Уличные репрессии в духе Четвёртой республики стали возобновляться после того, как Главным алькальдом столичного округа стал Альфредо Пенья, победивший на выборах 2000 года благодаря поддержке Чавеса. Вскоре Пенья открыто переметнулся в лагерь оппозиции и стал одной из ведущих фигур заговора. Он конфликтовал с президентом по всем пунктам правительственной программы. Но хуже всего было то, что он превратил столичную полицию в силовую поддержку оппозиции. Через начальника личной охраны комиссара Ивана Симоновиса Пенья поддерживал связи с американским посольством, и часть руководящих кадров полиции заблаговременно прошла специальную подготовку в США. На них возлагалась задача спровоцировать кровавые инциденты, вину за которые можно было бы взвалить на Чавеса и его окружение. В провокационных вылазках накануне апрельского переворота чаще всего прослеживается след «полиции Пеньи».

Венесуэльские массмедиа повысили градус обработки общественного мнения. Выступления оппозиции подавались ими как проявление «стихийного и массового» недовольства народа «кастрокоммунистической» политикой Чавеса. Сторонников президента без каких-либо оговорок клеймили «примитивными дикарями», «преступниками», «люмпенами», «отбросами». Позитивную социальную программу Чавеса СМИ извратили настолько, что создавалось впечатление: в Венесуэле возобновилась холодная война. В ход были пущены все известные «страшилки»: «режим будет отбирать детей у родителей для воспитания их в коммунистическом духе»; у «землевладельцев конфискуют землю и отдадут крестьянам»; «армию пополнят экстремистами из „боливарианских кружков“ и преступниками, выпущенными из тюрем». В СМИ назывались имена тех, кто будет «проводить» эту политику Чавеса. Как следствие, сразу же участились случаи физических нападений на чавистов в общественных местах, ресторанах, публичных церемониях, даже на свадьбах. В практику вошли «касероласо» — групповое битьё по кастрюлям и сковородкам у домов, в которых жили «симпатизанты» Чавеса. Больше всего доставалось тем «симпатизантам», которые имели жилища в привилегированных районах.

Не Чавес, а враждебные ему СМИ радикализировали общество, раздували классовую вражду! Президент не имел возможности достойно ответить на льющийся поток обвинений. Государственный 8-й телеканал саботировался изнутри, журналисты, лояльно относящиеся к революции, третировались, к тому же канал обладал чрезвычайно запущенной технической базой и не покрывал всей территории страны. Чтобы обеспечить своё присутствие в информационном поле, Чавес начал прибегать к cadenas — своего рода информационным «цепям», когда все телеканалы обязаны в унисон транслировать его выступления по важным для страны и народа вопросам. Многие венесуэльцы, в том числе в боливарианских рядах, считали, что президент злоупотребляет использованием cadenas. Особенно возмущаются любительницы теленовелл: как смеет Чавес покушаться на священное право без посторонних помех насладиться очередной серией?

Главной закулисной фигурой заговора был мультимиллионер Густаво Сиснерос. Не случайно, что приём в честь нового посла США Чарльза Шапиро[89] он организовал как раз 11 апреля на своей вилле в Кантри Клубе, привилегированном районе столицы. В числе приглашённых были алькальд столичного округа Альфредо Пенья, председатель Конференции католических епископов Бальтасар Поррас, «перебежчик» Луис Микелена, руководители религиозных общин, директора ведущих оппозиционных телеканалов и газет.

Шапиро прибыл в сопровождении двух сотрудников посольства, один из которых был резидентом ЦРУ. Церемония началась в 11 часов. Сиснерос выступил с небольшим приветствием, предоставил слово приглашённым, которые произносили короткие и очень похожие по содержанию речи: «Добро пожаловать, господин посол. Мы рады, что вы здесь. К сожалению, в стране сложилась напряжённая ситуация. Но мы знаем, что в вашем лице демократические силы в Венесуэле будут иметь надёжного друга. Во имя свободы и благополучия венесуэльцев мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы восстановить в стране порядок и социальный мир».

Потом перешли к столу, но спокойного обеда не получилось: гости Сиснероса отвлекались на телевизионный экран, на котором шла прямая трансляция марша оппозиции, и присутствующие знали, что миром он не закончится. Предчувствие того, что для Чавеса наступает «момент истины», приятно будоражило всем нервы. Однако когда по телевизору сообщили, что правительство вводит в действие чрезвычайный «План Авила» по борьбе с беспорядками, гости начали разъезжаться. По «Плану Авила» армия и полиция брали под контроль все транспортные магистрали, въезды и выезды из Каракаса.

