Она должна была четко сказать «да» или «нет». Прямо сейчас.

В конце концов, я ждала этого восемнадцать лет. Ждала, когда ты меня обнимешь. Я счастлива... Это было мое желание.

- Конечно же, да, потому что... Я люблю тебя, Соске.

Она подошла к нему, улыбаясь, и дотронулась пальцем до его щеки.

Ах, я выгляжу как идиотка...

На щеке не было шрама. Того самого крестообразного шрама, о происхождении которого она могла только догадываться. Все те битвы, желание выжить в суровых условиях – удивительно, что он получил только один шрам.

Соске... Этот мир не сделал его нежным и тихим. Он был ребенком того мира, неумолимо поверженного в хаос и раздираемого бесконечной жестокой борьбой. Та суровая эпоха убийств и разрушения превратила Сагару в того человека, которого она знала. Он был клинком, выкованным в пламени ада.

Того Соске не вернуть, и человек, стоящий перед ней – не он. Она потеряла его навсегда – неважно, сколько еще она будет обманывать себя, сколько еще солнечных дней она проведет с этим парнем, на щеке у которого нет шрама. То время, что она провела с Соске было шумным и беспорядочным, полным глупостей, но ее сердце желало именно тех дней. Однако их не вернуть. Она ничего не могла сделать.

Была только одна вещь, которую Канаме не могла принять и простить – она так и не смогла встретиться с тем прежним Соске.

- Мне жаль...

Девушка опустила руки и отступила.

В конце концов, она не могла представить себя в этом мире. Она многое хотела сделать, но все же ловила себя на мысли, что она уже ничего не хочет, у нее не осталось сокровенных желаний.

«Соске» исчез, вместе с крышей, школой, городом – всем. Она вновь оказалась в том белом пространстве. Перед ней стояла София, глядящая на нее в шоке. Видение длилось всего лишь тысячные доли секунды, и Канаме увидела все еще очень медленно падающего «Лаэватейна».

- Ты серьезно?...

Канаме молча кивнула.

- Ты хоть понимаешь, что выбрала? Так и оставишь его мертвым? Его друзей и свою маму? Ты отреклась от всех них? Неужели ты не понимаешь, какой это грех?

- Ну и что... Я все равно не могу ничего поделать...

- Нет, можешь! Продолжить процесс возрождения! Ты не можешь отказаться от всего этого, только не сейчас! Неужели будешь бежать, отрешившись от всего?

- Я ни отчего не отказываюсь и ни отчего не отрекаюсь...

Жить одной, в том пустынном мире, который вот-вот возродится, в мире, где нет ЕГО. Жить воспоминаниями, бесцельно существовать в этой тьме, даже если через мгновение мир обратится в нечто – в этом был смысл. Так думала Канаме, для которой ЭТОТ мир стал идеальным. Это устройство, TARTAROS, созданное для борьбы с судьбой, больше никому не нужно. Оно просто будет делать то, что в нем запрограммировано. Каждые восемнадцать лет, следуя своему существу.

- Ты саму себя обманываешь! Неужели не понимаешь, насколько эгоистично себя ведешь? У тебя есть власть воскрешать мертвых, и ты ей не воспользуешься?

- Некого воскрешать! Все они живы, прямо в этот момент! Они могут умереть в следующий миг, но пока все еще живы!

- А как на счет Соске? Посмотри! – София снова вызвала в ее воображении образ «Лаэватейна», пронзенного в грудь.

- Заткнись! С этим ничего не поделаешь! – закричала Канаме, разрывая голосовые связки, глядя в несуществующее небо. Слезы все еще текли по щекам.

- Это безумие! Ты об этом пожалеешь! Остановись, сейчас же!

- Он бы меня понял! Потому что, - продолжала она с еще большей уверенностью, - если бы я была слабой, вечно плачущей девушкой, как в «том мире», он бы не полюбил меня... Он бы не стал рисковать жизнью ради меня... Так что...

- Остановись, пожалуйста!

Но решение Канаме было окончательным.

Когда она сказала это, белое пространство вокруг стало деформироваться и скручиваться – появился гигантский вихрь и начал всасывать каждый его дюйм...

- ...Так что, я буду жить! Я покажу, из чего я сделана!

