Она стояла так близко, что Джоанна чувствовала щекой ее дыхание. Зеленые глаза Памелы смотрели бесстрастно и холодно. Джоанне показалось, что по коже у нее побежали мурашки. - Мы с вашим мужем работаем вместе, госпожа Морино. Только и всего.

- Не пытайтесь лгать мне, так как я знаю, что у вас на уме. - От возбуждения в уголках классически правильного рта Памелы залегли вертикальные складки. - Сначала вы обманом вторгаетесь в жизнь Милдред, действуя так же, как и все остальные…

- Все остальные? Что…

Резко взмахнув рукой, та не дала ей договорить.

- Вы втерлись в доверие к моей тетке. А теперь положили глаз на моего мужа.

Хотя она говорила тихим, сдержанным голосом, у Джоанны было такое ощущение, что, если бы Памела закатила ей скандал, она испугалась бы не больше, чем сейчас. Ярость, светившаяся в глазах этой женщины, напугала ее больше, чем самая необузданная выходка.

Памела ледяной хваткой сжала руку Джоанны. Ее пальцы глубоко впились ей в кожу.

- Вы должны понять, что я могу очень сильно осложнить вам жизнь. Да и Редклиффу тоже.

Джоанна нисколько не сомневалась в том, что эта змея знает, о чем говорит.

- У меня с вашим мужем только деловые отношения, госпожа Морино, - решительно сказала она.

- Да, вы уж постарайтесь, чтобы так оно и было. - Хищная улыбка Памелы напомнила Джоанне пасть акулы. - Если только вы не готовы к последствиям, которыми это для вас обернется. Поверьте, дорогая, - продолжала она любезным тоном, в котором сквозила угроза, - если вы встанете мне поперек пути, эти последствия не предвещают вам ничего хорошего. И они не заставят себя долго ждать.

При этих словах Джоанна буквально лишилась дара речи: ее, с одной стороны, возмутила наглость Памелы, посмевшей явиться к ней на работу с угрозами, с другой - встревожило отчетливое понимание того, что эта женщина, пожалуй, способна на все.

Она чуть ли не физически чувствовала нарастающую между ними напряженность.

- Джоанна! Что-нибудь случилось? - раздался рядом голос Холли.

Она была готова расцеловать подругу за то, что та столь вовремя вмешалась в разговор.

- Ничего страшного, - пролепетала она, с трудом разжав внезапно пересохшие губы. - Госпожа Морино как раз собиралась уходить.

- Совершенно верно. Памела сверкнула своей ослепительной улыбкой. - Я и так уже опаздываю на деловой завтрак с мужем. А вы, госпожа Лейк, наверное, знаете, как он не любит, когда опаздывают. - Она разжала пальцы, освободив руку Джоанны. - Мне было очень приятно накоротке побеседовать с вами, дорогая. Нам нужно обязательно поговорить еще разок как-нибудь на днях.

- Что все это значит, черт побери? - решительным тоном осведомилась Холли. Подбоченясь, она провожала суровым взглядом Памелу, плывущую к выходу.

Совладав с дрожью во всем теле, Джоанна вытерла вспотевшие ладони о свою оранжевую замшевую юбку.

- Она решила, что я сплю с ее мужем.

Холли недоуменно вскинула бровь.

- Она что, угрожала тебе?

Пожав плечами, Джоанна попыталась уверить себя в том, что зловещий блеск в зеленых глазах Памелы - это не более чем плод ее воображения. Вот что бывает, когда дни напролет проводишь на площадке, где снимается очередная мыльная опера, решила она. Жизнь снова стала напоминать ей телевизионную драму с бурным сюжетом.

- Да, но не слишком.

- Тогда почему ты бледна как полотно? - На лице Холли отразилась тревога. - Может, тебе следует поговорить с Редклиффом, чтобы он вправил ей мозги?

- Нет. - Джоанна шумно выдохнула. - Я не сделала ничего такого, что дало бы ей повод для ревности. А поскольку у меня нет ни малейшего желания заводить с Редклиффом роман, все будет в порядке.

Однако, вновь отправившись на поиски атласной ночной рубашки цвета слоновой кости, она так и не смогла справиться с охватившим ее замешательством.

