— Конечно, понимаю. Пожалуй, ты прав. Этим надо заняться.

— Вот и отлично. А эти анахоретки… Они подождут. С ними можно и через пару дней поговорить.

— Можно, — собеседник отложил книгу и задумчиво огладил подбородок.

— Здорово. Так ты сделаешь так, чтобы я больше никогда о Брадобрее не слышал?

— Попробую… Кстати, у тебя верёвка есть?

— Верёвка?!

— Ну да. Обычная верёвка. Достаточно прочная. Длиной где-то в сажень, — он поднял глаза к потолку, что-то оценивая, — да, сажени должно хватить.

Бригида Аббе нервно застучала было кончиками пальцев по обтянутой сукном поверхности столешницы, но почти сразу же отдёрнула руку. Мать-проповедница заботилась о своём маникюре. Поэтому вместо перестукивания по столу, она поднялась и прошлась по кабинету. Как старшей в эрмерии ей полагался отдельный кабинет.

Скрипнула дверь. Проповедница резко остановилась.

— Ну?

Вошедшая покачала головой в накрахмаленном платке.

— Мы нигде не можем её найти, мать-проповедница.

— Упрямая девчонка… Возможно я была излишне строга, но это же не повод!

— Увы, госпожа Бригида. Девочка была расстроена после того случая. Кроме того, другие воспитанницы посчитали, что это она рассказала вам о прозвище.

— Как будто я про него и раньше не знала… Сад вы тщательно проверили?

— В первую очередь, госпожа проповедница. Никаких следов.

— Проверьте ещё раз…

Она снова заходила по кабинету.

— Возможно я не должна была поступать настолько жёстко… Но не могла же я всё вот просто так оставить?

Бригида просительно взглянула на сестру-секретаря.

— Вы должны были поддерживать авторитет, мать-проповедница. Просто Хельма такая впечатлительная…

— Да. Я должна была это учитывать. Это моя вина. Попросите кого-нибудь обойти окрестности. Она не могла убежать достаточно далеко.

— Я уже попросила сторожа и молочника…

— Прекрасно. Просто прекрасно. Огромное вам спасибо, сестра.

— И да, ещё одно, мать-проповедница.

— Что? — в глазах Бригиды Аббе возник лёгкий оттенок мученичества.

— Никто не знает, где сестра Морвин…

— Хм. Я была уверена, что она должна быть в библиотеке. Возможно, она попыталась найти девочку самостоятельно. Не обращайте внимания. Сейчас главное — разыскать Хельму.

— Конечно, мать-проповедница. Если это не покажется вам неуместным, то я бы хотела напомнить, что катер уже полчаса, как готов к отплытию.

— Да-да. Я помню. Мне было надо в город… Но это может подождать.

— Как скажете, госпожа Аббе. Но если девочка убежала за стены, то поиски могут занять довольно много времени. Может быть вам, всё-таки, стоит поехать?

— Пожалуй, ты права. Хорошо. Я собираюсь. Не прекращайте поиски. Если будет возможность — держите меня в курсе. Как разыщете девочку, немедленно сообщите. Пошлите кого-нибудь. Найдите телефон, пневмопочту, наконец. В общем придумайте.

— Хорошо, мать-проповедница. Всё будет сделано. Катер ждёт вас на пристани. Он уже давно под парами.

— Я иду…

Пристань располагалась в стороне от эрмерия, защищённого от морского ветра грядой дюн. Так что для отплытия Бригиде и сопровождавшим её сёстрам требовалось сначала одолеть некоторое расстояние по берегу. Они как раз поднялись на очередной песчаный гребень, когда со стороны пирса донёсся грохот. В воздухе пролетело что-то чёрное и с хрустом воткнулось в бок дюны в паре десятков шагов от женщин.

— Что это было? — бледнея, прошептала Бригида.

— Кажется труба… от катера… они всегда говорили, что котёл может взорваться…

— Это… Это немыслимо!

Женщины бросились к пристани. Пирс определённо стал заметно короче. Там где раньше было его окончание, сейчас из вспененной воды торчали лишь слегка покосившиеся столбы. Доски настила были разбросаны по песку вперемешку с обломками механизмов и кусками надстройки. Раскуроченный взрывом корпус осел на дно, зияя огромным проломом в кормовой части. Тело механика чёрным суконным комком раскачивалось в волнах саженях в пяти от остатков катера. Судя по всему, доктор бедняге уже не требовался.

