Вэл ужинала в одиночестве за столиком у окна, который был зарезервирован специально для нее. Селина украсила его цветами, а Макс прислал полбутылки шампанского. У Макса было правило — он ел только у себя. Вэл собиралась позже присоединиться к нему за кофе. В общем-то она была обыкновенной гостьей, приехавшей отдохнуть, тем не менее каждый человек, сидевший сейчас в столовой, знал, что она близкий друг мистера Сэванта, и все со скрытым любопытством разглядывали каждую деталь ее одежды, наблюдали за ее поведением.

Вэл все это доставляло огромное удовольствие. Она ощущала на себе взгляды, по большей части недружелюбные, провожавшие ее, когда она выходила из столовой. Потом Вэл с детским восхищением сказала Максу:

— Из-за твоих цветов и шампанского все твои богатые гости не сводили с меня глаз. Огромное тебе спасибо, Макс, это было здорово.

— Ну, я подумал, что шампанское будет хорошим завершением тяжелого дня, — сказал он. — А вот за цветы ты должна поблагодарить Селину. Я тут ни при чем.

Вэл опустилась в одно из глубоких мягких кресел, а он с удовольствием наблюдал за ней.

— Выглядишь потрясающе, как всегда, — заметил Макс, и она улыбнулась. Добиться от него комплимента было не так просто, и ее всегда трогало, когда он оказывал ей знаки внимания. — А теперь расскажи мне все о себе. Я подумал, что ты находишь Лондон утомительным в такую погоду, хотя, должен заметить, на тебе погода никак не отражается.

— Макс, дорогой, я никогда не нахожу Лондон утомительным, он прекрасен в любую погоду, — рассмеялась Вэл.

— Да уж, усталой ты не выглядишь. Не то что я. Ну, как твои дела?

— О, как всегда. Слава богу, мое лицо пока еще мое достояние. Не представляю, что бы я делала без постоянных контрактов.

Он нахмурился:

— Все еще занимаешься модельным бизнесом? Мне хотелось бы, чтобы ты ушла из него.

— Это прекрасный способ вести комфортную и красивую жизнь.

— Нет, это не так. Мне это кажется делом ненадежным и недостойным.

— Люди, подобные тебе, обычно думают, что быть все время на виду недостойно. Может быть, тебе просто надоело видеть мое лицо на обложках журналов?

Макс рассмеялся:

— Нет. С мужской непоследовательностью заявляю, что возмущен тем фактом, что его видят тысячи других людей.

— Но это позиция консервативного мужа, — нетерпеливо заметила Вэл.

Макс, глядя куда-то поверх ее головы, ответил:

— А может быть, я и стану консервативным мужем.

На мгновение Вэл рассердилась, понимая, что в чем-то он прав, но Макс вдруг улыбнулся, и она удивилась, как его обаяние действует на нее.

— А вот Селина, — с комичной миной добавил он, — считает, что я могу стать очень даже хорошим мужем.

— Селина? — Вэл подняла аккуратно выщипанные брови. — Ты упоминаешь о ней уже во второй раз. Ты что, обсуждаешь свои взгляды на женитьбу с регистраторшей?

— О, Селина не просто обычная регистраторша. Она очень общительная и приятная девочка и разделяет мою страсть к лодкам и морю.

— Понятно, — с сомнением отозвалась Вэл. — И где же ты отыскал ее?

— Я не искал. Мне ее прислала Мойра Ферринг. Поначалу я подумал, что все это полный абсурд. Но это сработало. Ее способ общения с богатыми гостями, как ты назвала их, очень оригинален, но имеет успех. И с персоналом она нашла общий язык. Моя бесценная Морри, ты знаешь, собиралась уехать. Так она согласилась остаться при условии, что я возьму Селину на работу! Должно быть, ее приют не такое уж плохое место.

— Приют?

— Селина воспитывалась в приюте. И все проблемы воспринимает так, как если бы это случилось в ее приюте. Поразительно, да?

Вэл отхлебнула кофе, чувствуя, что одновременно смущена и раздосадована.

— Бог ты мой, — бесцветным голосом произнесла она.

Немного позже этим же вечером Селина принесла Максу письмо, и Вэл пригляделась к ней повнимательнее. Она заметила, как непринужденно девочка разговаривает с Максом, как добра она к нему, и подумала, что Селина ведет себя не так, как служащая. Макс и его дурацкая яхта!