Ударная волна заставила задрожать все белое пространство – вихрь стал больше, и это видение стало распадаться. Ее желание жить и начать все сначала разрушило эту иллюзию. Огромной мощи психические волны распространялись сквозь машину, заставляя остановиться ее передаточный механизм и пойти в обратном направлении.

- Остановись!!! Остановись! Остановись...

Соске... Я жива, а ты мертв. Я стану ещё лучше, я буду счастливой... Ах, кого я обманываю.

- Остано...

Белое пространство вокруг исчезло, и она оказалась внутри TARTAROS. Первое слово, сорвавшееся с губ проснувшейся девушки, было:

- Соске.

Преобразование мира было остановлено. Время вернулось в свое нормальное русло, и звуки ожесточенной битвы достигли купола машины.

Манипуляторы «Белиала» вонзились в грудь «Лаэватейна», дробя кокпит с невероятной силой. Раздался пронзительный скрежет металла. Кажется, внутри что-то взорвалось.

– ...Ты раздражал меня до самого конца, Сагара Соске, - пробормотал Леонард.

«Лаэватейн» почти сумел загнать «Белиала» в угол, но четно.

С самого начала эти два юноши были соперниками.

Мы с тобой не имели друг к другу ни капли уважения... Если бы я сейчас скорбил о твоей смерти, быть может, в новом мире мы смогли бы стать товарищами... Но я ничего не чувствую, будто выбросил мешок с мусором.

Он вытащил правую руку: «Лаэватейн» бессильно упал на колени и откинулся назад, будто взмолился к небесам. Битва окончена. Все, что ему оставалось делать – ждать. Канаме – нет, София, позаботится об изменении мира.

...Что-то пошло не так. Он все еще чувствовал изменения, но не более того. Необычный сигнал, который резонировал по всему миру, исчез. Что могло случиться?

Он посмотрел на грудь падшего «Лаэватейна». На раздробленной кабине не было ни крови, ни кусочков плоти. Не было останков пилота, который только что умер ужасной смертью. Его не было там с самого начала...

* * *

Битва еще не окончена. Соске нацелил небольшую ракетницу на беззащитного «Белиала» – в ту его часть, что больше всего пострадала от гаубицы; туда, где находится палладиевый реактор. Угол наклона был слегка сбит... Чуточку левее...

«Я должен это сделать, я должен...» – крутилось в голове у Соске, который скрылся в тумане прямо у ног «Белиала». Он ждал до последнего, и щелкнул предохранитель.

Как же он успел выбраться из кабины «Лаэватейна»? Обнаженные трубы реактора и оставшиеся снаряды не просто разорвало. От взрыва образовался туман, еще более плотный, чем ожидал Соске. Когда он обеспечил достаточное прикрытие, Сагара открыл люк кабины, взял ракетницу и выскочил из БР, оставляя управление Алу – вот почему он извинился перед ним.

Леонард покончил с беспилотным «Лаэватейном», а Соске, тем временем, бросился к ногам неподвижного «Белиала». Ему даже послышался голос Канаме...

Он мог выстрелить всего один раз, и не собирался упускать этот шанс.

«Я должен...»

Соске уже понял, что он – покойник. Противник быстро среагирует и использует Лямбда-драйвер, ракета даже не поцарапает его броню. Тем не менее, Леонард все еще не обнаружил Сагару.

Чуть правее... Еще немного... Сейчас он меня увидит, я должен покончить с ним как можно быстрее...

Он выстрелил в упор. Старомодный, но надежный пластид сделал свое дело. Ослабленная выстрелом из гаубицы броня разлетелась на тысячи кусочков, которые пронзили внешнее ядро и топливные системы палладиевого реактора. Если бы реактор был ядерным, взрыв вызвал бы неожиданную цепную реакцию – но, к счастью, это не так: центральное ядро реактора было уничтожено, и плазма внутри расплавилась и растеклась, как масло. В какой-то момент неконтролируемый всплеск энергии перегрузил все системы «Белиала», и большинство мышечных пакетов просто выгорели. Дьявол пал, поверженный своим собственным пламенем. Самую совершенную и мощную машину в мире уничтожили старой пехотной ракетой.