— Ну, а так тут же не по работе, — наивно кивнула Анька на бумагу, которую начальник продолжал держать в руке.

— Вот не будь ты такой молодой и ранней, не стал бы вообще с тобой разговаривать, — вздохнул Володя. — По работе, не по работе — какая разница? Вот позвонит завтра мне его папа и спросит: "Ты уже уволил блядищу, которая моему сыну не дала?" И что я ему скажу?

— Не надо "уволил", — попросила Анька, серьезно заглядывая в лицо Володи.

— Сам не хочу, — согласился тот. — Но ведь и вам другого начальника не очень хочется? Или не так?

— Не надо другого, ты нам нравишься, с тобой работать приятно… ну, и не только работать, — Анька выразительно скосила глаза на диванчик и медленно облизнула губки, как делают это в неприличных фильмах распущенные девицы перед сексом.

— Ну, вот, — взмахнул руками Володя, — а будь тут еще кто-нибудь, наверняка решил бы, что я тебя держу только потому, что трахаю…

— Или трахаешь потому, что держишь, — машинально продолжила Анька, но тут же спохватилась, — мы же одни, зачем так меня пугать?

— Пугать, — фыркнул Володя, — это ты называешь… ну, ладно, и что же нам теперь делать? мне и тебе, что б не увольняться и не попасть под танк этого Ксенового папаши? Что там у вас вообще-то случилось с ним?

— Да ничего особенно, — пожала плечами Анька. — Все обычно с этого начинают, ну, пристают к самой симпатичной девушке из сотрудниц, а вдруг обломится?

— Сама себя не похвалишь, так, кто же похвалит, — машинально заметил Володя.

— Ну, да, тем более я вообще единственная тут женского пола, — согласилась Анька. — Знаешь, все бы ничего, если б он по-тихому, тет-а-тет, предложил бы с ним перепихнуться. Я бы не стала злиться, а может быть, и подумала бы на эту тему, ты же знаешь, я девушка свободная…

— А ты вместо этого при всех объяснила ему, сколько человек тебя трахает и сколько еще в очереди стоит, что б трахнуть, — огорченно сказал начальник.

— Ему же ребята даже на мою ориентацию намекали, мол, не по мальчикам я… бесполезно, — расстроено махнула рукой Анька.

— Вот только этого еще мне не хватало, — схватился обеими руками за бумагу Володя, вглядываясь в текст. — Слава богу, про лесбиянок тут ни слова.

— Да и я не лесбиянка, — уточнила Анька, — просто бывает иногда…

На работе "иногда" у нее случилось в один из дней рождения, которое праздновали вместе с бухгалтершами. Изрядно выпив и почувствовав себя в коллективе, который не бросает своих, Анька расслабилась и попробовала увлечься высокой и полногрудой девушкой из бухгалтерии. Причем попробовала так явно, что окружающие это заметили и оценили. На следующий день хуже всех пришлось той девушке, бухгалтерше Ольге, до сих пор скрывшей свою ориентацию, да и просто застенчивой по жизни, Анька же на восхищенные комментарии некоторых мужчин только улыбалась и шепотом говорила: "Ну, люблю я баб, что тут поделаешь… но — только в промежутке между мужиками!"

— Анечка, умница ты, что только иногда, иначе б на тебя за домогательства еще и от женщин жалобы шли потоком, — похвалили Володя. — И что же ты такое ляпнула этому Ксену, что он нарисовал мне докладную о твоих пороках и недостатках?

— Ну, Володя, он же при всех предложил мне показать лесби-секс для него, — откровенно рассказала Анька. — Типа, раз я лесбиянка, то он и не претендует, но желает видеть подтверждение. Вот я и сказала, что он ошибся, мол, дома брат и два его друга так дерут, что про баб и не вспоминается.

— А он? — с любопытством поинтересовался Володя.

— А он сумничал, говорит, где трое, там и четвертый, — пояснила Анька, — тогда я ему выдала, на всю комнату, мол, с утра только двоим отсосала, а тут уже и третий с куем наперевес лезет… Мальчишки смеялись…

— Язык твой — враг твой, — констатировал начальник. — Могла бы и просто про очередь на ушко намекнуть…

— Думаешь, отстал бы? — подозрительно спросила Анька.

