Но мы ведь сейчас не в особняке, — попытался зайти с другой стороны мужчина.

— Конечно, — кивнула она. — Но когда ты вернешься весь такой растрепанный и с довольной ухмылкой на лице, все поймут, чем мы тут занимались. Нет, нет и нет!

Прорычав, что принесет чемоданы, Винченцо выскочил из спальни.

Мэри-Бет едва не рассмеялась, но вовремя сдержалась, опасаясь, что он может услышать ее довольный смех, и тогда ей несдобровать. Девушка подошла к кровати и, разувшись, улеглась на сшитое из лоскутков покрывало. Глаза закрывались сами собой. Она сладко засопела.