- С чего начнем? - спросила больше все-таки сама себя Верка, расстегивая молнию на длинной, по-цыгански цветастой, пестрой и бесформенной юбке. - Наверное, с ванны, хотя я не против и просто душ принять... эй, люди! кто мне спинку потрет? ну, и не только спинку...
Бросив уроненную на пол юбку в коридорчике, Верка распахнула дверь в ванную. отгораживаясь ею от сидящих в кухне и одновременно снимая серебристую ветровку, под которой алел ярким сочным цветом свитерок-водолазка в обтяжку.
Невидимый за дверью, кто-то из мальчишек прошлепал босиком вслед за Веркой в ванную, вслед ему, из комнаты, донеслись всевозможные советы скабрезного содержания.
Симон шел по пирсу, чуть пригнув голову, стараясь по возможности отвернуть лицо от принизывающего, наполненного соленой и дождевой влагой ветра, придерживая левой рукой стремящуюся взлететь, запарусить и притормозить его движение полу черной, хорошего сукна, офицерской шинели. Вперед, в сотне-другой метров, прикрытая сеткой мелкого дождя, почти сливаясь с легким волнением свинцового моря, его ждала огромная, продолговатая, серая туша подводной лодки со странным, неизвестным вымпелом, мокрой тряпкой колыхающимся на невысоком, символическом флагштоке. От сходней, переброшенных с борта лодки на пирс, навстречу агенту Преисподней выскочил человек в черном полураспахнутом бушлате, совсем не по сезону - в пилоточке, почти насквозь промокшей, расплывшейся на голове...
Это видение, вновь заслонившее Симону действительность, неожиданно подсказало агенту, что времени с каждым уходящим часом становится все меньше и меньше, вполне возможно, что бесы в своих расчетах ошиблись, у агентов не осталось уже двух суток, все неприятности, от которых - это теперь уже совершенно ясно стало Симону - спасают с неизвестными целями рыжего программиста, могут начаться гораздо раньше.
- Маринка, а хочешь слинять отсюда? - спросил агент погрустневшую от ожидаемой суеты и непременного вовлечения в интимные игры девчушку.
- А куда отсюда слиняешь? - почти безнадежно ответила она. - Было бы еще какое место - сюда бы не пришла...
- Конюшенный переулок знаешь? - стараясь изобразить голосом и лицом некую загадочность, такую манкую для молодых девиц, спросил Симон.
- Ну, кто ж его не знает, - моментально отреагировала именно так, как хотелось агенту Маринка. - А у тебя там знакомые? интересные? без суеты?
- Будут знакомые, - пообещал Симон. - И вести себя будут так, как нам надо...
- Это как так получается? - удивилась Маринка, теперь уже с полным вниманием глядя на странного братца давешней случайной её знакомой, которая, кажется, года два назад попала в какую-то неприятную историю.
- Увидишь, - вновь изображая загадочность, ответил агент.
- Одеваться надо, - чуть расстроено согласилась пойти с малознакомым, а говоря совсем уж откровенно, совершенно незнакомым мужчиной куда-то в неизвестность, сулящую новые впечатления, девчонка. - У меня все вещи в комнате, стоит туда сунуться...
Впрочем, кажется, она зря остерегалась - из ванной уже вовсю доносился яростный шум воды, вылетающей из душа, пошлепывания обнаженных мокрых тел друг о друга и внятные, хорошо знакомые вздохи и охи.
- Посиди здесь, все равно мне надо пару слов Зое шепнуть, - предложил Симон, поднимаясь с места.
Он аккуратно, стараясь сделать это незаметно для увлеченно моющихся и не только посетителей ванной комнаты, прикрыл бывшую когда-то розовой дверь и прошел в единственную комнатушку Нулика, к своему мимолетному удивлению не застав в ней хозяина дома. Видимо, тот уже успешно "стравливал" накопленный пар, незаметно проникнув в ванную.
В комнате Симон неожиданно растерялся, но не от вида распластавшейся навзничь, теперь уже почему-то в одном чулке и с размазанной губной помадой, по диагонали на узеньком даже для нее диванчике Зои, и не от свернувшегося комочком, явно дремлющего парнишки в уголке у шкафа, улегшегося поверх сдутого, ярко-синего матраса, на котором ночевали агенты Преисподней. Растерялся Симон от вида многочисленного женского белья, верхней одежды, обуви и прочих аксессуаров, щедро разбросанных по полу, диванчику, маленькому креслицу Нулика, стоящего у стола с вычислительной техникой, и даже по самой этой технике - на мониторе, загораживая причудливую игру сине-зеленых волн и непонятных знаков, висели узкие, малюсенькие трусишки розового цвета.
