Ричард хотел, было перебить ее, но Энн догадалась, о чем он собирается сказать, и потому решительно продолжала:

— Я понимаю, каково тебе сейчас: ты предпочел бы погибнуть, спасая двух последних принцев из рода Йорков. Но чего бы ты этим добился? Королева смело смотрит в будущее и думает только о благополучии страны. Ей известно, что такой ее хотели видеть ее отец и дядя. Теперь твой долг — помочь сэру Адаму доставить Филиппу к ее отцу, выполнить поручение королевы. Я слышала этот разговор и видела, как мучается королева — ведь обреченные приходятся ей родственниками, они дороги ей. Филиппа должна вернуться в Бургундию, чтобы не стать заложницей короля Генриха. Останься она при дворе, руки лорда Роксетера были бы связаны. И не забывай, что у графа Уорвика есть сестра. В жилах ее детей течет кровь Йорков. Род Йорков не угас. — Она пожала плечами. — Кто знает, что готовит нам будущее?

Ричард напрягся, тяжело дыша, и Энн умолкла в мучительном ожидании ответа. Какие слова найти, чтобы утешить его? Чутье подсказало ей, что одних слов недостаточно, и она подалась к нему, притянула к себе. Поначалу он противился, а потом прерывисто вздохнул и приник к ней, касаясь густых золотых волос, выбившихся из-под чепца.

Энн сидела неподвижно, пока он осторожно водил пальцами по ее лбу и носу, очерчивал их контуры, словно впервые видел ее. Ее губы вздрагивали от наслаждения, которое доставляли ей прикосновения к чувствительной коже мочек ушей и шеи. Руки Ричарда спустились ниже, задели глубокую ложбинку в низком вырезе платья.

Незаметно для самих себя они поднялись на ноги, Ричард рывком притянул Энн к себе и жадно впился в ее полуоткрытые губы, а потом начал покрывать поцелуями ее шею и грудь. Энн не сопротивлялась, и он нетерпеливо повлек ее к кровати.

Энн не могла бы сказать в свое оправдание, что не понимала смысла происходящего. Она осознанно позволила Ричарду расстегнуть ее платье, и оно с шорохом упало на пол возле кровати. Ей не терпелось коснуться его обнаженного тела, она просто дала себе волю, подчинилась его желанию.

На ощупь она нашла пуговицы его рубашки и услышала, как Ричард постанывает, словно от боли, но тут же поняла, что это стоны блаженства. Наконец оба оказались обнаженными, и она всецело отдалась власти его прикосновений.

Если она и беспокоилась, что в порыве страсти он станет грубым и причинит ей боль, то напрасно. Несмотря на безудержное желание, любовь помогала ему сдерживаться, сделала нежным и терпеливым, пока, наконец, не переросла в вихрь страсти, которая, как казалось Энн, не угаснет никогда.

Потом он затих, тяжело дыша, а она гладила его по лицу, поправляла растрепанные волосы, которые он никогда не укладывал в модную при дворе прическу. Влажные пряди прилипли к его лбу, губы растягивались в нежной улыбке.

— Милая, прости меня. Мне следовало потерпеть. Ты моя невеста, мы не согрешили, но твой отец призывал меня набраться терпения.

— Я ни о чем не жалею, Дикон, дорогой, — пробормотала она, запутавшись пальцами в густой поросли у него на груди и старательно обходя темные ссадины. — Я была нужна тебе и стремилась только утешить. А ты доставил мне удовольствие, о котором я не могла даже мечтать. Я твоя жена, нам недостает лишь благословения священника, но скоро мы его получим. Конечно, — добавила она, обольстительно улыбнувшись, — если ты не откажешься от меня, как от распутницы.

Торжествующе рассмеявшись, Ричард снова притянул ее к себе.

Спустя долгое время она обернулась к двери, вздрогнула и прошептала:

— Дверь осталась незапертой! А если бы сэр Адам…

— Адам слишком деликатен, как и твоя служанка, — со счастливым смехом возразил Ричард. — А что до Филиппы… — его глаза лукаво блеснули, — по-моему, она не по возрасту мудра. Дорогая, нас никто не потревожит, — он потянулся, на миг разжав объятия, — но все-таки мы должны одеться и спуститься к остальным. Пора подумать о поездке. Адам намерен отправиться в путь завтра. — Его серые глаза блеснули, он тихо добавил: — Незачем ждать смерти графа. Его нам все равно не спасти.

