это делать, я пока только догадывался и вот с этими-то догадками и планом Магического
Театра засыпал и просыпался в течении двух недель.
Догадка явилась неожиданно и была основана на опыте моих занятий медитацией и
энергетическими практиками. Я отрабатывал тогда для себя специальный ключ к
рабочему состоянию во время сеансов психотерапии. Это состояние я называл «Зеркало».
Упоминание метафоры «зеркала» в «Степном волке» привела меня к догадке, что не
двум культурным эпохам: соединяя модерн («произведения») и постмодерн («тексты»).
2 Гештальттерапия – метод психотерапии, разработанный Ф.Перлзом, направленный на
осознавание клиентом своих организмических процессов, завершение незавершенных
«гештальтов», контакт со своими подлинными чувствами, желаниями и потребностями, со «здесь
и сейчас». Гештальттерапия рассматривает четыре основных «защитных механизма» психики
(защитных от контакта с осознаванием) – проекцию, интроекцию, ретрофлексию и слияние, и
позволяет исследовать эти механизмы и освобождаться от них с помощью множества приемов и
техник: проективная игра, преувеличенное поведение, диссоциированный диалог (с проблемой,
частью личности, частью тела и т.п.), работа со сновидениями, выделение фигуры из фона,
выявление противоположностей, усиление чувств и др.
Психодрама – метод психотерапии, разработанный Дж.Морено, в котором клиенты проигрывают
свои действия посредством театрализации и ролевой игры. Используется как вербальная, так и
невербальная коммуникация. Разыгрывается несколько сцен, изображающих, например,
воспоминания о специфических событиях прошлого, незавершенные ситуации, внутренние
драмы, фантазии, сны, подготовка к предстоящим ситуациям с возможным риском или
непроизвольные проявления психических состояний «здесь и сейчас». Эти сцены либо
приближены к реальной жизненной ситуации, либо выводят наружу внутренние ментальные
процессы. Если требуется, другие роли могут взять на себя члены группы или неодушевленные
объекты. Используются техники – обмен ролями, дублирование, конкретизация, максимизация и
монолог.
3 Герман Гессе «Степной волк»
20
только я сам могу входить в это состояние, но и каким-то, пока загадочным для меня
образом, передавать это состояние актерам, чтобы они идеально отражали внутренний
мир главного героя.
Уже через неделю после этой догадки и серии проб по передаче состояния Зеркала в
паре с моим однокурсником Вовой, состоялся мой первый Магический Театр. У меня был
ключ от аудитории на Психфаке. По объявлению пришло шесть человек, да еще были мои
друзья: Вовка, Алена и Маша.
Сели в круг, познакомились, рассказали - кто зачем пришел. Я предложил кому-то
одному выйти, сесть на центральный стул и обрисовать свою ситуацию. Вышел мужчина
лет сорока, – Илья. Сказал, что его мучают страхи. Я «включился» и начал с пристрастием
допрашивать Илью, так чтобы он начал, как и было задумано, волноваться. Выделил
четыре фигуры: Страх, Злость (на себя, после того, как поддастся импульсу страха),
Уныние и Желание Свободы. Илья выбрал на роль Страха Вовку, на Желание Свободы –
Машу, на Уныние и Злость еще двоих членов группы. Дальше я вошел в рабочее
состояние, и, пытаясь его удерживать, (далее идет то, что описать почти невозможно, но я
попробую хоть в каком-то приближении) воссоздал неким нефизическим вниманием
«Зеркало» и подходя поочередно к Вове, Маше и еще двоим, выбранным на роль,
«входил» внутрь каждого из них этим самым «Зеркалом» (предупреждал, ведь, что коряво
буду объяснять). Затем, накладывая руки им на плечи, говорил:
-
Ты – Зеркало.
-
Я – Зеркало, – отвечал каждый из них, и было видно, что они удивлены тем, как
резко поменялось их внутреннее состояние.
