С внутренней, левой стороны френча из самодельной, но хорошо подогнанной на место кармана кобуры торчала вороненная рукоятка армейского пистолета.

— Можно подумать, ты с одним засапожным ножичком в город вышел, — засмеялся Котяра, прислушивающийся к разговору товарищей.

— Не, ну вы слышите! — с театральным возмущением воскликнул Уголек. — Я-то, вообще, капрал, а мне делают замечание всякие рядовые… Кстати, а откуда у вас, господа рядовые плохообученные, нетабельное оружие? За пистолетики-то, небось, в ведомости не расписывались, по документам они за вами не числятся…

— Болтун — находка для шпиона, — выдал патриотическую сентенцию Олли, вешая френч на спинку стула. — Сейчас глянем, что у тебя запазухой…

И, как оказалось, предложил он это не напрасно. Уголек таскал с собой и большой армейский пистолет, подвешенный, как и у друзей, на левой внутренней стороне френча, и маленький, почти дамский, совсем, казалось бы, смешного калибра, но совершенно неприметно помещающийся в кармане брюк. Глядя округлившимися глазами, как со смешками и издевками демонстрируют свое оружие и запасные обоймы друг другу гастаты, Машка, казалось бы, даже не замечала шаловливых ручонок Котяры, ощупывающих её тело. Впрочем, разоружение это продолжалось совсем недолго.

— Ну, по чарочке и начинаем? — предложил Олигарх, деловито избавляясь от сапог и штанов. — Где наши индивидуальные средства защиты?..

— Мальчики, так ведь можно и так… — успела было пискнуть Маша, желая услужить таким симпатичным и необыкновенным клиентам, но Уго возразил:

— А лечить ты нас потом тоже так будешь? За десять минут?

— Ну, я же чистенькая, — оправдываясь, засмущалась девушка.

— Это ты знаешь, ну, может, еще венеролог твой, а мы — нет, — сурово «приговорил» Олли. — А на лечение нам время тратить нельзя, и так его у нас мало… Значит — поехали?..

Но — это предложение-тост-команда слегка запоздало. Кот уже приступил к «основному блюду», пристроившись за спиной аккуратно уложенной на бочок Машки.

— Как всегда, — со смешливой укоризной покачал головой Уголек. — Наш васька слушает, да ест…

— Да ладно, — махнул рукой Олли. — Он долгоиграющий, раньше начнет, авось к утру кончит…

«Это что ж — они до утра не угомонятся? — с безразличным к самой себе и даже каким-то веселым ужасом подумала Маша, ощущая внутри себя энергичные упругие движения молодого тела. — Без продыху, что ли… а ведь предупреждали же они тебя, дуру…»

А Уго и Олли, как ни в чем не бывало, будто и не занимались рядом с ними интимным делом, продолжали прихлебывать джин и обмениваться короткими, только им понятными репликами, казалось, к происходящему совсем не имеющими отношения. Впрочем, честно говоря, Машке было не до них, она полностью отдалась тем приятным и, что ни говори, желанным ощущениям, которые дарил ей Котяра. Все-таки, молодой паренек, пусть и не очень умелый, вовсе даже не испытывающий романтических чувств к профессионалке, обладает целым набором иных достоинств, ставящих его гораздо выше тех, кто значительно старше, опытнее, но — пресыщеннее и извращеннее.

Девушка теперь уже в охотку, полуприкрыв глаза, постанывая и двигаясь навстречу, отдавалась молодому гастату и просто не могла видеть, как Олигарх на несколько секунд выскользнул в тамбур, обустраивая там из подручных средств примитивную сигнализацию на вход. А Уголек деловито, будто всю жизнь этим занимался, припрятал среди разбросанных вещей, под матрасом мерно поскрипывающей кровати, под подушками и еще где-то все четыре огнестрела и обязательные, хотя также нетабельные засапожные ножи… А потом кто-то из гастатов выключил свет в комнатенке, заменив яркую лампочку в пестром стареньком абажурчике под потолком на куда более интимное освещение от ручного фонарика, поставленного на полу «на попа». И — сперва Уго, а следом и Олли присоединились к разгорячившейся в извечном движении парочке… и теперь уже шесть рук скользили по стройному телу девушки, оглаживая, пощипывая, крепко сжимая…

