— Ничего? — удивился лорд Милвуар. — А поцелуй во дворе?

Рианон готова была сквозь землю провалиться.

— Этот человек поцеловал тебя на глазах у всех? — сурово спросил барон, и Рианон от страха съежилась.

— Отец, я…

— Ну-ну, барон, вы стареете! Молодые люди проявляют пылкость, когда влюбляются. Не сердитесь на вашу красавицу дочь. Она дала ему понять, что он повел себя дерзко.

— Рад это слышать.

— Право, барон, не пеняйте ей. Лорд Синвелин…

— Кто?

Такой угрозы в голосе отца Рианон никогда раньше не слыхала.

Лорд Милвуар откашлялся.

— Его зовут лорд Синвелин ап Хайуэл. Он валлийский дворянин.

— Возможно, по рождению он валлиец, что для всех нас является позором.

Рианон никогда раньше не видела такого презрения на лице отца. Оказывается, отец с ним знаком! Что же натворил Синвелин ап Хайуэл?

Барон сурово посмотрел на дочь.

— Он разговаривал с тобой?

— Да, — кивнула она.

— Он знал, кто ты?

— Да, — тихо ответила Рианон. — Синвелин ап Хайуэл, представляясь, сказал, что знаком с тобой. Однако он виду не подал, что между вами вражда. Он был весьма любезен, хотя немного… дерзок.

— Могу себе представить, — сердито произнес барон. — Вас, надеюсь, познакомил лорд Милвуар?

Рианон удрученно помотала головой. Она лишь сейчас поняла, что со стороны лорда Синвелина было бестактно представляться самому.

— Барон, если бы я знал, что… — заволновался лорд Милвуар.

Отец Рианон глубоко вздохнул.

— Простите меня, лорд Милвуар. Вы ни в чем не виноваты. И ты тоже, дочка. Мне следовало сообразить, что он здесь появится, и предупредить тебя. Но мне в голову не пришло, что он осмелится заговорить с кем-то из моей семьи.

Рианон чувствовала, что отец с трудом сдерживает ярость.

— Что он сделал? — спросила она.

— Да, в самом деле? — вторил ей лорд Милвуар. — Если он подлец, то ноги его не будет в моем замке.

— Возможно, он изменился к лучшему, как Брайс Фрешет, — улыбнулся барон, но взгляд у него оставался суровым. — У него были задатки превосходного рыцаря, когда он впервые появился в моем поместье.

— Он был в Крейг-Форе? — удивилась Рианон. — Я его не помню.

— Ты гостила у лорда Тревильяна, а позже мне не хотелось признаваться в своей оплошности. Я выгнал его прочь и с тех пор не упоминал его имени.

— Чем же он вас прогневал? — спросил лорд Милвуар.

— Сначала он жульничал в картах, затем перессорил молодых людей, распространяя разные сплетни, хотя уличить его в этом никто не мог. О, он очень хитер! Его коварство раскрылось, лишь когда у Гриффида с Диланом дошло до рукопашной, и я провел разбирательство. Тут-то и обнаружились происки Синвелина. Дилан чуть его не убил. Я думал, что строгое внушение урезонит Синвелина, но ошибся. Вскоре кто-то перерезал подпругу у лошади Дилана, и когда тот несся верхом, практикуясь в метании копья, подпруга лопнула, Дилан упал и едва не разбился насмерть. Я, разумеется, догадался, чьих это рук дело.

— И тогда вы его прогнали, — заключил лорд Милвуар, качая головой.

— Да, — поколебавшись, ответил отец, и Рианон поняла, что тот чего-то недоговаривает, но спросить не осмелилась.

Лорд Милвуар откинулся в кресле.

— Во имя всех святых! Да он просто волк в овечьей шкуре!/ Ему остается только стать проклятым бунтовщиком.

— Бунтовщиком? Нет, слава Богу. Хотя я и этому не удивлюсь, — мрачно ответил гость. — Но он думает лишь о своей выгоде, а если и начнет подстрекать валлийцев к мятежу, то, будьте уверены, только в угоду своему карману.

Тут в зал вошли Дилан и Гриффид в сопровождении свиты.

— Вы знаете, с кем целовалась Рианон? — возмущенно закричал Дилан и бросил на сестру свирепый взгляд.

Девушка возмутилась. Как бы постыдно она себя ни повела, Дилан сам не святой. Ночами он тайком бегал из Крейг-Фора на свидания в деревню и успел стать отцом троих детей от разных женщин. Конечно, для валлийцев незаконнорожденный ребенок — не повод для раскаяния, но не Дилану осуждать Рианон.