Затем я попросил Илью подходить к каждому персонажу и, возложив ему руки на
плечи, предварительно воссоздав в себе это чувство, через руки «выдохнуть» его в
Зеркало, говоря при этом:
-
Ты – мой Страх, – и так далее.
Я же старался оставаться в состоянии Зеркала и, опять же, нефизическим вниманием,
каким-то образом помогал перейти нужному состоянию от Ильи к исполнителю роли. В
результате получилось столь мощная смена состояний, что даже я испугался. Уныние
вдруг заплакало, и это не было притворством. Страх забился в угол и наотрез отказался с
кем-либо общаться. Злость перегнулась пополам и сказала, что испытывает сильнейшие
боли в позвоночнике и животе. Желание Свободы опустилось на стул и сказало:
-
А меня почти нет...
Тут я понял, что Магический Театр таит в себе и силу, и опасность. Если ситуацию не
удастся разрулить, придется всех участников в дурку сдавать. А все фигуры были
совершенно неуправляемыми, не слушались Илью. Илья, находясь в состоянии крайнего
смятения и удивления, признался, что вот именно так все и происходит у него внутри, –
хотя он никому ничего не объяснял.
Да, это была уже не Психодрама. Это был Магический Театр, где все было всерьез. Я
взял себя в руки и, используя все, что на тот момент знал и умел, помогал Илье наладить
контакт с каждой его частью. Постепенно, через час это стало получаться. Потом Илья
произнес какую-то очень значимую для него фразу и расплакался. Как потом
рассказывали на обратной связи исполнители ролей, у них в этот момент резко
поменялось состояние. Перелом произошел. Потом еще некоторое время мы подчищали
«хвосты» и передавали обратно: роли – Илье, Зеркало – мне. Дали обратную связь – кто
что чувствовал. Оказывается и у тех, кто играл роль, и у зрителей происходила мощная
внутренняя работа. Ну а Илья просто сиял. В конце он заявил:
-
Я теперь не боюсь того, чего боялся двадцать лет.
После Ильи подобную процедуру прошли еще двое – каждый со своими ролями и
комбинациями. Магический Театр заработал! Это был триумфальный день (знал бы я,
сколько еще ошибок совершу в ближайшие годы и какие фундаментальные
трансформации произойдут и со мной и с самим Магическим Театром за пятнадцать лет!).
21
Весь период с девяносто второго по две тысячи седьмой год я был поглощен
творчеством в Магическом Театре. Параллельно продвигалась моя внутренняя работа. До
двухтысячного года я встречался и обучался у очень многих замечательных российских
мистиков и психологов (об этом в 1999 году я написал книгу «Хроники российской
саньясы: из жизни российских мистиков 1970-х – 1990-х»). Я очень плотно занимался
психоэнергетическими практиками, работой с телом, движением, голосом, методам
актерского мастерства по системе Михаила Чехова, работе с образами, сновидениями и
вниманием, медитацией. С двухтысячного года я всерьез заинтересовался теорией и
практикой герметизма, алхимии, гностицизма, неоплатонизма и других западных
мистических учений. Прошел курс медитативных погружений в Великие Арканы Таро,
после чего у меня появилась возможность «приглашать» Арканы и на Магический Театр.
Все более глубоко шло изучение философии: от античности до современности. Изучал
я и такие системы, как структурный психоанализ Жака Лакана, телесные варианты
психоанализа Райха и Лоуэна. Но особенно глубоко проникался я учением Карла Густава
Юнга и его последователей – Джеймса Хиллмана, Эриха Нойманна, Эрвина Эдингера,
Марии Луизы фон Франс и других. Кроме того я исследовал и применял в Магическом
Театре модели, почерпнутые из философии языка, из семиотики и постмодернизма. С
2003 года началось все усиливающееся увлечение мифологией, потом мифологией
славянской с выходом на масштабную тему Мифологического Сознания.
С Магическим Театром также постепенно происходили удивительные метаморфозы.