Первым — уж такая физиология у паренька — «отстрелялся» Олигарх… откинулся на спину, в сторонку от продолжающих интимные игры партнеров, истомленным, медленным движением стянул наполненную резинку, отшвырнул её куда-то, не глядя… пару-тройку секунд поборолся с вбитой с детства привычкой пойди под душ, переборол и привычку, и самого себя, кое-как обтерся предусмотрительно захваченным с кухни полотенцем и буквально тут же засопел, отодвинувшись на самый край постели, подложив под стриженый висок кулак… Потом, получив свою долю удовольствия, и даже повторив её еще разочек, угомонился Уголек, тоже не глядя, небрежно расшвыряв использованные презервативы по комнате. Но засыпая, капрал все-таки успел протянуть руку и выключить стоящий на полу фонарик, оставив Кота и Машку в полной темноте, окон-то в комнатке не было, впрочем, это вовсе не помешало им… говоря умными словами, визуально парочка насладилась друг другом уже давно. А теперь ни о каком наслаждении: визуальном ли, тактильном — речь не шла. Машка, кажется, окончательно уснула в самом процессе, утомленная изрядной дозой джина, сменой поз, бесконечным мужским движением, несколькими яркими оргазмами и тремя партнерами по очереди и сразу. А Котяра все продолжал и продолжал над притихшим женским телом извечные мужские движения… будто оправдывая слова своих товарищей о собственной неутомимости. Однако, как все в мире имеет свое начало, так и все имеет свой конец, кроме самого мира, естественно. Кот чуть захрипел, задергался, изливаясь куда-то в темноту, чувствуя, как захлестывают его эмоции достигнутого финиша… слегка оттолкнулся от похолодевшей спины спящей Машки и провалился в бездну то ли сна, то ли малопонятного секундного забытья…

Семь утра, подъем. Десять минут на оправку и умывание. Чистить зубы, мыть уши и шею — обязательно. Потом зарядка, почти на полчаса: бег, отжимания, подтягивания, снова бег, гимнастические упражнения. Десять минут — заправка коек, на которые теперь до самого отбоя не то, что прилечь или присесть, посмотреть лишний раз категорически запрещено. Построение, поверка. После переклички, бывает проверка внешнего вида, подшитых подворотничков, содержимого карманов. Их всего два, и иметь в них разрешено носовой платок и маленькую расческу. Ничего лишнего.

Завтрак. Плотный, сытный, питательный, но абсолютно отвратительный. Когда с утра кусок не лезет в горло. Но надо есть, потому что до обеда перехватить даже корочку хлеба или сухарик — немыслимо. Чуть попозже, к третьему-четвертому курсу каждый наловчится делать хоть какие-то запасы съестного. Чтобы в охотку пожевать в перерыве между занятиями твердой, как дерево, сырокопченой колбасы из сухого пайка, похрустеть сухариком, подсластить жизнь брикетом шоколада. А пока — не положено. Только завтрак, обед и ужин.

После завтрака, чтобы окончательно разбудить поднявшихся, но не проснувшихся, полчаса строевых занятий. Маршировка, повороты на месте и в движении. Говорят, вырабатывает чувство локтя товарища, воспитывает ощущение общей силы в массе людей. И очень хорошо будит перед классными занятиями, чтобы не дремалось за неудобной жесткой и маленькой партой.

Классные занятия. Арифметика, география. Потом — полтора часа спорта, не бег трусцой, не прыжки через козла — футбол, баскетбол, ручной мяч. Здесь ценят командные игры, в которых так хорошо выявляются лидеры, и каждый человек находит свое место. После игры — душ и снова занятия. Зубрежка «мертвой» латыни, заучивание огромного количества стихов и прозаических, хоть и простеньких текстов. Говорят, развивает память. Наверное, но об этом мало задумываются, главное — успеть запомнить, постараться зацепиться за легкую ассоциацию. Ведь неуспевающих ждет наказание. Не жестокое, но публичное и неприятное. Обычно — индивидуальное, каждому свое. Кто не любит швабру и тряпку — драит полы в рекреациях и классах. Кому нравится беготня и суматоха — лишние два, а то и четыре часа выстаивает «на тумбочке» у входа.

Обед. Самое сладкое времечко. Тут тебе и суп, и изрядный кусок мяса на второе, и вкусный компот из сухофруктов. Хлеб на столах без всякой нормы, но с собой его не унесешь. Следят внимательно, да и с карманами не очень хорошо, мало их, мелкие они. После обеда положен отдых. Почти сорок минут. Никакого шума, беготни, упаси боже, драк. Сорок минут отдыхать в Зале Собраний. Для краткости — в Собрании. С книгой. Что любят читать мальчишки? Приключения, война, фантастика. Никаких ограничений. Главное — результат, главное чтение. Обязательное, но вместе с тем и желанное.