— У тебя здесь камни или что? — пробасил Винченцо, входя в комнату и втаскивая два огромных чемодана.

Мэри-Бет лишь что-то пробормотала и перевернулась на другой бок.

Винченцо поставил чемоданы на пол и, подойдя к кровати, долго смотрел на девушку. Он очень надеялся, что жизнь в доме его родителей вынудит Лайзу поторопиться с решением.

Мужчина осторожно вытянул из-под нее покрывало и укрыл. Не удержавшись, он приложился губами к виску девушки и, скрепя сердце, покинул коттедж.

Мэри-Бет проснулась, если верить механическим часам на запястье, приблизительно через час. Девушка откинула покрывало, удивляясь, как это ей удалось закутаться в него самой, и увидела чемоданы. Она догадалась, что это Винченцо ее укрыл. Он был, как всегда, мил и предусмотрителен, даже несмотря на ее план мести.

На одном из чемоданов лежал клочок бумаги, придавленный ключом, как она предположила, от наружной двери. Записка была от Винченцо. В ней мужчина предлагал ей сразу же, как проснется, вернуться в главный дом, где и состоится ужин.

После непродолжительного сна ее одежда оказалась полностью измятой. Мэри-Бет вздохнула и принялась распаковывать чемоданы. Но она не закончила это нудное занятие, поскольку любопытство влекло ее вперед. Девушка подошла к окну и чуть приоткрыла ставни.

Мэри-Бет оперлась о каменный подоконник и, залюбовавшись отрывавшимся вдали пейзажем, высунулась наружу. Ей, жительнице урбанистического Нью-Йорка, казались непривычными подобные просторы. Коричневые, желтые и серые поля, а также мутно-зеленые рощи олив и темно-зеленые виноградники, разделенные рядами высоких кипарисов или извилистыми тропинками, напоминали картину, нарисованную экспрессионистом на пике своего творчества.

Она никогда не увлекалась рисованием, ведь ее страстью музыка. Но сейчас девушку захватило непреодолимое желание схватить мольберт, краски и рисовать, рисовать, рисовать…

Неудивительно, что Италия славилась своими художниками, особенно периода Ренессанса. Они рисовали то, что видели. А то, что они видели, было изумительно.

Мэри-Бет вздохнула, прогоняя желание порисовать, и оглядела то, что окружало дом. Справа зеленел виноградник, а за ним росла роща узловатых олив.

А с другой стороны простирался сад и огород, которые она заменила еще сразу. Здесь росли цветы, овощи, травы. Многих названий она просто не знала, но цветовая гамма впечатляла: оранжевый, голубой, серебристый и все оттенки красного отлично смотрелись на зеленом фоне. Было ясно, что кто-то постарался не меньше матушки-природы, чтобы создать эту красоту.

Пообещав себе обязательно пройтись по саду, Мэри-Бет вернулась к прерванному занятию.

Надеясь, что предстоит простой семейный ужин, девушка остановила свой выбор на светлом платье с круглым вырезом и высоко вырезанными плечами. Вдев в уши тонкие золотые колечки, она тряхнула волосами, которые, взмыв вверх, легкой волной опустились на плечи. Накинув золотистый палантин, девушка обула плетеные босоножки и отправилась в особняк.

Общение в семейном кругу Бальдуччи так отличался от того, к чему Мэри-Бет привыкла дома — как за годы жизни с родителями, так за годы брака. Не было никаких притязаний на вычурность и соблюдений светских условностей — лишь открытое выражение любви и уважения.

Семейство Бальдуччи понравилась девушке с первого взгляда, если, конечно, не считать Колетт. А о ней Мэри-Бет и не вспоминала, непринужденно болтая с родителями Винченцо и его детьми.

Девушка так увлеклась, что не заметила, как наступило время ужина. И, когда все перебрались в уютную столовую, Евангелиста, словно смутившись, пояснила:

— Сегодня у нас ничего особого — только паста и сыр.

— Я не притязательна в еде, — улыбнулась Мэри-Бет.

Подцепив на вилку немного макарон, девушка отправила их в рот — и в следующий миг зажмурилась от удовольствия. Когда Мэри-Бет смогла открыть глаза, то увидела, что все с интересом наблюдают за ее реакцией. Ее смутило столь пристальное внимание к своей персоне, но девушка лишь и восхищенно произнесла:

— Неимоверно вкусно. Как называется это блюдо?

— Это папарделле*. Мы добавляем в него зайчатину, маринованную в кьянти.

Не меньшее восхищение у Мэри-Бет вызвал и пекорино**. С удивлением девушка взирала на то, что этот острый сыр едят вместе с медом — из Монтальчино, как пояснила Ева — но от эксперимента не отказалась. И она едва не впала в экстаз, попробовав панфорте***: не задумываясь о последствиях для фигуры, Мэри-Бет съела целый ломоть.

За время ужина девушка рассказала о семье и последних месяцах своей жизни, а взамен узнала, что семья Колаянни, к которой принадлежала Евангелиста, издревле занималась виноделием. Но в начале прошлого столетия они начали отходить от этого вида деятельности, в особенности, когда по соседству появилось семейство Росси, выкупившие сначала половину виноградников Колаянни, а впоследствии арендовавшие вторую их половину.

Гл. 27

На следующий день Мэри-Бет решила немного отдохнуть: насладиться солнцем, чистым воздухом и тишиной. Она гуляла по окрестностям, удивляясь тому единению с природой, которое было свойственно итальянцам.

В полдень жара и голод погнали девушку домой. И только тогда Мэри-Бет поняла, что в коттедже совсем нет еды, а те булочки, которые чудесным образом появились утром у нее на кухне, были съедены еще за завтраком.

У нее был выбор: поехать в Сиену или же проявить бесцеремонность и самой напроситься в гости к Винченцо в надежде, что тот проявит сострадание и покормит ее.

Сиена — далеко, а Винченцо, как говорится, просто под боком. И неудивительно, что Мэри-Бет направилась в главный дом.

Уже поднимаясь по лестнице, она столкнулась с мужчиной своих грез, которому суждено было стать ее спасителем.

— Привет, — улыбнулся Винченцо. — А я как раз направлялся к тебе.

— Да?! А зачем?

— Хотел пригласить на обед.

Ее желудок издал победный крик, и Мэри-Бет решила не скрывать свои низменные цели:

— Я упустила из виду, что у меня совсем нет еды. Так что я шла к вам, в надежде, что кто-то меня покормит.

— Итальянец всегда готов накормить любимую женщину, — заявил Винченцо, целуя ее пальцы. В его глазах мелькали искорки неутоленной страсти. Но эффект был смазан еще одним гулким звуком. — Я смотрю, ты совсем изголодалась, — рассмеялся мужчина.

И подхватив девушку под локоток, повел ее к дому.

— Подожди, — вдруг заупрямилась Мэри-Бет. — Пока мы одни, я хотела бы кое-что с тобой обсудить.

— Ну, если ты это так называешь, — пожал плечами Винченцо.

Он привлек девушку к себе и страстно поцеловал.

— Не об этом, — возразила Мэри-Бет, отворачивая голову.

— А о чем? — мужчина принялся целовать ей шейку.

— Как я поняла, вы сдаете коттедж туристам. Я хотела бы оформить все документально.