Украинское еврейство — жители Галиции, Волыни, Подолии, Киевщины — дало миру несколько знаменитых писателей, таких, как Агнон, Шолом-Алейхем, Бергельсон. Самым значительным вкладом евреев Украины в еврейскую и мировую культуру стал хасидизм — религиозное течение, совмещавшее мистическую веру, этическое учение и практический образ жизни. Среди первых учителей хасидизма — цадиков — были рабби Леви Ицхак Бердичевский (1740–1810) и рабби Нахман Браславский (1772–1811), представлявшие два различных взгляда на мир и человека. Рабби Леви Ицхак родился в Галиции, но прославился как главный раввин Бердичева, где он поселился в 1785 году и провел последние 25 лет своей жизни. Рабби Леви Ицхак совмещал должность городского раввина с менее формальной, но не менее влиятельной позицией хасидского ребе, соединяя в одном лице юридическую власть и духовный авторитет в еврейской общине.

В отличие от Леви Ицхака и большинства других цадиков, рабби Нахман сознательно избегал формального признания и престижа. Он не создал династии и не занял важного положения в какой-либо общине.

Проповедуя аскетизм и самоотречение как подготовку к приходу Мессии, он собрал вокруг себя небольшую группу преданных учеников. Он учил, что по своей природе человек склонен к сомнениям и единственный путь к их преодолению лежит через веру, а не через разум. Для объяснения своего учения он использовал традиционный жанр хасидской проповеди, основанной на толковании отдельных мест Библии и Талмуда, а также сказки и притчи. Он рассказывал их на простом разговорном идише, но тайный мистический смысл этих простых историй был доступен только посвященным ученикам.

Эти два аспекта хасидизма — позитивное отношение к власти, общественному статусу и богатству, с одной стороны, и скептическое отвержение мирских благ и светского престижа — с другой, воплощены в романе «Семья Машбер» в образах двух братьев Машбер, Мойше и Лузи. Все действие романа происходит в городе N, за которым безошибочно угадывается Бердичев. Перейдя под власть Российской империи по Второму разделу Польши в 1793 году, Бердичев стал крупнейшим торговым центром Юго-Западного края благодаря усилиям многих тысяч бедных, но предприимчивых евреев, устремившихся в город не только из окрестных волынских местечек и деревень, но и из дальних концов Белоруссии и Литвы. Расцвет бердичевской торговли приходится на первую половину девятнадцатого века. К 1861 году население города превысило пятьдесят тысяч человек, и около 80 % этого числа составляли евреи. Бердичев был второй по численности (после Варшавы) еврейской общиной Российской империи, однако, в отличие от других крупных еврейских центров, таких, как Одесса или Вильно, он не только не был губернским центром, но формально получил статус города лишь в 1845 году.

Серьезным ударом по экономике Бердичева стали два события начала 1860-х годов: отмена крепостного права в 1861 году и Польское восстание 1863–1864 годов, подорвавшие основу процветания города — польское поместное землевладение. На протяжении столетий евреи служили в Польше посредниками между помещиками и крестьянами, городом и деревней, выполняя функции среднего класса. После поражения восстания обедневшие польские помещики стали переселяться с Украины в Польшу. Капиталы еврейских банкиров, созданные в результате торговых операций на бердичевских ярмарках, стали перемещаться в Одессу, Киев, Варшаву и Петербург, где открывались новые возможности для кредита и инвестиций. К началу двадцатого века в Бердичеве развивается кустарная промышленность, однако город уже не в состоянии вернуть свою былую славу и конкурировать с быстро растущими промышленными центрами запада Российской империи.

Бердичев занимает уникальное место в еврейской литературе. Под именем Глупск он фигурирует в качестве столицы мифической еврейской страны, воссозданной Шоломом-Яковом Абрамовичем в романах, написанных от лица своего литературного alter ego Менделе Мойхера-Сфорима. Шолом-Алейхем собирался написать о Бердичеве, который он называл «еврейским Парижем», серию романов в духе Эмиля Золя. В советское время Бердичев сохранил свою ауру местечковой подлинности, о чем свидетельствуют рассказ Василия Гроссмана «В городе Бердичеве» и снятый на его основе фильм «Комиссар», а также непревзойденная в своей гротескной остроте и безжалостной точности пьеса Фридриха Горенштейна «Бердичев».

