Прежде чем подняться на балкон, Пруденс выбежала во дворик, засунула себе за ухо цветущую ветку боярышника и набрала небольшой букетик душистых цветов, чтобы бросить его Адаму. Завязав букет голубой ленточкой, она вернулась в дом и с разочарованием обнаружила, что из-за столпившихся на балконе домашних и слуг ей вряд ли удастся хоть что-нибудь рассмотреть.

Оттолкнув в сторону толстую экономку и стараясь не помять букет, Пруденс выглянула на улицу. Весь Лондон был охвачен ликованием. Здания украшали знамена, флаги и гирлянды цветов, а чуть дальше на Стрэнде возвышалось «майское дерево», запрещенное в годы правления Кромвеля.

Наконец показалась процессия, встреченная радостными возгласами. Пруденс, затаив дыхание, смотрела на герольдов, дующих в длинные трубы, на лорд-мэра и членов городского управления в алых мантиях и с золотыми цепями. За ними следовал черноволосый красавец, король Карл II, в тяжелом, затканном золотом плаще. Сегодня был его тридцатый день рождения. Его сопровождали двое братьев, оба в серебряных камзолах.

Зрители, подавшиеся вперед, чтобы лучше видеть, не были разочарованы. Перед их глазами проплывало море красок. Медленно проезжающий кортеж состоял из аристократов и дворян, разряженных в одежды таких фасонов и цветов, каких не видали в Англии на протяжении многих лет. Камзолы из серебряной и золотой парчи или роскошного бархата, широкополые шляпы с развевающимися перьями, слуги и лакеи в алых, пурпурных и золотых ливреях. Народ отвечал восторженным ревом. В этот день все без исключения англичане чувствовали себя роялистами.

Процессия тянулась и тянулась, черепашьим шагом двигаясь по Стрэнду, через Черинг-Кросс и дальше, до самого Уайтхолла. Пруденс, уставшая от ожидания, все сильнее злилась на детей, то топчущихся по ее ногам, то дергающих за юбку. Неожиданно в толпе зрителей мелькнули светлые волосы Молли. Обнаружив, что ее подружка оказалась в первых рядах, Пруденс повернулась, тайком прошмыгнула в дом и выбежала на улицу.

К несчастью, пробиться через толпу ей так и не удалось, а из-за маленького роста она не видела ничего, кроме голов стоящих впереди людей. Разочарованная, девушка уже повернулась к дому, как вдруг один из зрителей заметил ее безуспешные попытки. Он с улыбкой взял ее за руку.

– Позвольте мне. Молодой женщине опасно лезть в такую толчею. Вас сразу же затопчут.

Он кивнул своему спутнику, огромному мужчине с маленькой бородкой и водянистыми выпуклыми глазами. Пруденс в изумлении смотрела, как они расталкивают зрителей, словно Моисей, заставивший расступиться воды Красного моря. И, подобно детям Израиля, она прошла по образовавшемуся проходу.

Пруденс повернулась к джентльмену, чтобы поблагодарить его. Он оказался не таким уж высоким, как ей показалось сначала, и отличался приятной наружностью. У него были темные волосы до плеч, загорелое лицо и резко очерченный рот. Но взгляд его пронзительных светло-голубых глаз был настолько твердым и пристальным, что казался даже жестоким. Пруденс сама не понимала, почему этот человек произвел на нее столь зловещее впечатление, но невольно вздрогнула и попятилась.

– Я очень вам благодарна.

Он поклонился.

– Рад был оказать услугу прекрасной даме, мадемуазель, – произнес незнакомец с улыбкой, приведшей девушку в еще большее замешательство.

Когда джентльмен и его спутник скрылись в толпе, Пруденс поежилась, словно от холодного ветра. Он назвал ее мадемуазелью, хотя в его речи не было французского акцента. Возможно, он много путешествовал.

Молли встретила ее широкой улыбкой.

– Привет, детка, – сказала она. – Как здорово, что ты слезла со своего балкона. Здесь намного веселее. Ну и денек! Хочешь увидеть брата?

– Да, – ответила Пруденс, не посвятившая Молли в свои чувства к Адаму Лингарду. – Думаю, он скоро появится.

– Ты когда-нибудь видела столько потрясающих мужчин? Все эти разодетые аристократы такие красавцы, – восторженно воскликнула Молли, любуясь проезжающими мимо роялистами и млея от обращенных к ней улыбок. – Сегодня ни одна девушка в Лондоне не сможет чувствовать себя в безопасности.