Оба торопливо оделись. Ричард помог Энн застегнуть платье на спине и нежно улыбнулся, когда она попыталась привести в порядок его взлохмаченные волосы.

— По-моему, бесполезно делать вид, будто ничего не произошло.

— Дикон, а что мы натворили? — испугалась Энн.

— Клянусь, ничего дурного. Мы обручены, пусть и без официальной церемонии. Отец не станет упрекать тебя. Ты с самого рождения была предназначена мне в жены. — Он провел рукой по ее волосам. — Мне пришлось долго ждать, пока ты подрастешь. Но теперь я твердо уверен: ты моя судьба.

После ужина в гостиной был созван совет. Возглавлял его самый старший, сэр Адам, из конюшни позвали Уота и Симпкина. Объявив о намерении отправиться в путь завтра утром, сэр Адам начал перечислять, что им понадобится.

— Лошади у нас уже есть, — сказал он. — Симпкин сотворил чудо: купил их дешево и при этом не вызвав подозрений. Бесс уложит для нас еду и другие припасы. Пожалуй, в Бишопс-Линн мы не поедем: владельцы тамошних судов сочувствуют нам, но после казни вряд ли решатся помочь. Предлагаю добраться до Райе и попытаться подкупить какого-нибудь хозяина рыбацкой лодки.

Ричард кивнул.

— Уот и Симпкин вернутся домой верхом, а повозку продадут в Райе. Я думаю, Ричарду будет лучше на первых порах ехать в повозке. — Он вскинул руку, пресекая возмущенные возражения Ричарда. — Ты еще слишком слаб, чтобы целые дни проводить в седле. Из-за тебя нам придется ехать медленнее.

Он обвел взглядом Джоша, Бесс и Джейка, которые молча слушали его.

— Джош, ты не согласишься проводить нас до Бургундии? Я не советую тебе появляться в Тауэре.

— Я обо всем подумал, сэр Адам. Мы решили отправиться на север, в Йоркшир, к своим друзьям. — Он вздохнул. — Джейк согласился даже пожертвовать «Золотым петушком». Пожалуй, мы направимся в Барнард-Касл.

Джейк грустно кивнул, а сэр Адам пристально взглянул на Джоша. Тот продолжал:

— Этот дом останется нашим убежищем. Только друзья будут знать, что он принадлежит нам. Если понадобится, со временем мы вернемся сюда.

Сэр Адам заметно успокоился. По его подсчетам, им и без того придется заплатить кругленькую сумму владельцу рыбацкого судна. Если Джош не едет в Бургундию — одним путником меньше. Обсудив планы на завтра, сэр Адам отправил всех спать, предупредив, что наутро придется встать с первым лучом солнца.

Только очутившись в своей комнате с Мэри и Филиппой, Энн вдруг почувствовала, что краснеет. Во время совета в гостиной она совсем забыла о том, что произошло между нею и Ричардом. Все присутствующие наверняка поняли, в чем дело, но никому и в голову не пришло смотреть на нее косо. Когда они улеглись в постель, Филиппа на ощупь нашла ладонь Энн и пожала ее жестом безмолвного одобрения. Энн благодарно вздохнула и погрузилась в сон. На ее губах играла довольная улыбка.

Энн думала, что Ричард на следующий день откажется сесть в повозку, но он не стал спорить. Они тепло попрощались с Бесс, Джошем и Джейком, Симпкин и сэр Адам сели в седла и заняли места по обе стороны от повозки. Уот уселся на козлы. Лишнюю лошадь привязали к повозке сзади. Вскоре маленькая кавалькада выехала на дорогу, ведущую на юг.

Энн, Филиппа и Мэри разместились на подушках в окружении узлов и корзин с едой. В таком положении им предстояло провести много часов подряд.

Энн мечтательно улыбалась. Вскоре Ричард поведет ее к алтарю и объявит своей женой. Тогда она сможет спать вместе с ним, не таясь, на любом постоялом дворе. Энн знала, что в такое время года в море штормит, но рядом с Ричардом она ничего не боялась — напротив, ей не терпелось очутиться в Малине, при дворе герцогини Бургундской.

Несмотря на то, что теперь Маргарита Йоркская носила только титул вдовствующей герцогини Бургундской, она сохранила былую власть и влияние. Порой Энн думала о том, что теперь она долго не увидит родителей, Неда и родной Раштон, но эти мысли вызывали лишь слабую горечь. Им с Ричардом не придется голодать. Герцогиня известна своей щедростью по отношению к сторонникам Йорков, к тому же Дикон достаточно предприимчив и находчив.