Его веки затрепетали, а радужка медленно потускнела, вернувшись к своему великолепному оливково-зелёному цвету с золотисто-коричневыми крапинками.

- Это ты? Ты, правда, здесь? - пробормотал Антонио.

- Да, - кивнула она. - Да, мой милый. Я здесь. - Чудо из всех чудес. Всё ещё обнимая его лицо руками, она наклонилась и поцеловала его в губы. Они были мягкими и тёплыми, и это были самые восхитительные губы, к которым она когда-либо прикасалась. И если бы они не находились в процессе разрешения очень ужасной ситуации и в окружении большой группы солдат, она бы сорвала с него одежду и взяла прямо там.

Антонио застонал.

- О, прошу, не надо так стонать. Ты недееспособен и уязвим, а у меня в голове всплывают порочные мыслишки, подпитывая желание воспользоваться тобой весьма грязным, публично неподобающим способом.

- Я тебя даже не остановлю. - Он усмехнулся.

"Ты даже не представляешь, что для меня значат эти слова".

- Я бы с удовольствием, но... - Она взглянула на неподвижно лежащего на земле Чаама. - Должна помочь ему.

- Нет, - запротестовал Антонио, не в силах говорить громче шёпота. - Что бы внутри него ни было, оно не похоже на остальное.

- Ты же обещал, - взмолилась Мэгги, взбегая по ступенькам на пирамиду. Её бледное, веснушчатое лицо было покрыто потом и слезами.

- Проклятье, - упрекнула Мэгги Иш Таб, - я же велела тебе оставаться внизу.

Мэгги не обратила на неё никакого внимания и нырнула прямо к обмякшему телу Чаама.

- Уфх. Спасибо, что послушала богиню. Ты - само удовольствие.

С момента, как Иш Таб вернулась в Седону, благодаря мастерству Маакса как в скрижалях, так и в путешествиях во времени - с чем ей придётся разбираться позже - эта Мэгги всё время плакала, извинялась и снова распускала нюни. Она совершенно разбита.

Иш Таб отпустила Антонио, наклонилась и прошептала ему на ухо:

- Я должна.

Она встала и подошла к Чааму, который лежал, свернувшись клубком на боку, а Мэгги рыдала, поглаживая его по щеке.

- Омойбог. Держись, просто держись... - вновь и вновь повторяла она.

- Нет, прошу, нет, - протестовал Антонио. - Я не могу тебя потерять. Я тебя люблю.

У Иш Таб челюсть отвисла.

- Ты хоть представляешь, как долго я этого ждала? - Она вся сияла. - Я тоже тебя люблю, вампир.

- Тогда, не делай этого, - пробормотал он. - Помоги мне встать, и я его очищу...

- Нет, - перебила она его, - я бессмертная, и меня нельзя убить, в отличие от тебя. - Хотя божества тоже уязвимы, например Чаам, её любимый брат. Та тьма, которая тяготеет к божеству, не похожа ни на ту, что довлеет над человеком, ни на ту, что над вампиром, ни на ту, что над Мааскаб. Она в тысячу раз мощнее. Когда Иш Таб однажды попыталась излечить Симил от этого безумия, не только потерпела неудачу, но и почувствовала себя так, словно её тело накачали кислотой. И очнулась она лишь двести лет спустя. Да, плохая магия божества очень сильная штука. Несмотря на все трудности, Иш Таб должна попытаться. Мэгги и Чаам обидели, и хотя Иш Таб не виновата, попытаться сделать это казалось правильным. Именно так, как она надеялась, могли бы поступить ради неё её братья и сёстры, если бы ситуация была немного иной. Единственное утешение - Антонио теперь бессмертен и будет рядом, когда она очнётся.

"Ну, поехали..."

Сложив руки вместе, Иш Таб произнесла молитву и опустилась на колени, чтобы прижать ладони к спине Чаама. В первые несколько мгновений ничего не почувствовала, но затем открылись шлюзы тёмной энергии. Иш Таб ощутила столько боли, столько отчаяния. Её божественный свет задрожал внутри смертной оболочки, будто желая убежать от отвратительного монстра, вторгшегося в тело. Затем раздались крики, кровь и мучительные мольбы его жертв. Столько лиц, такие молодые, так ужасно убитые. Иш Таб напомнила себе, что все эти ужасы и зверства не его рук дело. Чаам был одержим. Внутри него было зерно добра, которое старалось противостоять каждому злому поступку, каждому жестокому моменту, но тьма оказывалась сильнее.

Иш Таб пила его боль и тьму, заполняя себя, пока не почувствовала, как свет Чаама становится чистым. Она резко отдёрнула руки и уставилась на ладони - кожа была тёмно-серой. Боги, как она ещё стоит на ногах?

- Всё кончено? С ним всё хорошо? - спросила Мэгги, опускаясь на колени и поглаживая Чаама по щеке.

Чаам застонал и приоткрыл один бирюзовый глаз.

- Кошечка, это ты? - прошептал он хрипло.

Мэгги счастливо расплакалась.

- Да, твоя кошечка здесь.

- Ха! Я сделала это! У меня получилось! - Иш Таб слабо протанцевала, а потом присела на корточки рядом с Антонио. - Я бы сейчас тебя расцеловала, но ты выглядишь так, словно только что зашёл в кафе и попробовал "всё за девяносто девять центов". Разве инкубы должны быть такого зелёного оттенка? - Она улыбнулась.

- А богини - серыми? - пробормотал Антонио.

- Со мной всё будет в порядке, просто нужно найти место, где можно выкинуть эту гадость. - Жаль, что Антонио вышел из строя. Может, Иш Таб удастся разгрузиться на несколько деревьев, пока она не найдёт членов загородного клуба.