В Бердичеве родился и вырос Пинхас Каганович (1884–1950), единственный значительный советский писатель на идише, чьи произведения практически не переводились на русский и чье имя, а точнее, литературный псевдоним Дер Нистер остался неизвестным не только русскоязычному читателю, но и исследователям советской культуры. Каганович вырос в благополучной хасидской семье. Его отец торговал копченой рыбой, а среди его предков были как набожные и ученые каббалисты, так и простые деревенские труженики. Старший брат Пинхаса Арон увлекся хасидизмом и примкнул к последователям рабби Нахмана, а его младший брат Мотл стал скульптором, уехал в Париж и собрал значительную коллекцию импрессионистов и постимпрессионистов, выставленную сейчас в специальном зале в парижском музее д'Орсе. Сестра Хана стала врачом и жила в Киеве.

Пинхас получил основательное хасидское воспитание. В 1905 году он переехал в Киев и в течение двенадцати лет жил под чужими именами, скрываясь от призыва в армию. Возможно, что этот опыт наложил определенный отпечаток на его личность и навел его на мысль о выборе псевдонима — «Нистер» означает на иврите «скрытый». У этого понятия есть и мистический смысл: так называют цадика, который еще не «открылся» миру своим учением и чудесами. Как объясняет Дэвид Роскес, американский исследователь творчества писателя, «взяв псевдоним Дер Нистер, столь звучно напоминающий о каббале и еврейской эзотерической традиции, автор сразу заявил о своей принадлежности целой вселенной».[1]

Как многие молодые еврейские писатели, Дер Нистер начал писать на иврите, но вскоре переключился на идиш. Дохода литература не приносила, и он зарабатывал преимущественно преподаванием иврита в школе для девочек и частными уроками. В Киеве Дер Нистер сблизился с молодыми прозаиками и поэтами — Давидом Бергельсоном, Давидом Гофштейном, Лейбом Квитко, Ошером Шварцманом и другими, — которые впоследствии вошли в историю еврейской литературы как «киевская группа». Однако литературный стиль и манера поведения Дер Нистера резко выделяли его на общем фоне. Его стихотворные и прозаические тексты были насыщены мистической символикой, запутаны по сюжету и лишены связи с реальным миром. В отличие от большинства еврейских писателей, он ориентировался не на массовую «народную» аудиторию, а на узкий круг образованных читателей, знакомых с новейшими течениями европейского и русского модернизма.

В 1920 году Дер Нистер переехал в Москву, некоторое время работал в Малаховке в еврейском детском доме для сирот, оставшихся после погромов Гражданской войны, и вскоре покинул Советскую Россию. В 1922 году он поселился в Берлине, ставшем в этот момент мировым центром еврейской литературы. В 1924 году он переехал в Гамбург, где работал в советском торговом представительстве, а в 1926 году вернулся в СССР. Двадцатые годы стали временем расцвета символизма в творчестве Дер Нистера. Его таинственные рассказы, сказки и притчи этого времени собраны в сборники «Гедахт» («Фантазии», Берлин, 1922–1923 и Киев, 1929) и «Фун майне гитер» («Из моих поместий», Харьков, 1928).

В начале 1920-х годов в прозе Дер Нистера доминировал оптимизм. Его героями были загадочные существа, напоминающие фольклорные персонажи, но при этом живущие в мире, сконструированном воображением писателя-модерниста. Они стремились к высоким целям и бывали близки к их достижению; даже при неудачах эти герои не теряли бодрости духа и веры в будущее и продолжали идти вперед. При желании мистические фантазии Дер Нистера, насыщенные каббалистическими образами, но лишенные национальной окраски, можно было истолковать как своего рода революционный символизм. Вероятно, поэтому до конца 1920-х годов среди поклонников писателя были влиятельные марксистские критики, связанные с «киевской группой», Исаак Нусинов и Моисей Литваков, ценившие его изысканный стиль и оригинальную фантазию.