— Котёл… Давно говорили, надо его заменить, — прошептала одна из сестёр.

— Я никогда не доверяла всем эти механизмам, — добавила вторая, — какой ужас…

— Мы… — Бригида сглотнула, — мы должны оказать помощь или… хотя бы… да что ж сегодня за день такой?!

— Если бы вы отплыли вовремя… — сказал кто-то из женщин и замолк, осознавая выводы.

— Я… я… всё нормально, — Бригида Аббе ощутила, как песок начинает уходить у неё из-под ног, — мы должны вызвать полицию. Сейчас же…

Она развернулась и сделала пару нетвёрдых шагов прочь от места взрыва.

— Кто-нибудь, позовите врача!

— Он ему уже не нужен, — пробормотала мать-проповедница, останавливаясь и пытаясь вдохнуть поглубже.

Мир перед её глазами начал слегка плыть, а тело как-то внезапно устало. И никак не получалось сфокусировать зрение. Сосны и дюны были прямо перед ней, но словно ускользали от взгляда, и она не могла их чётко разглядеть. И это её жутко раздражало.

— Врач для вас, госпожа Бригида. Вы меня слышите? Сделайте же что-нибудь, у неё сейчас будет обморок!

— Прекрасно слышу. С чего вы взяли. Я отлично себя чувствую…

Она не упала только потому, что кто-то из сестёр подхватил её под руки.

Юл придирчиво оглядел себя в большом, в рост, зеркале. Пригладил волосы. Пару раз повернулся.

— Ну что. Довольно неплохо сидит. В таком костюме можно и за работу…

— Зачем? — удивился Куто, — у тебя же куча денег.

— Знаешь, — Юл почесал в затылке, — ты не поверишь. Мне скучно…

— Это пройдёт. Найди другое занятие. Меня вон тож по первости в море тянуло. А потом ничего, привык.

— Ну не знаю. Мне нравится моя работа… К тому же идею с академиком можно и развить. Я тут подумал — увлечение людей разными теориями это же плодороднейшая почва. Никак не хуже астрологии или прочей мистики. Я знавал парня, который с помощью одного только подобранного на заднем дворе стеклодувни шара и двух отрезов шёлковой ткани, заработал на предсказании будущего и общении с духами не меньше пары тысяч. Уверен, все эти древние цивилизации и прочие загадки науки должны оказаться делом ничуть не менее прибыльным. Нужно только раскрутиться…

— Тебе виднее. Кстати. Ты слыхал? Ферзлер повесился.

— Что!? Как? Когда?

— Обыкновенно. На верёвке. В собственном кабинете. Дворецкий вышел к мяснику, вернулся, а тот уже висит…

— Ах чтоб. Ты что, решил испортить мне день?

Куто лишь молча пожал плечами.

— Ладно, не ворчи. Всё равно ничего не изменишь, — Юл вздохнул и мрачно посмотрел на своё отражение в зеркале, плюнул на стекло и протёр рукавом.

— Ты не при чём, Юл.

— Может быть… Но всё равно я чувствую себя убийцей. Чёрт подери, Куто, я всегда был честным жуликом. На моих руках никогда не было крови! Никогда!

Он поднял руки и оглядел с таким выражением, будто ожидал увидеть их обагрёнными как минимум по локоть.

— Да не переживай ты так, Юл. Он был скверным человеком. Поверь, я знаю.

— Дело не в этом, — тот с мукой в глазах уставился на Рихве, — я не убийца, я жулик. Просто жулик. Понимаешь?

— Угу.

— А теперь… Сначала эта девочка, потом Ферзлер. И кто я после этого?

Он нервно прошёлся по комнате.

— Не думал, что это тебя так встряхнёт, Юл, — покачал головой Куто, — не бери в голову.

— Нет. Всё нормально. Просто я засиделся. Нервы разболтались. Мне срочно нужно чем-то заняться… чем-то… нет… да… слушай, Брадобрей у себя?

— Я бы не советовал.

— Ничего, я в порядке. Мне просто надо у него кое-что спросить.

— Ну, я тебя предупредил. Потом не жалуйся.

Брадобрей в задней комнате заполнял какие-то гроссбухи.

— А, это ты, Ну заходи, — он кивнул, не отрываясь от работы.

— Привет, Брадобрей.

— И тебе не хворать. Что-то ты с лица бледный какой-то.