- Чаам, - проговорила Мэгги, поглаживая его покрытый сажей лоб, - теперь ты в безопасности, любовь моя. - Она несколько раз поцеловала его в губы и обняла.

Иш Таб ещё никогда не чувствовала себя такой счастливой. Антонио в безопасности, хотя зелёного оттенка, Чаам здоров. Иш Таб посмотрела на солдат, которые так и стояли в боевой стойке на случай, если дела с Чаамом пойдут плохо.

- Да не стойте вы столбами. Усадите Чаама в джип и везите к взлётной полосе.

- Нет, - проворчал Чаам. - Мы не можем уехать.

- Почему? - в отчаянии воскликнула Мэгги. - Милый, нам нужно забрать тебя отсюда.

- Помоги мне сесть, - прошептал он. Мэгги приподняла ему голову и помогла сесть. - Мааскаб никогда не позволят забрать меня.

- Но Чаам. Мы не можем здесь оставаться, это опасно, - возразила Мэгги.

Чаам посмотрел на её бледное, милое лицо.

- Мэгги, любовь моя. Это нормально. Я их король; они не знают, что здесь произошло, и не причинят мне вреда. И мы должны позволить остальным спокойно уйти.

- Милый, они могут следить за нами и всё уже знают, - возразила Маргарет.

- Тогда мы с тобой устроим для них прекрасное представление. Приготовьтесь бежать, мы инсценируем побег, - приказал он.

Кинич, которому помогли подняться два солдата, присел на корточки перед Чаамом.

- Брат, не нужно. Нам хватит людей...

- Нет! - рявкнул Чаам. Из-за сажи на лице и горящих бирюзой глаз он напоминал существо из преисподней. - Никаких сражений. Я не позволю рисковать жизнью Маргарет. Если останусь, Мааскаб позволят всем вам уйти. - Чаам моргнул. - Кинич, что за чертовщина с тобой приключилась? Это что, грёбаные клыки?

Кинич улыбнулся, чтобы лучше продемонстрировать резцы.

- Милые, правда?

Чаам снова моргнул, но ничего не ответил.

- Многое изменилось. У меня есть супруга, Пенелопа, которая носит моего ребёнка и теперь совместно управляет домом богов, - добавил Кинич.

Чаам улыбнулся, явно полагая, что эта шутка. Подождите, пока Чаам не окажется на следующей встрече высшего уровня.

- Уходите. Все вы. - Чаам посмотрел на Маргарет.

- Я тебя не оставлю. Не сейчас, никогда, - запротестовала она так яростно, что даже задрожала. Маргарет выглядела так, словно вот-вот врежет ему по мужским оладьям.

Чаам нахмурился.

- Через несколько дней я присоединюсь к вам... я про...

- Нет! - вскрикнула она. - Я тебя не оставлю. Если тебе безопасно, значит и мне тоже, потому что я - твоя королева.

Иш Таб хихикнула. Маргарет идеально подходила Чааму. В ней одинаково смешалась и милота и едкость.

- Предлагаю тебе выслушать её, брат. Похоже, Маргарет не отступит.

Чаам притянул Маргарет к себе на колени и поцеловал.

- Пошли отсюда на хрен, - сказал Кинич. - От этого места у меня мурашки по коже бегают. Кстати, брат, проследи, чтобы твои грёбаные Скабы выпустили Гая и вампиров - такова была сделка по освобождению тебя. И я бы на твоём месте держался подальше от Гая, пока кто-нибудь не просветит его.

Чаам оторвался от Маргарет и поморщился. Очевидно, он помнил все совершённые ужасы, включая попытку убить девушку Гая.

- Чаам, ты не виноват, - пояснила Маргарет. - Это всё Симил.

Чаам кивнул.

- Знаю, но то, что я делал...

- Нет, сейчас не время. - Маргарет снова поцеловала его.

- Она права, Чаам, - заметила Иш Таб. - Нам необходимо убраться отсюда...

- Иш Таб? - Антонио сидел рядом с Иш Таб, но теперь навис над ней. - Иш Таб? Иш Таб, с тобой всё хорошо? - кричал он.

- Почему я лежу на земле? - Тело становилось всё тяжелее и тяжелее, будто его тянуло к ядру Земли.

Антонио впился в неё взглядом тёмно-зелёных глаз.

- Нет, Иш Таб. Не уходи!..

Его голос растворился в пустоте, а крики и стоны жертв Чаама поглотили Иш Таб, превращая ни во что.

Паника. Чистая паника. Кожа Иш Таб приобрела жуткий серый оттенок, будто её покрасили баллончиком с краской цвета грозовой тучи. Затем Антонио заметил чёрные паутинные вены, расходящиеся по лицу и рукам Иш Таб

- Помогите ей! - Антонио посмотрел на Мэгги, Кинича, Чаама и солдат. Никто не шагнул вперёд. - Что, чёрт возьми, не так с вами, люди? Помогите ей!

На лице Кинича отразилась мука.

- Антонио, мы не можем прикоснуться к ней. Только ты можешь ей помочь.

"Дерьмо!"

- Слушай, - добавил Кинич, - сейчас нам нужно уходить отсюда. Я чувствую, что Мааскаб рядом, и, как сказал Чаам, лучше нам не драться. Сейчас не самое подходящее время.

Антонио смотрел на неподвижное лицо Иш Таб, и сердце его разрывалось пополам.

- Я не могу потерять её, - прошептал он.

- И не потеряешь. Сейчас самое время быть сильным, вампир. - Он почувствовал, как Кинич крепко схватил его за плечо. - Мы должны идти.

Антонио поднял Иш Таб на руки, мгновенно почувствовав, как темнота скользит по коже и проникает в вены. Хм-м-м... На вкус вроде как... пряная?