Об этом приёме в Кантри Клубе Чавес узнал только после апрельских событий. Он ни на минуту не сомневался, что Сиснерос собрал у себя гостей не столько из-за американского посла, сколько для того, чтобы публично насладиться своим триумфом. Чавес помнил, что во время их встреч Сиснерос многозначительно намекал, что всегда добивается того, чего хочет, — в отношениях с женщинами, в бизнесе, в политике…

Дворец Мирафлорес превратился для Чавеса и его сторонников в ловушку. Утром 11 апреля, предвидя обострение ситуации, президент отдал приказ укрепить оборону дворца, перебросив к нему танковое подразделение. Танки в случае необходимости можно было использовать для перебазирования в город Маракай, где находились преданные ему командиры. Но заговорщики перехватили бронетехнику и направили её в Форт Тьюна, где устроили свой штаб. Чавес обсудил создавшуюся ситуацию с министрами. Мнения высказывались противоречивые: надо ждать дальнейшего развития событий, срочно налаживать «новый» диалог с оппозицией, оказать вооружённое сопротивление, используя до подхода надёжных частей дворцовую охрану.

В это время многотысячный человеческий поток в белых одеждах «миролюбия» уже двигался в сторону центра города, к президентскому дворцу. Демонстранты были разогреты призывами СМИ «сопротивляться режиму», использовать «реальную возможность» сбросить Чавеса. Клич председателя Венесуэльской конфедерации труда Карлоса Ортеги «Вперёд, на Мирафлорес! Долой Чавеса!» упал на подготовленную почву. К тому же заговорщики запустили слух, что президент уже покинул дворец и бежал за границу.

Примерно в 15.00 демонстранты стали выходить на дальние подступы к дворцу Мирафлорес. Именно в это время манифестацию незаметно покинули ведущие члены ДКЦ. Они, конечно, знали, какие события должны были произойти дальше. Знали, что на крышах высотных зданий и на балконах затаились снайперы, которые уже выбирали «подходящие цели», особенно среди журналистов, которых можно было определить по телекамерам и фотоаппаратам. Первым от прицельного выстрела рухнул на землю фоторепортёр Хорхе Тортоса. Несколько человек бросились к нему на помощь. Они стали следующими жертвами.

В тот день сторонники Чавеса из политического «Блока перемен» («Bloque del Cambio») проводили свою манифестацию неподалёку от дворца Мирафлорес и концентрировались на авениде Урданета. Пока снайперы расстреливали «белых» манифестантов и случайных прохожих, на авениду Баральт, туда, где должны были бы пересечься демонстрации оппозиции и чавистов, столичная полиция подогнала несколько бронетранспортёров. В этом месте авенида Урданета эстакадным мостом Льягуно пересекает авениду Баральт. Когда чависты появились на мосту, полицейские с бронетранспортёров открыли по ним огонь. Демонстранты в красных рубашках залегли, кто-то из них имел оружие — пистолеты и револьверы. Они открыли ответную стрельбу в сторону бронетранспортёров, которые медленно продвигались по практически пустынной в этом месте авениде Баральт в сторону моста Льягуно. Чависты отстреливались, чтобы дать возможность людям уйти с моста и выбраться из зоны обстрела.

По телеканалам пошли «репортажи с места событий». Кавычки поставлены не случайно. В телеэфир была запущена фальшивка, которая получила широкую известность как «События у моста Льягуно». Телевизионные провокаторы объединили два не связанных друг с другом события в одно: обороняющихся чавистов на мосту (только трое-четверо из них имели оружие) и расстрелянных снайперами в других местах прохожих, манифестантов и журналистов. Ни в одном из репортажей не были показаны бронетранспортёры и группы полицейского сопровождения, которые вели интенсивный огонь по людям на мосту Льягуно. Нужный эффект телевизионным провокаторам получить удалось: «чависты расстреливают мирных оппозиционных демонстрантов на авениде Баральт». Кадры стреляющих чавистов повторялись раз за разом, перемежаясь с трагическими сценами лежащих в лужах крови людей.