Правда, от взгляда Гриффида ей стало стыдно. Хорошо хоть никто из них не знает о ее другом поцелуе во дворе! Она встала и сердито посмотрела на братьев.

— Я не думаю… — начала она.

— Сядь! — приказал ей отец. — А ты, Дилан, говори потише.

Лорд Милвуар тяжело поднялся.

— Я вас оставляю, чтобы вы без посторонних обсудили семейные дела.

Барон сделал Дилану и Гриффиду знак подойти поближе.

— Покончим с этим раз и навсегда и больше не будем упоминать имя Синвелина ап Хайуэла.

Дилан метнул на Рианон раздраженный взгляд.

— Ты знаешь, что о тебе говорят? Будто ты вешалась на этого каналью.

— Ничего подобного! — Рианон замутило при мысли о том, что о ней подумали. Брайс Фрешет, несомненно, тоже так считал и поэтому позволил себе вольности. А теперь что он о ней подумает? Лучше бы ей никогда сюда не приезжать!

Барон оглядел своих людей, входивших в зал.

— Тише, — повторил он.

— Но именно по этому поводу и злословят, — подтвердил Гриффид, и его пристальный взгляд еще больше, чем слова Дилана, смутил Рианон. Она залилась краской стыда.

— Кто осмеливается заявлять такое? — резко спросила она. — Да, я разговаривала с Синвелином ап Хайуэлом и танцевала с ним! Но вы скрыли от меня его низкую натуру и теперь не имеете права на осуждение.

Раздался спокойный и твердый голос отца:

— Я действительно держал ее в неведении. — Он перевел холодный взгляд на Дилана. — А тебе вообще лучше помолчать.

— Но она — женщина и…

— А я ее отец, и судить ее — мое право. Девочке тоже не понравилась его выходка.

Дилан насупился, но Рианон было все равно. Главное — отец понял, что она глубоко сожалеет о происшедшем. Если бы он только знал обо всех ее переживаниях!

— Нормандцам никогда не постичь валлийцев, — продолжал отец. — Частенько они напоминают отшельников, живущих в холодной пещере. Я бы не придавал особого значения их сплетням о вашей бойкой сестренке. Ваша сестра, возможно, не очень-то обременяла себя соблюдением этикета, но даже ты, Гриффид, порой этим страдаешь, а уж о тебе, Дилан, и говорить нечего. А теперь ступайте и убедите наших людей не ссориться с гостями лорда Милвуара из-за неправильно понятых слов.

У Дилана был недовольный вид, но его, как и Гриффида, охладил суровый тон отца, и они оба отошли к свите.

— Отец… — Рианон не знала, что сказать: оправдываться или просить прощения. Но барон прервал ее. Его голос звучал ласково и сочувственно:

— Рианон, мне известно, как обходителен может быть Синвелин, и я виню себя за то, что не предупредил тебя. Ты действительно испытываешь к нему те чувства, на которые намекает лорд Милвуар?

— Он мне понравился, — честно призналась Рианон. — Но когда он поцеловал меня на глазах у всех…

А главное, на глазах у Брайса Фрешета, пришла ей в голову мысль, но она отбросила ее прочь.

Отец задумчиво кивнул и со вздохом произнес:

— Синвелин потому и опасен, что может очаровать своими манерами. Вежливость — всего лишь платье, дочка, а титул — плащ, чтобы скрыть бесчестье.

Она ожидала от отца брани, а он, к ее огромному облегчению, улыбнулся.

— Если ему дорога жизнь, он больше не посмеет к нам явиться, Рианон. — Барон с нежностью погладил дочь по руке. — Ничего ужасного не произошло, дочка, но урок ты получила.

— Да, — согласилась она. — Обещаю, отец, что в следующий раз стану в гостях вести себя сдержанно.

Отец засмеялся, и его единственный глаз весело блеснул.

— Тогда это будет уже не моя очаровательная живая дочурка. Хватит с нас холодного Гриффида. — Он встал и уже строго взглянул на нее. — Пожалуй, придется впредь посылать с тобой няньку, чтобы ты не набедокурила.

Мысль о болтливой старухе няньке в роли сопровождающей Рианон не понравилась.

— Прошу простить, что я едва не скомпрометировала семью. Обещаю в будущем вести себя осмотрительно, — поспешно заверила она отца.