Но вот прошлое… Картины прошлого не улетали. Ах, думала Джоанна, тая под взглядом черных блестящих глаз Редклиффа, прошлое - это совсем другое. Особенно те дни, которые они провели вместе в Миссисипи…

Раньше она надеялась, что со временем эти воспоминания утратят остроту. Она молилась об этом, желая забыть ощущение от прикосновений его рук, обнимавших ее за талию, когда ей казалось, что о большем невозможно и мечтать.

Однако, несмотря на все ее надежды и мольбы, на все ее благие намерения, воспоминания о тех романтических ощущениях, продолжавшихся так недолго и, увы, не нашедших логического завершения, наложили на ее своенравную натуру отпечаток, различимый столь же явственно, как и грани уотерфордского хрусталя, стоявшего в столовой «Сэвидж».

Джоанна все меньше была в состоянии контролировать ход своих мыслей, из которых каждая была коварнее другой. То она уповала на то, что из-за совершенно противоположных взглядов на жизнь брак Редклиффа и Памелы неминуемо распадется, то желала, чтобы Памела сбежала с одним из своих любовников, которых, как утверждала молва, у нее было множество. Временами поздно вечером, лежа в кровати и уставившись в потолок, она, понимая, что такие мысли не делают ей чести, воображала, как включает телевизор, где в это время идет выпуск последних известий, и слышит, что «Конкорд» разбился в Альпах и, хотя членам экипажа удалось остаться в живых, единственная пассажирка - Памела Сэвидж Кардигос Сторм Морино, светская львица и наследница империи сети многофилиальных магазинов, трагически погибла.

Она мысленно представляла, как бросится к Редклиффу, чтобы быть с ним рядом и искренне утешить его. И тогда он скажет то, что ей не терпится услышать: что он никогда не любил Памелу, что она - единственная женщина, которую он всегда любил и будет любить. И тогда наконец наступит великое блаженство - он заключит ее в свои объятия.

Порой она представляла себе, как они занимаются любовью на пляже, освещенном яркой, полной луной, или в наполненной до краев глубокой мраморной ванне, пенящейся крошечными белыми пузырьками. Или воображала, как он медленно и благоговейно раздевает ее в кровати с белым пологом, усыпанной белыми, словно снег, лепестками роз.

В другой раз ее воображению рисовалось, как они занимаются любовью где-нибудь на Гавайях, в теплой лагуне, в лучах заходящего солнца, отбрасывающего на водную гладь ослепительные сверкающие блики. Место действия каждый раз менялось, но слова, которые они шептали друг другу, и ощущение ни с чем не сравнимой радости оставались неизменными.

Джоанна понимала, что в ее грезах есть что-то непозволительно дерзкое, даже греховное. Но ничего не могла с собой поделать.

- Джанни! Тебе что, нездоровится?

В звучном голосе Редклиффа сквозили тревожные нотки. Джоанна поняла, что снова отвлеклась.

- Нет, все в порядке. Не обращай внимания. Давай работать.

Он нахмурился, но, зная, что по части упорства Джоанна в состоянии поспорить даже с Милдред, решил, что не стоит тратить на перепалку ни время, ни ее силы, тем более что она и так сильно измучена.

- Я решил поручить пошив коллекции фабрике в Атланте.

При этом известии она, по идее, должна была бы испытать прилив бурной радости. Однако она нашла в себе силы лишь слабо кивнуть в ответ, но тут же пожалела об этом, потому что голову пронзила острая боль.

- Я рада, - тихо ответила Джоанна. Слишком тихо, мелькнула у Редклиффа мысль.

- На сегодня у меня, пожалуй, все, - солгал он. Вообще-то он собирался попросить ее еще раз проанализировать смету на пошив коллекции нижнего белья, однако, еще раз всмотревшись в ее бледное лицо, решил, что разговор об этом можно отложить.

- Быстро мы сегодня.

Джоанна даже не потрудилась скрыть облегчение, которое испытала при его словах. Перед встречей она была абсолютно уверена, что получит нагоняй за роскошные страусовые перья, которые купила, чтобы украсить комплект пеньюаров для Ланг. Снедаемая желанием выйти из офиса прежде, чем он заведет речь о расточительности, она порывисто встала.