Спустя шесть часов, когда неумолимый режиссер с повадками неврастеника наконец остался доволен сделанной записью, Джоанна вышла из студии, которая к тому времени уже почти опустела.

Подойдя к «порше», который стоял на специально отведенном для него месте, где четкими белыми буквами прямо на бетонном полу было выписано ее имя, она увидела, что все четыре колеса спущены.

Прошло несколько недель. Подобные инциденты больше не повторялись, и напряжение постепенно отпустило Джоанну.

С головой уйдя в разработку коллекции «Лунный берег» и одновременно готовя эскизы для очередного выпуска шоу, она стала работать еще интенсивнее, чем прежде. Каждое утро после пробежки на пляже она, поставив перед собой кофейник, усаживалась в кресле с блокнотом в руках. На обед она, как правило, выпивала еще кофе и проглатывала сэндвич, а ужин зачастую просто игнорировала. К тому же она мало спала. Фунты веса таяли буквально на глазах, но она не обращала на это внимания.

- Черт побери, что ты с собой делаешь? - спросил Редклифф как-то дождливым днем, когда после обеда она приехала к нему в офис, чтобы обсудить смету.

Он только что вернулся из трехнедельной командировки, во время которой осматривал потенциальные объекты для строительства новых магазинов. Она не хотела признаться даже себе самой в том, что скучала эти три недели, не видя его, и беспокоилась, сможет ли сдержать свои эмоции при встрече. Но теперь, когда они наконец остались наедине, она поняла, что ей нечего опасаться попыток любимого соблазнить ее, и почувствовала облегчение.

В его взгляде читалась тревога, смешанная с ужасом.

- Понятия не имею, что ты имеешь в виду. - От истощения голос ее стал резче, чем обычно. Из-за простуды, с которой ей так и не удалось справиться, она покашливала.

- Когда ты в последний раз смотрела на себе в зеркало? Вид у тебя жуткий. - Персиковый цвет лица, на котором раньше играл яркий румянец, сменился нездоровой бледностью; губы, которых давно не касалась помада, казались выцветшими, а ее изумительно красивые янтарные глаза покраснели от недосыпания. Вязаный кашемировый джемпер мешком висел на похудевшем теле.

- Большое спасибо, - сказала она с деланной любезностью. - Тебе раньше никто не говорил, что ты здорово умеешь создавать женщинам хорошее настроение?

Дрожащей рукой она провела по своим красным шерстяным брюкам. Она специально надела эти брюки, подобрав их в тон джемперу, в надежде на то, что их яркая расцветка не только оживит пасмурный день, но и приведет ее в бодрое расположение духа. По неодобрительным словам Редклиффа и его осуждающему взгляду она поняла, что ее замысел потерпел крах.

- А тебе никто не говорил, что мода на неброские практичные вещи давно прошла?

- Да, у тебя и вправду на уме сегодня сплошные комплименты, - пробормотала она. - А где Милдред?

- В Сарасоте. Из-за непогоды у нее разыгрался артрит. Вот Максвелл и решил, что ей лучше побывать дома.

- А-а… Значит, мы будем обсуждать смету вдвоем?

- Тебя что, это смущает? - тихо спросил он, словно бросая ей вызов.

- Вовсе нет, - солгала она. Ее так и подмывало сказать, что, наверное, это смутило бы его жену, но она сдержалась. - Давай займемся делами.

Пытаясь изо всех сил сосредоточиться на множестве цифр, которые он обрушивал на нее, Джоанна поймала себя на мысли, что в голове у нее такой же туман, как и тот, что висел за огромными, во всю стену окнами, делая призрачным и без того блеклый свет пасмурного дня.

За эти три недели она не раз входила в его кабинет, толком не представляя, зачем пришла. Она набирала номер телефона Редклиффа, чтобы задать ему какой-нибудь вопрос или поделиться только что пришедшей в голову идеей, но, заслышав в трубке его звучный, сочный голос, мгновенно забывала, что хотела сказать.

И сейчас, обсуждая предполагаемые цены на модели из коллекции «Лунный берег», она не могла отвести взгляд от его пальцев, державших бухгалтерскую книгу, и все цифры мгновенно вылетали у нее из головы, словно сухие листья, подхваченные порывистым осенним ветром.