"Юбчонка, вроде, была коротенькая, - тоскливо подумал Симон, разглядывая пестроту и разнообразие женских вещей в комнате. - Цвета хоть какого? Совсем не помню тот момент, как Марина в комнату заходила, как раз Тарель на связь рвался, мозги затуманивал..." Про нижнее белье и обувь думать даже не хотелось, всего этого агент просто не мог видеть даже мельком.
Присев на корточки возле диванчика рядом с сонно-блаженным лицом Зои, Симон, взяв девушку за подбородок, попытался заглянуть в её мутноватые, осовелые глаза.
- Пришел все-таки... - разглядев навязанного Преисподней "брата", пробормотала девушка. - Это хорошо...
- Смотри в глаза и слушай, - тихо-тихо, но очень настойчиво, как учили когда-то давно, в той "старой" жизни, сказал Симон, снимая очки и пронзительно вглядываясь куда-то внутрь черепной коробки девушки сквозь её помутневшие зрачки.
Через пару минут агент смахнут со лба выступивший от напряжения всех физических и даже части метафизических сил организма пот, вернул на их законное место очки и продолжил все тем же тихим, но твердым шепотом:
- Продолжай балдеть, но внимательно следи за Нуликом. До моего возвращения он не должен никуда уйти, даже если его будут уводить силой. Делай, что хочешь, но рыжий должен быть здесь, когда я вернусь.
Симон с небольшим напряжением в коленях поднялся на ноги, с едва скрываемым презрением глянул на распластавшуюся перед ним Зою. Он изначально, еще в уютном потустороннем ресторанчике, в компании полубеса, думал о том, что при выполнении задания придется прибегнуть к сильнодействующим средствам, но все-таки, как любой нормальный человек, надеялся , что это произойдет попозже. Теперь девушка превратилась в простейшего, запрограммированного биоробота, способного исполнять отданный хозяином приказ до потери инстинкта самосохранения. "Удачно прошло, что она сильно выпила и расслабилась в сексе перед "накачкой", - подумал Симон. - И плохо, что из-за этого же не продержится долго. Стоит только протрезветь, как программирование слетит напрочь, а протрезветь можно не только заснув, а и от сильной боли, стресса, переполнения эмоциями..."
На удачу подобрав с кресла наброшенное на спинку платье, подцепив пальцем с монитора трусики и прихватив какие-то туфли на шпильке агент вышел из комнатки, подумав, что размеры его напарницы и Марины все-таки близкие, если прикидывать на мужской глаз, а в случае неудачи за обувью можно будет еще разок заглянуть в комнату или найти что-то подходящее у дверей, кажется, там побросали свои ботинки, кроссовки, туфли почти все пришедшие в гостеприимный дом рыжего гения
На кухне Симон бросил к ногам девчушки туфли, протянул одежду... и опешил от ошеломленного, вмиг протрезвевшего взгляда Марины.
- Эт чо? это мне?
И буквально секунду спустя:
- Ты хоть знаешь, сколько это стоит, Симон?
- Я не буду перебирать все раскиданные в комнате вещички, чтобы найти тебе что подешевле, - с видом уставшего миллионера парировал агент. - Лучше бы померила туфли, платьишко-то, похоже, вполне пойдет, а вот с ногами у вас, женщин, вечная неразбериха...
Через пару секунд, когда выяснилось, что размер обуви, носимой Зоей и Мариной практически совпадает - Симон почему-то воспринял этот факт, как добрый знак и подтверждение правильности своих действий - девчушка, "выросшая" без малого на пятнадцать сантиметров, через голову содрала и отбросила в грязную раковину заношенную старенькую футболку. Пробормотав что-то, вроде: "Под такое платье белье не носят...", она оставила на столе маленькие розовые трусики и погрузилась в шелест длинного, с боковыми разрезами повыше середины бедер, с обнаженными плечами и спиной, блестящего в слабом свете коридорной мини-лампочки на два десятка свечей, темно-фиолетового, вечернего платья.