— Да, Селина, ты помнишь, что надо вынести эти цветы? Я от них задыхаюсь.

— Боюсь, что я забыла… Я сделаю это прямо сейчас. Какую вазу вы хотели оставить?

— Не имеет значения, — равнодушно ответила Вэл. — Они все одинаковые. Завтра я займусь цветами сама.

Селина почувствовала себя униженной, но день был длинный и трудный, и она очень устала.

— Мне жаль, что они вам не понравились, миссис Проктор.

Тут вежливо, но твердо вмешался Макс:

— Это не твоя работа, Селина. Скажи, чтобы это сделала горничная.

— О, но я сама…

— Скажи, чтобы это сделала горничная, — повторил он. — И если эти цветы больше девать некуда, пусть какие-нибудь поставят мне на стол.

— Но вы же не любите цветы.

— Я передумал. И отправляйся-ка спать. Ты выглядишь усталой.

Селина улыбнулась, сказала «спокойной ночи» и вышла.

— Она намучилась с этими цветами для тебя, — заметил Макс, предлагая Вэл сигарету. — Я забыл сказать ей, что ты не любишь их.

Вэл посмотрела на него поверх пламени спички, в ее больших глазах застыла мольба.

— Прости, Макс, — мягко сказала она. — Я не хотела быть неблагодарной. — Да, тут она здорово промахнулась, впредь надо быть поаккуратнее.

— Все в порядке, — беззаботно отмахнулся он. — Селина любит людей и относится к ним с пониманием.

— Ты всегда добр к беспризорным кошкам, да, Макс? К таким, как я и Селина.

Он посмотрел на нее, взгляд его потеплел.

— Беспризорная кошка — ты?

— Я хочу, чтобы меня спасли и приютили.

— Возможно, так и будет. А Селина — не беспризорная. Она везде приживется и ценит каждый пенни, что я плачу ей.

— Я рада, — просто сказала Вэл. — Ты очень мягкий человек, Макс. — Она встала и, потянувшись, закинула руки за голову. — Как же здесь спокойно. Спасибо тебе за это прибежище.

Несколько мгновений Макс молча наблюдал за ней.

— Ты очень устала. У тебя тоже был длинный день. Я бы на твоем месте поскорее лег спать.

Вэл улыбнулась, подхватила сумочку и грациозно поплыла к двери.

— Может, я так и сделаю. Спокойной ночи, Макс. Сладких снов.

— Спокойной ночи, дорогая. Завтра составим план.

— Да, — счастливо вздохнула она. — Завтра составим план.

В следующие несколько дней дел у Селины было невпроворот. Казалось, что приезд Вэл каким-то необъяснимым образом добавил огромное количество работы. Все служащие были измотаны и ворчали, Морри тоже постоянно раздражалась. Постоянные гости отеля обижались, что все свое внимание Макс уделяет вновь прибывшей. А Пол и его няня то и дело нарушали спокойное течение жизни отеля.

Селине было ужасно жаль мальчика. Он оказался довольно спокойным ребенком, тихонько играл сам с собой в какие-то одному ему понятные игры. Однако порой его можно было обнаружить в самых неожиданных местах, например прогуливающимся по номерам других гостей, когда ему удавалось сбежать от няни. Конечно, гостям это сильно докучало, и они предъявляли претензии. Селина сказала об этом няне, а в конце концов и самой Вэл. Та с очаровательной беспомощностью лишь развела руками:

— Я знаю. Он всегда такой хитрый и чрезмерно любопытный. Но что я могу сделать? Няня наказывает его, но все бесполезно. Он только надувается и еще больше лжет.

— Мне кажется, это не ответ, — мягко упрекнула ее Селина, подумав, что няня слишком часто наказывает мальчика. — Просто ему все интересно и еще, я думаю, очень скучно. Но гости, конечно, этого не понимают.

— Ну и что же я могу сделать? — снова спросила Вэл. — Детям в этом возрасте не должно быть скучно.

— Я думаю, — робко продолжала Селина, — если бы вы играли с ним побольше, то это помогло бы. Он слишком много времени проводит с няней, а вы могли бы развлечь его чем-нибудь.

Вэл раздраженно всплеснула ухоженными руками.

— В сущности, я ему чужая, — резко заявила она. — У Пола ко мне нет особенной привязанности, знаешь ли. И если уж на то пошло, я думаю, что у него никогда не было привязанности вообще ни к кому. Он странный ребенок.