Пруденс улыбнулась подруге. Молли, с ее пухлыми губами, вздернутым носиком и яркими зелеными глазами, была настоящей красавицей. Она была выше, чем Пруденс, а ее изумительную фигуру подчеркивало узкое платье в белую и желтую полоску. Ее веселый нрав и беспечная самоуверенность сразу же пришлись Пруденс по душе.

И тут девушка заметила среди участников шествия всадника на норовистом вороном коне.

Высокий рост и богатырская фигура мужчины не могли не привлечь всеобщего внимания. Он был одет во все черное, его смоляные кудри падали из-под шляпы с пером на белый кружевной воротник. У него было узкое, смуглое и дьявольски красивое лицо с длинным породистым носом, широким лбом и резко очерченными губами. Его твердый, решительный подбородок украшала маленькая ямочка. Это было удивительное лицо, лицо мошенника и пирата, но в то же время полное надменности и несущее на себе отпечаток аристократизма.

– Кто этот человек? – ахнула Пруденс.

– Как, разве ты не знаешь? – восхищенно откликнулась Молли. – Это же лорд Фокс. Твой земляк. Правда, красавец?

– И прекрасно это сознает, – мрачно добавила Пруденс, глядя на его ослепительную улыбку. – Но тебе-то он откуда известен?

– Кто же еще это может быть? О нем говорят, что он такой же черноволосый и высокий, как сам король Карл, если не выше. Его кожа стала темной, как у мавра, после странствий по востоку и Африке. Он загадочный человек, и его даже называют колдуном. А еще ходят слухи, что он привез из своих путешествий кучу золота. – Молли окинула смуглого красавца-роялиста мечтательным взглядом. – По мне, так он лучше любого принца.

Затем Пруденс пришлось выслушать краткое изложение подвигов лорда Фокса. Оказывается, под этой прекрасной внешностью скрывается человек огромного ума, невероятной храбрости, отваги и дерзкой решительности. Его прозвали Лисом за хитрость, коварство и кровавый след, оставленный им на своем пути. Говорят, что ему покровительствует сам Дьявол.

Пруденс сильно сомневалась в правдивости рассказа Молли, зная о ее склонности к преувеличениям. Но все же при виде лорда Фокса ее бросило в дрожь. Девушка перевела взгляд на двух джентльменов, едущих следом, и ее сердце замерло. Одним из них оказался ее брат. А рядом с ним… и тут Пруденс издала восторженный возглас, увидев улыбающееся лицо Адама.

Порывисто и безрассудно (два ее величайших недостатка), Пруденс замахнулась, чтобы бросить букет, но в это мгновение кто-то толкнул ее, и цветы вылетели из ее руки слишком рано. Девушка в отчаянии смотрела, как ее букет кувыркается в воздухе и падает прямо на гриву лошади лорда Фокса.

Лукас Фокс лениво улыбнулся. Сняв перчатку, он поднял цветы и поднес их к лицу. Золотой перстень с рубином сверкнул на его пальце в лучах солнца. Взгляд лорда пробежался по улыбающимся лицам зрителей и остановился на Пруденс.

Он оценивающе посмотрел на девушку, и в его дерзких глазах вспыхнули огоньки. Одарив ее очередной улыбкой, на этот раз еще более ослепительной, он со смехом подхватил Пруденс и усадил на лошадь впереди себя.

Налюбовавшись ее соблазнительным телом, ее роскошными волосами, падающими на плечи в восхитительном беспорядке, Лукас задержал взгляд на ее безупречной коже, покрытой медовым загаром. Посмотрев в ее удивленные глаза и заметив их необыкновенный цвет, он пришел к выводу, что девушка прекрасна, как ангел.

– Боже праведный! – воскликнул он. – Должно быть, я умер и попал в рай… а значит, надо сказать святому Петру, чтобы он открыл для меня ворота.

Пруденс следовало остановить лорда, но она была настолько ошеломлена его поступком, что не сумела воспротивиться, когда он опустил голову и поцеловал ее в губы.

Его поцелуй был медленным и неторопливым. Обняв девушку, Лукас запустил пальцы в ее мягкие волосы, не позволяя ей отстраниться. В первые несколько мгновений ее губы показались ему холодными, как лед, но постепенно они становились все теплее и мягче. Почувствовав ее отклик, Лукас крепче прижал ее к себе. Она была подобна цветку, благоухающему и невинному.