И тут голова у нее закружилась, все в комнате завертелось, в глазах стало рябить. Пол качнулся под ногами и полетел ей навстречу.

Редклифф едва успел схватить ее, не дав упасть на роскошный ковер. Подхватив под мышки, он бережно усадил ее в кресло.

- Почему, черт побери, договариваясь с моей секретаршей о встрече, ты не сказала ей, что плохо себя чувствуешь? - прорычал он. - Он был страшно зол на Джоанну: так наплевательски относиться к собственному здоровью! Но еще больше он злился на себя самого за то, что сразу, увидев, в каком она состоянии, не отменил разговор. - Можно же было перенести встречу, пока ты не почувствуешь себя лучше.

- Я не хотела ничего переносить, потому что мы и так уже выбились из графика. К тому же я просто простудилась.

- От простуды не падают в обморок. Да и не тебе решать, когда назначать встречу.

- Я думала…

- Ты слишком много думаешь, черт побери! - Присев перед ней на корточки, он приложил ладонь к ее лбу. - Ты вся горишь.

Ее действительно бросало то в жар, то в холод. Внезапно Редклиффа пронзил такой страх, которого раньше он не испытывал.

- Я сейчас отвезу тебя в больницу, в отделение неотложной помощи.

- Это уж слишком. - Почему он не оставит ее в покое? Возмущенная Джоанна попробовала встать, но он легонько толкнул ее в плечо, и она упала обратно в кресло. - Я просто простудилась, - повторила она. - И, возможно, немного устала.

- Слишком устала! Так точнее, тебе не кажется? Когда ты в последний раз нормально ела?

- Вчера вечером ела спагетти. - Макароны в томатном соусе сильно отдавали запахом картонной коробки, в которой их принесли. Разогрев их в микроволновой печи, она выбросила ужин, так и не притронувшись к нему. - К тому же я не хочу в больницу.

- Не робей, там совсем не страшно.

- Черт побери, Ред… - Она хотела было запротестовать, но сильный кашель не дал ей договорить.

Глядя на нее, он витиевато выругался.

- Ну вот. - Он крепко обхватил ее за плечи и, потянув на себя, помог подняться на ноги. Все это произошло так быстро, что у нее снова закружилась голова.

- Не прикасайся ко мне.

- Да все эти месяцы я только это и делаю, черт побери! - парировал он. - Но из-за того, что тебе плевать на собственное здоровье, нам придется закрыть на это глаза. - Не обращая внимания на судорожный вздох, вырвавшийся у нее при этих словах, он поинтересовался: - Ты сможешь идти?

- Конечно. - Она надеялась, что сможет.

- Тогда идем. - Обхватив ее рукой за талию, он чуть не на себе вынес ее из офиса. - Позвоните Сэму Кригеру из Пресвитерианской больницы, - приказал он секретарше несвойственным ему резким тоном. - Скажите, что я сейчас привезу ему пациентку.

- Не нужно никому звонить, - возразила Джоанна. - Не поеду я ни в какую больницу.

Редклифф еще крепче сжал ей талию.

- Помолчи. - Тон у него бы отрывистый, не допускающий возражений. Вновь обращаясь к секретарше, он добавил: - Скажите, что мы будем у него, самое большее, через пятнадцать минут.

И он потащил Джоанну к своему личному лифту у входа в офис.

- Ты не имеешь права так обращаться со мной, - заявила она, когда он с силой нажал на кнопку. - Я не работаю у тебя в штате. Напоминаю, господин Редклифф Морино, что я - частное лицо и у меня есть лицензия. Это на тот случай, если вы забыли. По контракту, который я заключила с «Сэвидж», вы не имеете права вмешиваться в мою личную жизнь.

Крепко обняв, он привлек ее к себе. Если бы не он, Джоанна, наверное, не смогла бы держаться на ногах.

- Если ты не перестанешь тратить силы на пустую болтовню, я, пожалуй, врежу тебе разок слева, чтобы ты замолчала.

- Ты не посмеешь!

Конечно, не посмеет. За всю свою жизнь он ни разу не ударил женщину. Даже Памелу, хотя та давала ему для этого немало поводов.

- Будь я на твоем месте, я бы не стал искушать судьбу, - последовал ответ.