— Отстать не отстал, но на время угомонился бы, — с сомнением произнес Володя. — И что же теперь?

— Не, ну, я, конечно, не ханжа, могу ему прямо сейчас минет сделать, — храбро заявила Анька, — а толку-то что? да и не хочется, честно говоря.

— Бесполезно сейчас-то, — согласился Володя. — Давай-ка лучше по-другому сыграем.

— Как? — оживилась Анька, сообразив, что с самого начала начальник решил ее отстоять, но недаром.

Вообще-то, с первых же дней работы еще до двухмесячного перерыва, случившего у Аньки не по её воле, Володя в глаза объявил новенькой девчонке, что всяческие постельные или околопостельные расчеты в конторе не только не приветствуются, но и категорически отвергаются. "Секс возможен только по желанию, а не для достижения каких-то целей", — чуть пафосно заявил тогда Володя. Весь коллектив старался этот порядок поддерживать, при этом интимными отношениями между сотрудниками и на рабочих местах не пренебрегая. Сам Володя Анькой, как женщиной не интересовался, ему нравились грудастые блондинки, а не маленькие брюнеточки "под мальчика", и девушку это только радовало. Она отдыхала на этой работе после тех двух контор, в которых каждый плюгавенький мужичонка считал себя секс-гигантом, а секретаршу — доступной для всех и за бесплатно девочкой. Да и сама по себе работа привлекала и приносила, если уж не радость, но душевное удовлетворение — точно. Когда после возвращения из таинственного подвала девушку нашел некий невзрачный человечек и, поговорив обо всем и не о чем, предложил вернуться сюда, между делом помогая неким подпольщикам обмениваться письмами через общую сеть и иной раз заглядывать в служебные сети "ликвидаторов", Анька, не раздумывая, согласилась. В том, что это не провокация тех же "ликвидаторов", от которых она сбежала со стадиона, Анька не сомневалась. Появилось в ней после путешествия в неизвестный мир некое чувство, позволяющее четко разделять в словах человека ложь безобидную и провокационную, рассчитанную на то, что бы подставить, обвинить другого человека.

— Значит, так, — чуть задумался Володя, подсчитывая что-то про себя, — после обеда двое уедут на объекты, Влад и Сережа должны будут в бухгалтерии надолго завязнуть, сверять платежи, Ваньку я позову к себе, пусть тут посидит с часок, а ты, Анечка, разденешься и полезешь к нашему Ксену…

— Это как? — не поняла Анька. — Сама полезу?

— Вот именно, — торжествующе сказал Володя. — Сама, без предупреждения, после того, как отшила его. Верь мне, он ошалеет от неожиданности. И отбиваться будет! А нам только этого и надо…

— Чего надо? — не поняла снова Анька.

— Что бы отбивался, — пояснил Володя. — От голой девки, которая сама на него прыгает — он отбивается, да еще и донос на нее строчит, а вот про Леню ничего не пишет…

На секунду задумавшись, Анька откровенно заржала над предложением начальника. Их Леня был достопримечательностью конторы не только своей сексориентацией, ну, голубой и голубой, мало ли таких вокруг, но — своей вызывающей, откровенной и пошлой голубизной. Во всяком случае, внешне он напоминал карикатуру на всех педиков и гомиков. И только проработав с ним несколько месяцев, Анька поняла, что это для Лени — защитная маска, отталкивающая, но безвредная, а в жизни он — парень очень даже дружелюбный, компанейский и свой, не способный на подлость.

— Под запись хочешь сделать? — догадалось Анька, вспомнив, что все служебные и не очень помещения в конторе были оборудованы видеокамерами.

— А ты стесняешься? — удивился Володя, — вроде бы с Ольгой ты про камеры не думала…

Да уж, когда, наконец-то, ей выпала удача уединиться с девушкой из бухгалтерии, Анька думала только об ее сладком язычке и умелых пальчиках…

— Может, прямо сейчас раздеться и к тебе поприставать? — ответила Анька, — будет с таким же успехом, или как ты объяснять будешь, что я это уже после доноса делала?

— Эх, чему вас только в школе учат, — снисходительно усмехнулся Володя. — Я этот фрагментик переставлю куда надо, даже ты сама не определишь, что это врезка, хотя и помнить будешь, что в тот день домой пошла, а не на работе сидела.